— Я о твоей невесте, — посмотрела на него сестра, как на умалишенного.

— А что с моей невестой? Неужели не дождалась? — хмыкнул он. И поймал себя на мысли, как хорошо было бы, окажись он прав.

— Конечно, ты ни о чём не знаешь; отец запретил тебе рассказывать: боялся, что ты не поедешь к Флэтхиллам, и договор сорвётся… но всё же… Я полагала, тебе не настолько безразлична твоя невеста.

Конор остановился и вопросительно взглянул на Агнессу.

— Теперь это уже не тайна, — смутилась она, — потому что договор заключён, и к тому же, ты вскоре должен жениться на леди Маргарет…

— Через три месяца, — не раздумывая, поправил Конор.

— Нет… видишь ли… — Агнесса мялась, не в силах подобрать слова, а затем стремглав убежала в сторону дома, прокричав: — Родители расскажут!

Конор чертыхнулся и направился в сторону конюшен. Что-то случилось, пока его не было. Что-то связанное с Мег и, быть может, с мятежом. Не отдавая себе отчёта в том, что, против обыкновения, оставил коня на попечение слуги, Конор размашистыми шагами пошёл к дому.

Агнесса уже оповестила родителей о его приезде. Стоило ему переступить порог, как мать порывисто обняла его и расцеловала, расспрашивая о том, как прошёл его путь. В гостиной уже дожидался отец, разливая по бокалам вино.

— За твой успех с Флэтхиллами! — поднял он бокал, отсалютовав ему. — Вскоре совсем меня заменишь.

— Ну и что за тайна у вас была? — не слишком вежливо поинтересовался Конор, отказываясь от вина. — О чём это ты запретил мне рассказывать? — обратился он к отцу.

Тот помолчал, уставившись взглядом в бокал. Конор мимолётом оглядел мать и сестру, которые напряжённо переминались с ноги на ногу.

— Ну хорошо, — вздохнул Шон О'Рейли. — В тот день, когда ты должен был уезжать, Ричард Сэвидж прислал со слугой сообщение, что твоя невеста ранена. Вот и вся тайна.

— Очень серьёзно, — дрожащим голосом вставила Катриона. — Она могла умереть.

Отец поглядел на неё с укоризной. Конор же не поверил своим ушам.

— Ранена? Кто её ранил? И вы позволили мне уехать?!

— Чем бы ты ей помог? — нехотя стал защищаться отец. — А вот пренебрегать так просто дружбой с Флэтхиллами было чревато. Да и кто, как не ты, говорил, что только обстоятельства вынудили тебя сделать предложение леди Маргарет? В конце концов, случись что с ней, — мы бы все скорбели, разумеется, — но, чёрт побери, дочка Флэтхиллов — партия получше: её родители богаче старика Сэвиджа…

Конор едва удерживал свою ярость в узде. Расчётливость отца порой переходила все границы.

— Она — моя невеста! Не важно, желанная или нет. Не думаешь же ты, что я обрадовался бы её кончине?!

— Конечно, нет! — возмутился Шон. — Такая невеста на дороге не валяется, ты был бы идиотом, если бы обрадовался её кончине!..

— Шон, дорогой… — попыталась урезонить его жена, почуяв, что тот заходит слишком далеко.

Конор подошёл к отцу и навис над ним почти угрожающе, процедив:

— Так что с ней?

— Тон выбирай, когда с отцом разговариваешь, — сощурив в гневе глаза, ответил старший О'Рейли.

— У меня очень мало терпения, — криво улыбнулся Конор. — А уважения к тебе отныне ещё меньше. Будь добр, отвечай.

Катриона ахнула, прижав ко рту ладонь.

— Да жива она, — с видимым трудом проглотив колкий ответ сына, выплюнул Шон, — жива и беременна! Ты очень вовремя приехал: свадьба через два дня. Я назначил её день, зная, что ты вот-вот прибудешь.

Конор отпрянул, недоверчиво глядя на отца, а затем и на мать. Катриона кивнула, всё ещё взволнованная чуть не разразившейся было ссорой. Несколько минут он постоял на месте, обдумывая всё, что услышал, а потом развернулся и пошёл прочь, понимая, что всё встанет на свои места только после разговора с самой Мег.

Он наткнулся взглядом на притихшую Агнессу и вновь обернулся к родителям.

— Кого бы вы ни прочили Агнессе в мужья, я позабочусь, чтобы у вас ничего не вышло. Оставьте её в покое. Она — ваша дочь, а не разменная монета.

