– Прошу Вас, не зовите меня так, Грегер. Этот титул мне не принадлежит. – Айна виновато улыбнулась и продолжила, стараясь придать своему голосу как можно больше беспечности. – Думаю, Вашему повелителю пришлась не по нраву его жена…

– Отчего же Вы так решили, моя милая госпожа? – Грегер проигнорировал просьбу своей собеседницы, и Айна невольно поморщилась, вновь заслышав подобное обращение, но сумерки в комнате скрыли это от старого воина.

– Можно начать хотя бы с того, что я родилась в Моргаше. – И стыдливо пряча свой взгляд, пояснила. – Я дочь его врага. Дочь правителя Моргаша.

– Очевидно, есть и другие причины? – с мягкой улыбкой произнес Грегер, словно услышанное им не имело ровно никакого значения.

– Я ослушалась приказа.

– Думаю, это ближе к истине. – Отчего-то самодовольная полуулыбка старика совсем не вызывала беспокойства. Скорее Айна чувствовала расположение Грегера, его сочувствие. – Неугодных жен ссылали сразу же. Если только не желали получить законного наследника…

Айна была готова поклясться, что покраснела до кончиков пальцев. Ей было неловко признаваться, что она не вызвала у своего супруга даже этого желания. За все прошедшее время Рагнар ни разу не посетил ее покоев. Очевидно, что это последнее, чего он мог бы пожелать. Возможно теперь, когда она сослана в дальние земли, Зангра получит своего законного наследника от другой женщины. Но отчего же стало так печально от этих мыслей? Отчего так кольнуло в груди и так тревожно забилось сердце?

– Так чем же молодая госпожа рассердила Рагнара? – с легкой настойчивостью ворвался голос старика, возвращая Айну из задумчивости.

– Я, вопреки предостережениям правителя, оставила стены замка и решилась оседлать его вороного…

– Уж не Брайса ли? – Раздался изумленный голос, и тут же старик разразился громким хохотом. –Вы или безумная, или наивно смелая. Я помню это существо: дикое и своенравное, словно вышедшее из самой преисподней, оно никого не подпускало к себе. Нет, должно быть, Вы смеетесь над стариком Грегером. Как Вам удалось хотя бы подойти к нему?

– Я ухаживала за ним, когда он был слаб от болезни. – Теперь Айна и сама понимала, насколько ее поступок был безрассудным. В ее голосе слышалась печаль раскаяния, но жалеть о содеянном было поздно. Одно только тревожило ее: что сталось с ее любимцем? Полностью ли он оправился или все так же нуждался в уходе? Навещает ли Рагнар своего верного друга или новый конь стал достойной заменой, вытеснив из сердца правителя прежнего?

В воцарившемся молчании Айна поймала на себе изучающий взгляд Грегера. Мужчина так ничего и не ответил ей, но и без слов было понятно, что в тот самый момент все его впечатления о ней складывались в единое целое. А ей совершенно не хотелось знать, какое оно будет. Она – неугодная дочь правителя Моргаша и нежеланная супруга правителя Зангры. Для осуждающих взглядов она становилась день ото дня сильнее, а сносить чужую жалось ей не хотелось.

Тягостное молчание слишком уж затянулось, и Айна, не выдержав пристального взгляда смотрителя замка, еще плотнее укуталась в свою теплую накидку, словно та могла укрыть ее от любопытствующих глаз.

– Пожалуй, мы слишком засиделись. – девушка оглянулась по сторонам, отмечая, как темнота поглотила замок и горы за окнами. Ночь вступила в свои права. – Если позволите, я Вас отставлю.

– Да, пожалуй, Вы и правы, госпожа. – Старый воин выпрямился и поднялся следом за ней. – Отдых нам нужен всем. За дни Вашего пребывания здесь много работы проделано.

Грегер молча проводил взглядом молодую принцессу и лишь тогда, когда эхо ее шагов утихло где-то наверху винтовой лестницы, он обратился:

– Ну и что ты о ней думаешь? Да не прячься ты, Арнкелл, я знаю, что ты там, за потайной ширмой. Эту девочку ты мог обмануть, но не меня же.

Звучный смех раздался в ответ, но старый соратник Грегера так и не появился.

– Сначала она оседлает Брайса, а потом та же участь постигнет и Рагнара. И он, отнюдь, не будет против.

