Но меньше всего на свете Лирин желала услышать подобное «приглашение» от собственного брата.

И у неё защипало в глазах…

***

Нарро не знал, что и думать, когда Лирин вдруг сделала шаг назад.

– Нет…

Она прошептала это едва слышно, с таким отчаянием, что дартхари моментально понял – он ошибся.

Лирин не хотела часть его силы. Она просто его узнала. Единственная из всей стаи.

– Нет…

В её глазах Нарро заметил слёзы. И от этого зрелища его грудь будто сжали железные тиски.

Лирин уже собиралась убегать, разворачиваясь как-то неловко и медленно, когда Нарро вдруг поймал её руку.

Прикосновение обожгло раскалённым железом…

***

Когда Нарро взял Лирин за руку, ей показалось, что она больше никогда не сможет сделать вдох.

От его ладони в её ладонь полилось тепло – нет, даже не тепло – настоящий жар.

И Лирин вмиг согрелась…

Уже пятьдесят лет ей было холодно, и она думала, что так будет всегда.

– Хорошо. Нет так нет. Зачем убегать? Мы же идём в усадьбу.

Вот только голос был таким же холодным…

– Я никогда… ни с кем… не принимала никогда я этих приглашений, я…

– Я понял.

Лирин подняла голову и, наткнувшись на его бесстрастный взгляд, вдруг решилась:

– Они будут задавать вопросы… – прошептала она, чуть сжимая пальцы, боясь, что он уберёт свою руку. – Ты понимаешь? Где ты был столько лет, такой сильный… Они начнут шептаться очень скоро. Ты ведь чужак, это удивительно для всех. Понимаешь?

Несколько секунд Нарро смотрел на неё, и Лирин не понимала, о чём думает брат – взгляд его по-прежнему был абсолютно лишён эмоций.

А потом он спросил:

– Вопросы… А ты не будешь задавать их, Лирин?

Услышав своё имя из его уст – впервые за последние пятьдесят лет – она вздрогнула.

– Нет. Не буду.

Он усмехнулся.

– Простым «нет» не обойдёшься. Я запрещаю тебе задавать вопросы о моём прошлом. Мне или кому-либо ещё.

Это был прямой приказ, и Лирин, как советник, никогда не сможет его нарушить. В её душе шевельнулась обида, но почти сразу рассыпалась пылью.

– И от других не будет никаких вопросов. Никогда. Я об этом позабочусь.

Он отпустил её руку и, отвернувшись, зашагал по направлению к усадьбе, бросив короткое:

– Пошли.

«Как собачонке», – подумала Лирин. Но не обиделась.

Она знала, что никогда не будет обижаться на брата, что бы он ни делал.

***

– Где второй советник? Я не видел его на игрищах, когда ты приносила клятву Верности.

Это был первый вопрос, который Нарро задал Лирин, когда они вошли в усадьбу и дошли до кабинета бывшего дартхари, который стал теперь кабинетом Нарро.

Он сел в кресло и положил на колени Вима, ничуть не страшась, что грязный щенок может испачкать одежду. Лирин встала чуть поодаль, не зная, что ей лучше делать – стоять или садиться. И если садиться, то куда?

О Дарида, с прежними дартхари она никогда не задавала себе подобных вопросов!

– Второго советника сейчас нет. Он умер несколько недель назад, а ты ведь знаешь, советников так просто не назначают… Никто не хочет.

– Н-да? – с сомнением протянул Нарро. – Это очень странно. На моей памяти желающих всегда было предостаточно.

– Я неверно выразилась, – Лирин переступала с ноги на ногу, и даже круглый дурак заметил бы, что она нервничает. – Желающих много, просто среди этих желающих нет ни одного нормального.

– Нормального? – Вожак удивлённо поднял брови. – Что значит, нормального?

Она вздохнула, а потом всё-таки решилась:

– Могу я хотя бы… сесть?

– А я разве запрещал?