И, пристыдив таким образом родителей, он покинул гостиную.

***

Получасом позже, кое-как прорвавшись мимо остервенелого старого привратника, который чуть было палку не взял, чтобы не впустить его в Лайл, и на ходу бросив Ричарду Сэвиджу объяснения, что пришёл говорить с его дочерью, взъерошенный и окончательно взбешённый Конор столкнулся с ещё одним препятствием: закрытой наглухо дверью в комнату Мег.

— Открой, Мег, это я! — попытавшись сделать свой голос обыденным, попросил он, постучав.

Сначала по ту сторону царило молчание, затем раздался звонкий голос:

— Это ты — и что, я должна, умирая от счастья, открыть тебе дверь в свою комнату? Мы ещё не женаты, знаешь ли.

— Мне нужно с тобой поговорить, Мег. Это срочно. Я должен узнать от тебя, что случилось.

— Ха! У тебя память ослабла во время путешествия? Тогда я напомню, — и низким от ярости голосом раздельно произнесла: — три месяца назад. Озеро. Твоё отвратительное поведение. Вот что случилось.

— С тобой всё хорошо? — решив не обращать внимания на её слова, спросил Конор. Поспорить с Мег он ещё успеет; выяснить о её ранении и беременности было куда важнее в эту минуту.

— Замечательно! Полагаю, однако, ты немного расстроен, в отличие от меня.

— Что ты?.. Что ты несёшь? — едва не взвыл Конор. — Открой дверь! Хватит вести себя как маленькая.

— Хватит приказывать! Дверь моей комнаты откроется для тебя только после свадьбы.

Свадьба. Ему необходимо было задать ещё один важный вопрос.

— Ты беременна? От меня?

Снова за комнатой всё стихло, а потом послышался какой-то глухой стук, и Мег сдавленно проговорила:

— Убирайся. Не хочу тебя слышать.

— Мегги…

— Увидимся на свадьбе, — оборвала она беседу.

И после этого не отвечала на его призывы и словно бы не замечала то, как колотил он в дверь. В конце концов, Конор сдался и под пристальным оком сгрудившихся в конце коридора слуг ушёл, сметая всё на своём пути.

Никогда и никто не доводил его до такой крайности, как эта невозможная пигалица! «Увидимся на свадьбе», — в ярости повторял он её последние слова, проклиная за твердолобость. И вместе с тем понимал: он очень соскучился по ней и по их перепалкам.

Глава третья. Отголоски

После того, как Мег узнала о своей беременности, дни и события закрутились в безумном вихре. Она только успела сбивчиво поделиться новостью с отцом — и вот уже день венчания назначен; только успела отослать восторженное письмо Лотти — и неожиданно на порог Лайла заявился Конор, требуя разговора с ней.

У Мег руки тогда сами потянулись к двери, чтобы её открыть. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не сделать этого. Не только потому, что была в неподобающем виде для встречи с мужчиной, пусть и женихом, но и потому, что очень сильно по нему соскучилась. До этого Мег не признавалась себе в том, что вспоминает о нём с тоской, но теперь, когда сердце едва не выпрыгнуло из груди при звуке его голоса, а ноги сами готовы были бежать ему навстречу, она не могла врать самой себе. Скрепя сердце, Мег признала перед собой, что иногда Конор ей нравится отчего-то… но чаще она ненавидела его всей душой. Особенно, когда он вздумал усомниться в своём отцовстве! Неужели она в его глазах выглядит настолько падшей, что ему пришла в голову мысль о её распутстве?! Мег была в ярости… и отчаянии.

Последние дни перед церемонией она провела то погружённая в меланхолию и плача в подушку по пустякам, то воодушевлённая грядущими переменами. Ей очень не хватало Лотти, с которой она могла бы поделиться своими переживаниями. В письме Мег свои чувства выражать не хотела. И Джонатана не хватало ещё больше, чем раньше, потому что только он мог поднять ей настроение и заставить забыть о плохом. Мег перечитала его недавнее письмо, надеясь, что хотя бы через строчки жизнерадостность брата как-нибудь ей поможет, — но нет: она лишь разозлилась тому, как весело он проводит при дворе время, словно бы забыв о своей семье. Отца же Мег избегала, потому как боялась не сдержаться и выдать всё своё «счастье» по поводу скорой свадьбы, когда он в очередной раз промокнёт глаза от слёз умиления.