– Ребёнок. Спасите, – прошептала роженица еле слышно. Нарро улыбнулся, сел на стул рядом с кроватью и положил свои руки на живот женщины. Прикрыл глаза и сосредоточился…

В комнате вдруг наступила тишина. Эллейн с удивлением покосилась на роженицу, как-то разом начавшую правильно дышать и прекратившую нервничать, а потом поняла: Нарро просто использовал магию Разума.

– Элли, иди сюда.

– Зачем?..

– Ты нужна мне.

Она неуверенно приблизилась к дартхари, и тот, взяв Эллейн за руки, посадил её на кровать. Затем Нарро перехватил обе её ладони, переплёл её пальцы со своими и вновь прижал свои руки – вместе с руками Эллейн – к животу роженицы.

Мягко поглаживая одновременно и живот, и дрожащие пальцы, дартхари тихо сказал:

– Просто почувствуй, Элли. Там, внутри, есть жизнь. Маленький человечек с бьющимся сердцем. Закрой глаза… и почувствуй. Смотри сквозь свои руки… представь, что у них есть глаза, которые знают и видят эту жизнь. Ты сможешь, я верю. Ты видела смерть, сможешь увидеть и жизнь.

Она почувствовала, как потеплели пальцы, закрыла глаза и задрожала, потому что действительно увидела. Да и разве можно было не увидеть?..

– У него синие глаза…

– Да.

– И волосики… рыженькие…

– Да.

Эллейн всхлипнула.

– Он задыхается… Нарро, я вижу, он задыхается!

– Ты ведь хочешь ему помочь?

Она кивнула.

– Тогда следуй за мной.

Элли не успела спросить, что это значит – почувствовала, как из их с Нарро рук будто что-то тянется, какая-то ниточка, которая становилась всё шире и крепче. И она обвивала ребёнка, обхватывала его со всех сторон, словно создавала кокон.

Эллейн подалась вперёд, прижимая свои ладони к ладоням Нарро, стремясь помочь и не зная, что делать.

– Элли… Мне нужна Вода, совсем немного. Ты сможешь дать её мне? Туда, в кокон. Ты ведь владеешь этой стихией.

Она кивнула, по-прежнему не открывая глаз.

– Тогда давай. Совсем немного.

И наблюдала, как Нарро распределяет капельки воды по всему кокону, увлажняя и постепенно расширяя пространство, чтобы ребёнок мог выйти наружу.

И он действительно начал выходить – медленно, но верно…

– Элли, когда я скажу «давай», ты отпустишь мои руки, опустишься вниз и примешь малыша, хорошо?

– Да…

Несколько ударов сердца, кокон, который Нарро постепенно отпускал, короткий и резкий вздох роженицы…

– Давай!

Эллейн распахнула глаза, упала на колени перед кроватью и протянула руки туда, где уже показалась головка новорожденного.

Осторожно обхватив её ладонями, девушка помогла малышу выйти наружу и, распрямляясь, не успела даже ничего сказать – Нарро, наклонившись к ребёнку, шлепнул того по попке, отчего он начал громко вопить.

Последующие события смешались в голове Эллейн – она помнила, как Вим с важным видом сидел на коврике перед дверью, а Нарро говорил что-то матери новорожденного, мягко и спокойно улыбаясь, но не помнила, как он перерезал пуповину и мыл руки; помнила, как пылко и страстно благодарили их «батя» и старшая дочь, но не помнила, что она им отвечала и отвечала ли вообще; помнила, как Нарро бережно обнимал её и целовал в лоб, сидя на кровати в какой-то комнате, но не помнила, как они очутились в этой самой комнате…

Эллейн очнулась, когда Нарро уложил её в постель и накрыл одеялом.

– Не уходи…

– Элли, я сегодня не буду обращаться – замка на двери нет, не хочу пугать хозяев.

– Всё равно… Я ведь знаю, какой ты, и это неважно, в каком ты при этом обличье, человек или волк. Не уходи.

– Элли…

Она приподнялась и, схватив Нарро за ворот рубашки, утащила за собой на кровать. Он рассмеялся, когда девушка почти сразу застыла, уткнувшись носом в его грудь и обвив руками шею.

– Элли, пусти. Мне нужно хотя бы снять сапоги.