Голос дартхари по-прежнему был ледяным, и Лирин не стала отвечать, просто села в кресло напротив. А потом продолжила:

– Все эти оборотни, желающие стать советниками, на самом деле просто хотят славы и почёта. В последнее время Вожаки часто менялись, очень много в стае тех, кто равен по силе. А советники… советники остаются. Ни один дартхари не рискнёт выгнать старого советника, ведь на обучение нужно потратить очень много сил. Я училась почти десять лет прежде, чем стала вторым, младшим советником. А те, кто приходят в последнее время, не желают учиться. Они просто жаждут славы. Поклонов, почтительных взглядов. Они не понимают, что это значит – быть советником.

Нарро так хотел спросить Лирин, зачем она сама пошла на это. И почему не стала ара, ведь должна была стать. Но спросить подобное – значит, стать друг другу чуточку ближе.

Нет уж.

– Я подумаю, что с этим можно сделать. Ты ведь сможешь выполнять свои обязанности одна?

Лирин улыбнулась.

Теперь у неё была совершенно другая улыбка, не такая, как в детстве.

– Разумеется. Я почти всегда одна.

«Ты не должен ей сочувствовать. Не должен».

– Ладно. А теперь расскажи, что здесь вообще происходило за последние пятьдесят лет.

«Без тебя – ничего хорошего, брат».

– Что именно тебя интересует?

– Всё, что необходимо, по твоему мнению, знать дартхари. Я слишком давно не был в Арронтаре и вряд ли смогу быть Вожаком, если не буду иметь понятия о том, что здесь происходило. И для начала… Скажи мне, Лирин, что я должен сделать, если хочу нормально позавтракать?

Она снова улыбнулась и опустила голову, чтобы спрятать от него эту улыбку.

– Потом я познакомлю тебя с зорой Катримой. Она готовит еду и следит за тем, чтобы в усадьбе всегда было чисто. Нужно просто спуститься на кухню или позвонить в колокольчик, если ты занят и не можешь спуститься, тогда я приду и спущусь сама. И через полчаса завтрак, обед или ужин будет подан туда, куда ты скажешь.

– Прекрасно. Тогда иди скорее и скажи – если дартхари в ближайшее время не покормят, он слопает единственного в стае советника.

Голос Нарро был совершенно бесстрастен, как и всегда, но Лирин обрадовалась даже такой ледяной шутке. Она встала с кресла и уже направилась к выходу, когда вслед ей донеслось тихое:

– И, пожалуйста, никакого мяса.

Нарро не мог увидеть, как ласково и мягко замерцали глаза сестры в тот момент, когда он произнёс эти слова. Он только услышал ответ Лирин, и тон её голоса так его потряс, что он потом несколько минут не мог пошевелиться.

– Я помню, – очень тихо сказала женщина, и Нарро показалось, будто перед ним сейчас стоит не Лирин, а Фрэн, которая с нежностью дотрагивается кончиками пальцев до его щеки и, улыбаясь, шепчет нечто такое, отчего он чувствует себя самым счастливым во всём Эрамире.

***

Тот день был долгим.

Лирин много говорила, а Нарро много слушал. Он уже давно так долго никого не слушал – им с Фрэн чаще всего не нужны были слова, а с Форсом и Аравейном, кажется, обсудили за пятьдесят лет всё, что только было можно и нельзя.

Узнав, что Лирин живёт в усадьбе, Нарро был немного удивлён и раздражён. Такая постоянная близость к ней его не устраивала, но сказать об этом дартхари не успел.

– Я перееду, – говоря это, она старалась не смотреть на брата. – Мне не трудно. Я просто всегда отдавала всю себя работе, поэтому не видела смысла заводить собственный дом, он бы вечно пустовал. Теперь вернусь к родителям.

К родителям…

Эти слова неприятно кольнули Нарро, но он ничего не сказал Лирин. Только кивнул.

Вечером, занимаясь помывкой и причёсыванием Вима, он чуть было не пропустил время сна. Но успел. Положил щенка в корзинку рядом со своей кроватью, медленно разделся до нижнего белья и впервые за последние пятьдесят лет лёг в пустую постель.

А за окном в это время еле слышно шептался Арронтар. То ли радуясь, то ли печалясь.

***

– Я уж думал, ты не придёшь.

Форс добродушно, но немного тревожно ухмылялся, сидя на пороге собственного дома.