– Рагнар, нельзя мешкать. Пока небо полыхает молниями, мы сможем разобрать дорогу, иначе же рискуем застрять в горах в темноте, – послышался голос одного из подданных правителя.

– Отправляемся, – громкий приказ разнесся эхом среди гор.

Все воины вскочили в седла и стали ожидать своего правителя. Их лошади, готовые в любое мгновение сорваться с места, нетерпеливо переминались с ноги на ногу и громко фыркали.

Рагнар, правитель Зангры, подошел к своей нареченной жене и с нарочито небрежной ухмылкой стал осматривать. Он обхватил пальцами ее подбородок и приподнял голову, поворачивая к себе ее лицо то одной стороной, то другой. Девушку возмутило такое поведение: пусть в его глазах она и была унижена позорным обманом ее отца, но разве давало это ему право так оскорбительно обращаться с ней, словно на базаре, где перед покупкой вещь детально разглядывают со всех сторон. Девушка решительно тряхнула головой, стараясь скинуть с себя жесткие мозолистые пальцы, но лишь только усилила их хват.

– Как твое имя? – Рагнар ждал ответа.

– Айна, – немного погодя ответила девушка, как можно увереннее смотря в глаза своему незнакомцу-мужу. Она не хотела показывать, какие чувства он вызывал в ней, и тем более не хотела, чтобы это было как-то использовано против нее.

Мужчина убрал руку и оглянулся в сторону старика с женщиной, видимо, принимая решение в отношении них.

– Поедете в обозе, – наконец, произнес он, а затем как можно громче отдал приказ своим людям. – Возвращаемся.

Рагнар быстро вскочил в седло, а потом с такой же легкостью поднял и усадил перед собой Айну. Его крепкие руки сомкнулись вокруг ее талии словно тиски, лишая возможности даже просто вздохнуть. Казалось, еще немного, и он разломает ее, словно тростинку. От одной мысли, что на этих руках кровь безвинно убитых им людей, бедное сердце замирало в груди, и Айна в тайне молилась поскорее оказаться дальше от этого мужчины.

Долгую дорогу, петлявшую среди скалистых гор, воины сдерживали своих лошадей, но едва местность стала приобретать ровные черты, процессия ускорила шаг. Где-то вдали выглянула из-за туч луна, едва осветила дорогу путникам, а потом снова спряталась. «Луна, – подумалось Айне, едва только тусклый луч света коснулся земли, – почему она не появляется в наших краях?» И тут же одернула саму себя: теперь эти незнакомые суровые земли отныне будут зваться ей родными.

Айна всю дорогу оглядывалась, ища глазами Вилена и Сениру, и радовалась в глубине души, что не придется ей в полнейшем одиночестве привыкать к полным ненависти взглядам и ядовитым перешептываниям за спиной. Она волновалась за них даже больше, чем за саму себя, и если собственное положение в качестве жены-чужестранки правителя было ей очевидно, то судьба ее провожатых вызывала опасения. Что ждет их в стане врагов? И не принесет ли их добровольное следование за принцесмой новых неприятностей двум народам?

Тяжелая рука крепче обхватила ее тело, и вкрадчивый тихий голос совершенно неожиданно раздался совсем рядом с ухом, испугав девушку и вызвав дрожь во всем теле.

– Сиди спокойно. Твои старики едут сзади с моими воинами.

За всю дорогу больше не было произнесено ни единого слова. Только тяжелое напряжение, возникшее между ними, все более сгущалось и теперь отчетливо отражалось на лице правителя Зангры, прочертив глубокие складки на лбу и между бровями. Было понятно, что ему самому, как и ей, было нелегко.

Айна лежала в своей холодной постели и прислушивалась к едва различимым звукам, доносившимся из-за двери ее новых покоев. Замок встретил вернувшийся отряд правителя мрачной тишиной и темнотой. Ни один прислужник не вышел встретить и поздравить своего повелителя и поприветствовать новую хозяйку замка. С первых же мгновений ей дали понять: она здесь не хозяйка а лишь навязанная жена, которую все обязаны терпеть.

