— Лейтенант, вы хотите раскрыть дело или спихнуть мокруху на кого-нибудь? — спросил я.

— На кого? На тебя? — оживился он. — А как?

— На меня — никак. А на спецслужбу — запросто. Они ищут некую Арину, няньку младшего выплодка губернатора.

— Да? — удивился лейтенант и стал рыться в ящике стола. — Надо же, вот она. Арина, шестьдесят три года, рост, вес, особых примет нет. Розыскной листок от спецслужбы, — пояснил он и протянул бумагу мне.

— Рост совпадает, — сказал я, прочитав. — А вес не определить — там больше половины уже сожрали. И лица нет совсем, так что и портрет ни к чему. Но это она, больше некому.

— Хорошо. Раскрывать или спихнуть, говоришь? Спихнуть, конечно. Мы никогда не ищем имперских преступников, если они не напакостили у нас. Нам городская казна платит, а не имперская и даже не провинциальная. Тем более, баба из губернаторской свиты, а там только слегка копни, такая грязь полезет, что все в ней утонем, и мы, и губернатор. А ссориться с губернатором мне не по чину. Хватит того, что капитан его дразнит. Ох, доиграется когда-нибудь наш шеф!

Солнце едва перевалило зенит, жара стояла неописуемая, и я в своём чёрном мундире обливался потом, но стойко переносил тяготы и лишения добровольной полицейской службы. Как и предупреждал лейтенант, ко мне у самого крыльца прицепились два газетчика, и стали спрашивать о сексе с пограничником Томом, впечатлениях о работе полицейским волонтёром и о найденном утром трупе. Оба пару раз щёлкнули фотоаппаратами с магниевой вспышкой. Всегда думал, что вспышка нужна только для съёмки в тёмных местах, но, похоже, ошибался.

Оба репортёра обменивались злобными взглядами, похоже, при случае с удовольствием поубивали бы друг друга. Конкуренты же. Я им сказал, что их вопросы — натуральная хрень, а вот если они в складчину наймут карету, мы втроём съездим в одно место, где они раздобудут хороший материал для статьи. Они, конечно же, заинтересовались. Судя по всему, рекламу я уже получил и ещё получу нешуточную, какое-то время от клиентов отбоя не будет. Очень кстати, ведь деньги кончаются. Я стал продумывать, как бы этим наплывом воспользоваться прямо сейчас. Полицейское начальство, понятно, будет против, я же отдан им в рабство, и они просто так зарабатывать не позволят. Может, поделиться с ними гонорарами?

Лейтенант выдал мне деньги на такси, но я их благополучно прикарманил, они вовсе не лишние. Репортёры в карете едва не подрались, пришлось их разнимать, но это не помешало нам добраться до логова спецслужбы. Его ещё называли «Дом с писающим мальчиком», потому что одной давней ночью какой-то газетчик щёлкнул имперского гвардейца, охраняющего здание, справляющим на крыльцо малую нужду. Недисциплинированного гвардейца заменили, а название прилипло навсегда. И к дому, и к гвардейцам-охранникам.

— Привет тебе, писающий мальчик, — вежливо поздоровался я, но гвардеец ничего не ответил и отвернулся.

Я вошёл в офис, репортёры — за мной. Ещё один гвардеец стоял в приёмной, но и он смотрел куда-то в сторону. В кабинете сидели двое — Вася и какая-то девчушка лет тринадцати с белыми волосами, что-то медленно печатавшая одним пальцем. От магниевой вспышки она аж подпрыгнула вместе со стулом, но сделала вид, что ей всё нипочём.

— Это Вася, мой лучший друг, — сообщил я журналистам. — Но мы давно не виделись и жутко соскучились. А это его любовница. Она несовершеннолетняя, но спецслужбе можно, она над законом.

Вася покраснел, газетчики его сфотографировали и что-то лихорадочно застрочили в своём блокноте.

— Алла вовсе мне не любовница, — Вася попытался меня опровергнуть. — Она квалифицированный секретарь, и всё.

— Но старший агент имперской спецслужбы Василий интимные отношения с секретаршей отрицает, — вполголоса бубнил один из репортёров, записывая. — А квалификацию его секретарши отлично видно её по умению печатать одним пальцем.

— Стас, зачем? — с надрывом в голосе вопросил покрасневший до корней волос Вася. — Я же тебе ничего плохого не сделал!

