— Вплоть до чего?

— До интимных отношений, — Вася опять густо покраснел.

— То есть, я совокуплялся с пограничником Томом?

— Так говорит мальчишка. Ещё он добавил, что вы оба педерасты.

— Лучше бы я оставил пацана в Вервольфе.

— Так что с Томом?

— Не было там никакого Тома. И секса с Томом не было. И я — не педераст, — честно ответил я. — Ещё вопросы есть?

— Да, и очень много.

— Тогда приходи завтра с утра. Ты меня уже утомил, а мне предстоит ещё принудительно работать, причём бесплатно.

— Мы обязательно встретимся, — пообещал он. — И в ближайшее время. От спецслужбы так легко не отделаешься!

После беседы с сельским джентльменом, оказавшимся агентом спецслужбы, да ещё и старшим, сержант предложил мне несколько заданий на выбор — облава, патрулирование, оцепление или регулирование движения карет на перекрёстке. Ничего из этого меня не привлекало, и я спросил, не найдётся ли для меня детективной работы. Он неожиданно заржал и сказал, что найдётся, только надо обратиться к лейтенанту, шеф детективов — именно он. И он непременно что-нибудь подыщет.

Мне не понравился этот смех, не предвещающий ничего хорошего, но я всё же пошёл к лейтенанту. Тот ругался с сыщиком в штатском, приказывал, просил и умолял его что-то сделать, но тот категорически отказывался и угрожал немедленно уволиться, если от него не отстанут. Злющий лейтенант обернулся ко мне и мрачно поинтересовался, какого демона мне от него надо. Вы бы видели бешеную радость в его глазах, когда я, сославшись на дежурного сержанта, попросил у него детективное задание. Пользуясь случаем, полицейский детектив тихо слинял, оставив нас вдвоём.

— Как ты вовремя! Детектив, говоришь? А мокрыми делами занимался? — поинтересовался лейтенант.

— Один раз, — признался я. — В смысле, расследовал одно убийство.

— Хорошо. Тут у нас кое-что появилось, похожее на мокруху. Газетчики уже прибыли, торчат у крыльца, пристают ко всем. Опять кучу гадостей напишут. Короче, сделай вот что…

Выпросил задание, на свою голову! Кто-то где-то нашёл разложившийся труп, сыщик, тот, что сейчас сбежал из кабинета, осмотрел место находки и саму находку, а потом привёз останки в морг. Теперь сыщик и доктор должны составить список особых примет и вообще всего, что поможет выяснить, кем труп был при жизни, от чего помер, и если его убили, то и что-нибудь об убийце. Лейтенант пытался поручить эту почётную миссию типу в штатском, тот не хотел, и тут появился я. Лучше бы я взялся регулировать дорожное движение!

Доктор, пожилой лысый мужчина с красным до синевы носом, тоже был не в восторге, но выбора у него не было. У меня тоже теперь не было, и мы с ним приступили. Кинжалом орудовал он, я только смотрел, записывал и иногда говорил, что ему проверить. Тело протухло и воняло так, что слезились глаза. Выглядело это всё тоже неприятно — мясом успели поживиться вороны, муравьи и крысы, а может, и кто-нибудь ещё, и вдобавок мухи вывели в нём немного опарышей. В этом кошмаре мы провозились часа три, не меньше. Я еле сдерживал рвоту и едва не падал в обморок, как благородная девица от предложения заняться любовью с большой компанией. Потом я под душем минут пятнадцать отскребал от себя прилипший сладковатый запах тухлятины, а доктор куда-то исчез, сказав, что нам ещё нужно напечатать отчёты и вручить их лейтенанту, в его кабинете и встретимся.

Лейтенант бегло глянул мой отчёт, похвалил, но сказал, что его нужно будет переписать, как принято у них, но переписывать будет кто-то другой. После этого он потребовал, чтобы я коротко доложил о результатах. Я предложил подождать доктора, но оказалось, ждать его бесполезно — он ушёл квасить, то есть, пить спиртное, и вернётся дня через три. После возни с таким трупом срок невелик.

— Я бы тоже с удовольствием глотнул, чтобы прийти в себя, — признался я.

— Тебе не положено. Ты под административным арестом. Давай, выкладывай, какие зацепки вы там нашли, — приказал он.