Оставалась теперь лишь ночь. Ночь скрепления обряда сочетания браком. Со слов Сениры Айна имела лишь скудное представление о том, что должно было произойти такой ночью, но сама мысль об этом вызывала в ней панический ужас. Однажды ей довелось нечаянно услышать разговоры о том, как «черные варвары» насильно подчиняют себе женщин, и теперь со страхом вслушивалась в темноту. Она вздрагивала от малейшего шороха или дуновении ветра в ее окна. Ей казалось, что в любое мгновение войдет ее муж, и тогда ей самой не миновать участи тех женщин, имеющих несчастье попасть в руки воинов Зангры. И теперь Айна гадала, что же ей делать: оказывать сопротивление или же смиренно подчиниться в надежде, что все закончится быстро и с наименьшими последствиями для нее?

За окном раздался звучный свист, которому вторил еще один, и еще, пока громкий топот копыт да голоса не сменили этот шум. Айна в страхе соскочила со своего места и бросилась к окну – несколько черных всадников пронеслись на своих вороных скакунах по двору и направились вон из ворот замка. И во главе их был Рагнар. Лишь когда тьма поглотила их темные фигуры, Айна отшатнулась от окна и спряталась в тепле своего покрывала. Как нелепо и смешно. Она боялась того, что должно было свершиться этой ночью, настраивала себя… А ее муж просто пренебрег всем и скрылся со своими людьми. Он еще раз показал ей, сколь безразлична ему была жена. Брак, который должен стать гарантом мира, между представителями двух народов, заключен, а отношения между ними его нисколько не волновали, как и она сама. Но означало ли это, что ей теперь придется каждую ночь засыпать со страхом в мыслях, когда же придет ее муж, чтобы забрать у нее то, что отныне ему и принадлежит.

Но ни на следующую ночь, ни многими другими спустя Рагнар так и не пришел…

Правитель должен, в первую очередь, думать о благе своего народа, а уж после – о своем. Только собственные желания не должны идти в рознь с нужной народа, отягощать подданных и ложиться тяжким бременем на казну. Мудрый правитель должен найти в себе силы сдерживать свое тщеславие во имя общего блага. Особенно в период затяжной войны, уносящей жизни тысячей людей по обе стороны, разоряющей поля, склады с провизией, арсеналы и казну. Рагнара с детства готовили к вступлению на престол, отец внушал ему непреложные истины и мудрость, которую познал за годы своего правления. Это был прекрасный человек, верный своему народу, всей душой желавший остановить кровопролития, но по жестокой усмешке судьбы, в годы его правления ситуация лишь усугубилась. Правитель Моргаша, словно обезумевший, заручившись поддержкой двух соседних земель, с циничной жестокостью совершал нападения на приграничные земли Зангры, опустошая на своем пути все, не оставляя даже камня на камне. Сколько деревень сгорело, сколько полей стали сиротливо-бесплодными. Даже животные покинули те места. Лишь только отряды Зангры несли дозор, постоянно отражая нападения противника.

Рагнар рано потерял мать, она не смогла перенести суровую зиму, и холод с голодом забрали ее горячую душу себе. Отец, постоянно вынужденный быть с армией, чтобы не дать нападающим углубиться в свои земли, лишь урывками мог навещать своего маленького сына. Он оставил его на попечении у старейшин, и до достижении юного возраста мальчик познавал азы военного искусства с охраняющим замок гарнизоном. Мудрые наставники отца, помогавшие тому принимать важные решения, обучали юного наследника наукам и всему тому, чему их самих научила жизнь. В военных условиях дети быстро взрослеют, и отец вскоре впервые взял Рагнара с собой в походы. Он стал для взрослеющего сына самым главным учителем, наставником и другом. Большая часть того, что стало впоследствии взглядом на жизнь и чертой характера, было заложено именно отцом и впоследствии не единожды помогало Рагнару.

Смерть отца стала потрясением для юного наследника Зангры. Правитель остался на поле жесточайшей битвы вместе со своими братьями по оружию. Рагнар вместе с военачальником правого ополчения не успел с подмогой к терпевшему поражение отряду, и на протяжении всей своей жизни он не уставал корить себя за это. Правителя погребли с почестями, а Рагнар в семнадцать лет стал новым правителем Зангры. В день коронования он поклялся сделать все от него зависящее, чтобы завершить эту войну и прекратить смерти ради смертей.