— Так сделайте сейчас, — ухмыляясь, предложил репортёр. — Что известно спецслужбе об интимных отношениях Станислава с пограничником Вервольфа Томом? Наши читатели очень этим интересуются. Кое-что нам уже рассказала супруга губернатора, интервью с ней будет в вечернем выпуске, а вы можете дать дополнительные сведения.

— Без комментариев, — прошипел Вася. — Стас, ты сам напросился. Сейчас выставлю отсюда писак, и поговорим наедине. Обещаю, к концу разговора ты будешь не таким весёлым.

— Погоди их изгонять, — попросил я. — У меня для тебя кое-что есть по похищению, и публике это наверняка тоже будет интересно. Вот розыскной листок на некую Арину, прибывшую сюда в свите губернатора. Листок исходит из спецслужбы. Я хочу узнать, какое вознаграждение тому, кто её найдёт.

— Никакое, — злорадно ответил Вася. — А если бы что-то и полагалось, то не тебе — ты сейчас работаешь бесплатно.

— Вы уже знаете о найденном трупе, — сказал я репортёрам, и они энергично закивали. — Мы не знаем, убита она или умерла сама — по состоянию тела определить очень трудно.

— Знаем, — буркнул один из репортёров, не переставая писать. — Видели, нюхали, фотографировали. Вечером увидят и читатели.

— Жаль, что не понюхают, — хмыкнул я. — Но ближе к делу. Такие пломбы, как на зубах пострадавшей, местные дантисты не ставят. Это заявили трое из них. Их имена я вам сейчас не назову, не помню, но они есть в материалах дела.

— Этот жуткий труп и есть Арина? — спросили репортёры едва не хором.

— Очень вероятно, но пока точно не установлено. Возраст и рост совпадают, вес определить невозможно, да вы сами видели.

— Крысы, — кивнул один репортёр.

— Вороны, — поддержал его второй.

— Кроме зубов, я передаю старшему агенту спецслужбы Василию фрагмент ногтя с сохранившимся лаком, и фрагмент ткани, предположительно от ночной рубашки пострадавшей. Полагаю, этого будет достаточно для идентификации трупа.

— Время смерти установили?

— От трёх до десяти суток. Можете считать, что не установили. Состояние тела не позволяет.

— То есть, возможно, что она погибла во время похищения ребёнка?

— Да, того самого маленького ангелочка, — кивнул я. — Возможно, но не более.

— Вы лично участвовали во вскрытии?

— Да.

— Но ведь вы — волонтёр. Разве волонтёрам такое поручают?

— Я — сыщик, почему же нет? Кстати, вы спрашивали о моих впечатлениях о работе в полиции. Едва не сблевал на вскрытии. Отвратительно.

— Всё, пресс-конференция окончена, — решительно заявил Вася. — Тружеников пера убедительно прошу выйти вон.

Труженики пера выходить не хотели. У них было ещё очень много вопросов. Вася надумал выставить их силой, и тут начался форменный балаган. Репортёры не сопротивлялись. Пока хозяин кабинета выталкивал одного, второй это фотографировал. Когда Вася взялся за второго, вернулся первый и тоже щёлкнул фотоаппаратом.

— Стас, помоги, — попросил Вася. — Ты же сейчас полицейский! Должен поддерживать порядок.

— А вот хрен! — откликнулся я. — Офис спецслужбы под юрисдикцией Империи. Городские полицейские здесь простые подданные.

— И что мне делать?

— Позови писающих мальчиков. Или они умеют только мочиться на крыльцо?

Гвардейцы вывели газетчиков, тем и так пора было бежать в свои редакции строчить статейки, а Вася злобно уставился на меня, поджав губы. Я же плюхнулся на стул для посетителей и передал ему папку с отчётами о найденном сегодня трупе. Он даже не стал смотреть, что в ней, а безразлично закинул её в ящик стола.

— Зачем ты притащил в мой офис этих койотов? — мрачно вопросил он.

— Они сами припёрлись, — улыбнулся я. — Да и что плохого? Ты получил бабу, которую объявил в розыск, а я — рекламу. Разве кому-то стало хуже?

— Стас, если это труп нянечки, а я не сомневаюсь, что это она и есть, мне придётся расследовать её убийство. Или это естественная смерть?