— Доктор сказал, что это женщина. Понятия не имею, почему он так решил.

— Ему виднее. Продолжай.

— Женщина не молодая — седые волосы и крученые ноги. В смысле, то, что осталось от волос и ног. И не оборотень — волосы длинные. Доктор ещё сказал, что зубы человеческие, а не как у них, но я не знаю, что там у оборотней с зубами. Думал, что они одинаковые.

— У оборотней клыки чуть длиннее и острее. Даже у полукровок. Как можно жить в Приграничье и не знать? Что ещё?

— На ней была ночная рубашка, судя по тому, что от неё осталось. На ногтях — свежий розовый лак. У вас есть эксперт, способный определить, что это за лак?

— Наш единственный эксперт — доктор, — поморщился лейтенант. — Да и что даст, если определим? Так, что там ещё? Время и причина смерти?

— Доктор сказал, от трёх до десяти дней назад. А причину установить невозможно, но скорее всего, померла она от потери крови.

— На ночной рубашке кровь есть?

— На том, что сохранилось — нет.

— Там, где её нашли, тоже ни капли. Нет следов, что ей перегрызли горло?

— Следов сколько угодно, — я содрогнулся, вспомнив тело. — И от клювов, и от зубов.

— Мы сможем получить её портрет?

— Доктор сказал, что есть метод восстановить лицо по черепу. Но он так не умеет. Да, лейтенант, есть одна зацепка. Зубы у неё с пломбами, и последнюю ей ставили недели две назад, если верить доктору.

— Отлично, Стас! Обойди всех дантистов, у нас их не так и много. Может, кто-то из них её и опознает. Начни с того, что рядом, за углом. Для наглядности прихвати с собой пару её зубов, ей они уже без надобности. Закончишь — немедленно докладывай.

Закончил я, можно сказать, едва начав. Самым сложным было убедить дантиста бесплатно уделить мне внимание. Моя бляха с номером тринадцать впечатления на него не произвела. Пришлось связать ему руки и сделать вид, что собираюсь волочить его в участок, только тогда и поговорили нормально. Неужели нельзя было сразу по-хорошему? Не понимаю.

— Ты, парень, не по адресу обратился, — заявил дантист, внимательно рассмотрев зуб покойницы. — У нас таких пломб не ставят.

— Каких?

— Невидимых. Вот смотри, цвет пломбы подогнан под цвет зуба. Чтоб видно было нетронутые зубы, а не пломбы, дошло? В столице Империи так давно делают, а у нас никто за такое платить не хочет, мы и не делаем.

Уже тогда стало ясно, что покойница — не здешняя. Но я на всякий случай сходил ещё к двоим дантистам и выслушал от них примерно то же самое.

— Приезжая, — сокрушённо покачал головой лейтенант. — Типичный висяк. Убитая откуда-то приехала, убийца — наверняка тоже, и он к тому же давно смылся обратно. Где бы это ни было, но там не наша юрисдикция. А ничего не делать тоже нельзя. Если покойницу начнут искать столичные детективы, хоть частные, хоть полицейские, мне будет трудно им объяснить, почему мы даже не попытались найти убийцу. Или хотя бы не попытались опознать убитую.

— А это точно убийство? — осторожно спросил я.

— Конечно. В теле крови почти нет, там, где её нашли — нет совсем. Значит, умерла где-то в другом месте.

— А где её нашли?

— Я тебе разве не сказал? В парке она лежала, есть там совсем дикие места, где никто не бывает.

— Если никто не бывает, как её нашли?

— Стас, достал ты меня дурацкими вопросами! Ты же был рядом с трупом. По запаху нашли, понятно?

— По вони, — поправил я.

— Да, так правильнее. По вони. Мальчишки играли и унюхали. Тем более, один из них оборотень полукровка, они такую вонь за версту чуют. Ладно, ближе к делу. Сейчас четыре детектива опрашивают людей, что иногда гуляют в той части парка. Вдруг кто-то что-то видел, или наоборот, видел, что в какой-то день там не было трупа. Пойди и ты займись тем же самым. Мало ли, вдруг именно тебе и повезёт. Ну, чего сидишь? Что-то непонятно?

Носиться по городу, выискивая любителей гулять в парке, а потом их допрашивать, совершенно не хотелось. Тем более, бесплатно. Нет, это занятие не для частного сыщика.