Какая же я была глупая!

Сон… Только самые талантливые маги Разума умеют ходить по снам… Я ведь сама читала эту фразу в своём пособии! Я ведь знала это, всегда знала!

Сон – проводник… Как я могла думать, что Дэйна не существует, что он – порождение моего сознания? Как?!

Только если…

Только если он сам хотел, чтобы я так думала.

– Прости, Ро, – сказал Дэйн серьёзно. – Когда-нибудь ты всё поймёшь. И знай – я никогда не лгал тебе. Так же, как и ты мне. Прости, Ро.

Я хотела сказать всё, что думаю о его поведении, но не успела – Дэйн наклонился и, легко коснувшись моих губ своими, прошептал:

– Прощай, моя любимая волчица.

Я схватилась за его рубашку изо всех сил, намереваясь держать и не отпускать, но… он просто исчез.

Исчез!

Растворился, будто и не было Дэйна, который всегда ждал меня на берегу этого озера. Который находил правильные слова. Благодаря которому я всё-таки смогла превратиться в волчицу…

И я расхохоталась. Я хохотала так, что слёзы выступили на глазах. Ещё никогда в своей жизни я так не хохотала.

А потом я побежала. Быстро, как молния, не обращая внимания на мелькающие вокруг стволы и кроны деревьев, уже на бегу превращаясь в белую волчицу, и пытаясь сделать только одно – нащупать своим Разумом маленькую ниточку, которая бы привела меня к Дэйну.

И я её нащупала.

Любой маг Разума, побывав в чужом сознании, оставляет там свой след. А Дэйн в моём сознании наследил основательно. И я, нащупав эту ниточку, рванулась вперёд, чувствуя, как подбираюсь всё ближе и ближе к его сознанию…

Пока вдруг не наткнулась лбом на прозрачную, но от этого не менее крепкую стену.

Я зарычала и прыгнула на неё.

Удар.

Прыжок.

Удар.

Ещё один прыжок.

Удар, и кровь, полившаяся из рассечённого лба.

Самый сильный за всю историю Эрамира маг Разума…

Я вновь расхохоталась.

– Они ведь имели в виду тебя, Дэйн! – закричала я, с силой ударяя лапой в стену из чистой магии Разума. – Именно тебя! Это ты написал моё пособие! Это ты разработал заклинание для Элли! Это ты переписывался со мной!

Удар. Стена даже не дрогнула. Я зарычала от бессильной ярости.

– Теперь я понимаю, почему не догадалась раньше. Только сильнейший из двух магов Разума может обмануть другого. И сейчас ты просто испугался, потому что я действительно становлюсь всё сильнее с каждым днём. «Теперь я тебе не нужен!» Да как ты смел сказать такое, Дэйн! «Я никогда не лгал тебе!» Да как ты…

Я зарычала, с удовлетворением замечая, что по стене пошла небольшая рябь, будто по воде во время сильного ветра.

– Клянусь, когда-нибудь я взломаю твой блок. Даже не надейся, что я оставлю эту затею. Клянусь, я взломаю! И проберусь в твой сон так же, как ты пробрался в мой!!!

Одно мгновение мне казалось, что там, за стеной, мелькнули, но почти тут же пропали, глаза Дэйна. А потом…

До боли знакомым почерком на прозрачной поверхности было выведено:

Последний урок

Ни к одному магу Разума нельзя пробраться в сон, даже к самому слабому, если он этого не хочет.

Стена, которую ты видишь – не только моя, но и твоя, Рональда.

И всё. И больше ни слова.

Я упала на землю, глотая горячие слёзы, и закрыла глаза, не в силах больше видеть стену, навсегда отделившую меня от Дэйна, и надпись, сделанную почерком того, которого я называла «невидимым учителем».

А потом я получила от него последний подарок – сон без сновидений, опустившийся и накрывший меня, словно мягкое одеяло.

***

Никогда ещё утром я не ощущала себя настолько пустой. Никогда, даже после Ночи Первого Обращения. Даже после того как Джерард бросил в меня свой первый камень.

Не хотелось вставать с кровати. Я просто лежала и глядела в потолок, чувствуя себя разбитой, растоптанной, уничтоженной.

Я проснулась с первыми лучами солнца и теперь молча наблюдала, как свет ползёт по потолку, поглощая ночные тени, и старалась не думать. Но не получалось.