Нарро перестал смеяться, когда она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слёз.

А потом вдруг прошептала:

– Я хочу жить. Я хочу жить, Нарро…

Он моментально забыл про сапоги.

– Что?..

– Я хочу жить! – сказала Эллейн чуть громче и, подняв руку, стерла слёзы с глаз. – Я не знаю, как и почему, но сегодня, когда мы помогли этому ребёнку и его матери, я поняла, что хочу жить и что я при этом хочу делать. Нарро… я родилась заново… сегодня. Благодаря тебе.

Она вновь обняла его за шею и прижалась щекой к щеке.

– Я люблю тебя. Я никому не говорила этого, даже Эдигору… Но тебе я хочу сказать… Я очень тебя люблю.

Нарро улыбнулся.

Ему было тепло.

Впервые после смерти Фрэн.

– Элли, я тоже тебя люблю. И никому не дам в обиду. И если ты хочешь стать лекарем, то я научу тебя всему, что знаю…

– Да, очень хочу! – она рассмеялась. – Я так и думала, что ты догадаешься!

– Я догадливый.

Нарро поднял руку, погладил девушку по голове и запустил пальцы в алые волосы Эллейн, удивляясь, насколько изменился её запах после этого разговора, став более лёгким и совершенно утратив горький привкус.

– Ты возьмёшь меня с собой в Арронтар?

– Возьму.

Он немного помолчал, а затем спросил:

– А как ты поняла, что я хочу вернуться?

Она улыбнулась.

– Я ведь тоже догадливая.

***

Эллейн провела в Арронтаре почти пять лет.

Она иногда уезжала в Нерейск или куда-либо ещё – изучала растения, советовалась с лучшими лекарями или просто ездила в гости к Форсу, которого очень полюбила и которому полюбилась сама. Нарро тоже составлял ей компанию в таких поездках, навещая не только наставника, но и сына.

Жила Эллейн в усадьбе дартхари, причём проводила с Нарро так много времени, что все оборотни в стае считали её «женой» Вожака. Он не знал только, что по этому поводу думала Лирин, да и не желал знать.

Нарро никогда не обладал Эллейн, как женщиной. Он обладал ею совершенно в другом смысле этого слова. Нарро был тем, благодаря кому она захотела жить. Он был тем, кто подарил ей смысл жизни, научив тому, чего Эллейн по-настоящему желала.

Он был её первым настоящим другом.

А сам Нарро…

Рядом с Элли ему становилось легче, он не терзался и почти не вспоминал, не злился на Лирин и всегда пребывал в хорошем настроении. И был благодарен ей за то, что она никогда не говорила с ним о прошлом – ни о своём, ни о его. Они оставили прошлое позади и жили настоящим.

Нарро действительно очень любил Эллейн. Быть может, потому, что она олицетворяла всё то, чего он пока никак не мог достичь. А быть может, просто так, безо всякой причины.

И именно поэтому однажды утром он её отпустил.

***

Она не взяла с собой никаких вещей, кроме тетрадей с конспектами. И стояла посреди его кабинета в простом белом платье – живя в Арронтаре, Элли очень полюбила белые платья – и с заплечным мешком в руках, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

– Так странно.

– Что именно?

– Я хочу и не хочу уезжать. Одновременно… И даже не знаю, чего больше…

Нарро подошёл ближе, забрал у неё заплечный мешок, отложил в сторону и ласково сжал руку Эллейн.

– Неважно, чего ты хочешь больше. Просто это тебе нужно.

– Уехать от тебя?

– Нет, глупенькая. Вернуться к ним. Твоё место там, так же, как моё – здесь. Это был только вопрос времени.

Нарро поднял её руку и поцеловал ладонь.

– Но прежде, чем ты уедешь, я хочу кое-что тебе подарить, – он достал из кармана тонкий и витой серебряный браслет, похожий на веточку какого-то растения, и застегнул его на запястье девушки. Эллейн смотрела округлившимися глазами то на браслет, то на дартхари.

– Что это?..

– Я бился над формулой два года, Элли. И наверное, никогда бы не закончил, если бы не ты. Я так хотел, чтобы ты могла навещать меня чаще, чем раз в полгода… Это артефакт перемещений. Не амулет, а артефакт. Я назвал его «Эллайнейро» – «прожигающий пространство».