Смех стал утопать в глубине потайных коридоров замка, и Грегер остался один в зале. Он не сомневался, что причины, побудившие его правителя отослать свою жену из своего замка, крылись в чем-то ином. За простое ослушание не отправляли в ссылку. Да еще и в самый укрепленный замок, служивший последним оплотом надежды. Скрытые гарнизоны да близость к границам, через которые можно переправиться в земли надежных союзников, также делали Раиньяг одним из самых безопасных мест в Зангре. От кого же так охранял Рагнар эту девочку?

***

Густые сумерки окутывали все вокруг. Солнце никогда не поднималось в землях Зангры, как и в землях Моргаша, выше горизонта, оно лишь в редкие дни ненамного показывалось и слабо освещало скудные поля и горы.

Иногда вечерами, когда становилось особенно тоскливо и от жалости к самой себе едва не раздирало на части, Айна молча смотрела в темноту, туда, где за неприступными стенами и высокими горами скрывался другой великолепный замок Зангры. Ее душа словно рвалась туда, и даже самой себе она не могла бы объяснить, отчего ее печаль была связана именно с тем местом, а не с родным отеческим домом.

Разговор с Грегером затронул невидимые струны души, вновь напомнив ее смиренную участь жить вдали ото всех, не имея возможности познать даже крохи тепла семьи и любви. Ее жизнь была совершенно бесцельной и бесполезной. Рука невольно легла поверх кулона, отданного Рагнаром во время церемонии скрепления брачного союза, пальцы сжали холодный синеватый топаз, отдавая свое тепло бездушному камню. Айна и сама не понимала, для чего она все еще носила этот его. Он стал лишь еще одним свидетельством ее никчемности, как и этот затерянный замок. Холодный камень, словно маленький кусочек льда, которому никогда не суждено оттаять, как и сердцу Рагнара, – она носила это единственное напоминание о своем грозном муже у самого сердца и даже самой себе не могла объяснить, почему ей так тяжело было расстаться с ним. Интересно, вспоминает ли грозный правитель Зангры о своей жене? Так же, как вспоминает его она.

*** ***

Прим. автора. Имена новых героев и их значения:

Арнкелл – «орлиная защита»;

Грегер – «бдительный»;

Торгер – «копье Тора».

Ночи в горах всегда были на стороне тех, кто хотел затаиться среди неприступности и уединенности природных громад. У самых подножий огромных гор расстилались непроходимые темные леса, которые старались обходить стороной даже дикие звери и птицы, не говоря уже о людях. И только ему одному были по нраву эти непроходимые чащи. Здесь можно было затеряться, не опасаясь появления нежданных гостей, бродить часами напролет, наслаждаясь одиночеством и погружением в собственные воспоминания. Когда-то он был счастлив здесь. Когда-то именно здесь он потерял все, что было дорого его сердцу. И теперь он бродил в этих давно позабытых чащобах в надежде увидеть ту, что всегда была светом его жизни.

Чуткий нос сразу же уловил приближение чужаков. Их еще не было ни видно, ни слышно, но разве можно обмануть чутье, которое никогда не подводило и столько раз спасало ему жизнь? Затаившись на вершине холма, находясь под защитой раскидистой ели, он наблюдал за небольшой группой всадников, что не побоялась углубиться в самое сердце леса. Статные, сильные, это было заметно даже издали – истинные сыны земли Зангры. Да и правитель их был с ними, именно он вел за собой группу – не узнать его было не возможно. Даже под теплой меховой накидкой он выглядел куда грознее своих воинов. Группа ехала в тишине, лишь изредка правитель оборачивался, чтобы убедиться, что отставших нет.

Что забыл этот мальчишка здесь? Неужто вспомнил о своей маленькой жене, сосланной им же в далекие горы, охранявшие маленький едва приметный замок куда лучше, чем самые крепкие гарнизоны? Нет, отряд проследовал дальше, минуя сокрытую тропу, ведущую к Раиньягу. Лишь только Рагнар чуть замешкался. Пропустив вперед своих воинов, он осадил коня и некоторое время всматривался в темные вершины, но затем пришпорил своего коня, и группа скрылась из виду. Здесь и гадать не стоило: отряд пробирался к северным границами. А следовать за ними ему совершенно было не нужно: все, что интересовало ЕГО сейчас, было укрыто этим лесом и этими горами.