Какой же я была глупой.

Как я могла считать, что Дэйна не существует? Плод моего воображения… Разве плод воображения бывает таким реальным? Разве он может учить, утешать, целовать так жарко, что даже во сне чувствуешь силу рук и губ?

Но зачем? Ведь это он внушал мне эту мысль о самом себе. Он сон за сном туманил мой разум, заставляя забывать возможные вопросы. Даже тогда, когда Дэйн явился наяву, когда целовал на самом деле, я ничего не заподозрила, я даже не задумалась.

Самый сильный маг Разума в Эрамире… Кто ты? Почему поступал так со мной? И было ли хоть что-нибудь правдой? Хоть одно слово? Или всё, каждый мой сон, соткан из лжи?

Я встала с постели и, не обувшись, ступая босыми ногами по прохладному с ночи полу, подошла к зеркалу.

Светлые, золотистые волосы, чуть спутанные, тяжёлыми прядями спускались по плечам, груди, спине. Губы… большие, красные, даже алые, теперь я могла бы назвать их чувственными. Нос… удивительно изящный, тонкий, благородный. Глаза… раньше я любила только их, они нравились мне и сейчас… больше всего. Нежно-голубые, как небо в ясный день, а вспыхивающие вокруг зрачка искорки напоминали о солнечных лучах, тёплых и ласковых.

Моё лицо изменилось. Теперь оно было почти привлекательным. Но стоило мне зажмуриться, как перед глазами вставало лицо прежней Рональды.

Мог ли Дэйн полюбить её?

Я, протянув руку, дотронулась до щеки своего отражения и покачала головой. Униженная, несчастная, страшная жаба. Нет, так не бывает.

Являясь в мои сны, Дэйн делал это не потому, что любил. Он преследовал иные цели. Какие? Что ж, со временем я непременно это узнаю. Я перерою всю императорскую библиотеку, но найду всё о магии Разума… и отыщу Дэйна.

Отражающаяся в зеркале девушка упрямо блеснула глазами и поджала губы. Своим решительным видом она могла бы обмануть кого угодно, только не меня. Я же прекрасно понимала, что на самом деле по-настоящему она хочет задать Дэйну только один вопрос.

Только один.

«Прощай, моя любимая волчица».

Эти слова тоже были ложью? Всё остальное – возможно, но… Зачем было лгать напоследок? Зачем?!

Или?..

***

– Мам!

Громкий шепот Эдди возле моих коленок заставил меня вздрогнуть, прекратить размышлять и наклониться к мальчику.

– Да, волчонок?

Маленькие ручки обняли за шею, шмыгающий нос уткнулся в грудь.

– Мне приснился кошмар.

– Бедный мой, – я погладила ребёнка по волосам. – Что тебе приснилось, расскажи? Когда рассказываешь, сон уходит и больше никогда-никогда не потревожит тебя.

– Честно?

– Честно. Пойдём, ляжешь со мной, а потом расскажешь, что приснилось.

Я отнесла Эдди в кровать, уложила, легла рядом и, укрыв нас обоих одеялом, прижала мальчика к себе.

– Мне снились котята, – прошептал Эдвин, сдавленно всхлипывая. – Много-много мёртвых котят. А потом один из них зашипел и оцарапал меня. Было больно, мам!

Что-то кольнуло сердце, какое-то невнятное чувство, будто я где-то это слышала или читала… Мёртвые котята. Мёртвые котята…

– Это всего лишь сон, малыш. Выдумка. Нет никаких котят, ни живых, ни мёртвых. Здесь только я и Элфи.

Мальчик судорожно вздохнул.

– Он тоже так сказал.

– Кто? – я оцепенела.

– Мужчина. Я закричал и он… вошёл. И сразу стало совсем не страшно, мам! Но он сказал, что как только уйдёт, мне опять будет жутко, и велел идти к маме. Я и пошёл. Я правильно сделал, да?

– Да, – я положила ладонь на лоб Эдди и, закрыв глаза, осторожно прикоснулась к сознанию мальчика. – Расскажи мне об этом мужчине. Какой он был?

– Хороший. Большой. И глаза на твои похожи. Голубые.

Сон не был наведённым, Эдди действительно приснился кошмар. По крайней мере он не был наведённым с помощью магии Разума, наоборот, кто-то с её помощью убрал страх мальчика.