– Одхан ее раздери, – выругался он. – Твоя жена с самого утра находилась здесь. А у меня не было возможности сопровождать ее: твой конь захромал и пришлось сменить ему подковы.

Вот уж действительно, Одхан ее раздери. Своим поступком она не только нарушила его приказ и подвела Дага, но и подвергла опасности свою жизнь. Рагнар помнил, что сталось со смельчаками, попытавшимися хотя бы оседлать боевого коня своего повелителя: многие оказывались едва ли не затоптанными под мощными копытами вороного.

– Только не это, – донеся испуганный голос Дага, и Рагнар посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд конюха. И тот час же ярость охватила его: снаряжение для верховой езды, обычно висящее на крюках стены, отсутствовало, а это могло означать лишь одно – Айна в одиночестве решила оседлать Брайса. Если тот не затопчет ее до смерти, Рагнар лично высечет ее на площади за ослушание. Глупая девчонка, она не понимала что творила.

– Я же говорил тебе не отпускать ее одну, – сердито бросил Рагнар на ходу, стремительно покидая конюшню.

– Виноват, – донесся ему в спину голос Дага. Помощник стремглав бросился вслед за своим повелителем, переживая, что с Айной может что-то случиться. Он корил себя за неосмотрительность, но постоянно приглядывать за принцессой тоже не мог, так как его обязанности на конюшне тоже требовали исполнения.

– Она не могла далеко уйти со снаряжением, слишком тяжелая ноша для нее, – рассуждал вслух Рагнар, зная, что Даг следует за ним. – Если только… Ты думаешь, она могла бы самостоятельно оседлать Брайса?

– Он ей доверяет.

Вдали показалась поляна, по которой неспешным шагом шла девушка с волосами цвета жидкого солнца, собранными на макушке. Она вела под уздцы огромного вороного коня, то и дело поворачиваясь к нему и поглаживая его нос.

– Она сделала из него безропотного щенка, – с неудовлетворением заметил правитель, не отрывая взгляда от девушки с животным.

– Она вернула его к жизни, – заметил Даг.

– Твоя правда, – спустя некоторое время после раздумий ответит Рагнар, все так же неотрывно смотря на девушку. Слава богам, он успел вовремя, и эта безумная не натворила глупостей, попытавшись сесть верхом…

Но в следующую секунду Айна остановилась и, поглаживая животное по шее, подошла к нему сбоку. Сомнений в том, что она не оставила мысли оседлать скакуна, не оставалось. Брайс стал бить копытом и нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, и Рагнар сразу же понял недовольство животного. Тот мог позволить заботиться о себе той, которая выходила его, но все же хозяином признавал лишь одного – Рагнара. Все последующее произошло слишком быстро: едва только девушка поставила ногу в стремя, Брайс поднялся на дыбы. Хрупкая наездница до последнего пыталась удержаться, хватаясь руками за седло, только сила, с которой сопротивлялся вороной, все же опрокинула ее на землю. В следующее мгновение мощные ноги животного опустились на землю. Конь недовольно фырчал и бил копытами, так и не отойдя от сбитой девушки, которая, к огромному ужасу мужчин, не пыталась даже отползи или укрыться от разъяренного животного. Она совершенно не подавала признаков жизни.

Похолодев от ужаса, Рагнар бросился вперед. Он засвистел, призывая Брайса успокоиться и пойти на призыв хозяина. Уловка удалась, животное стало настороженно водить ушами и, в конце концов, остановилось, чтобы затем направиться в сторону повелителя. На ходу перехватив коня за поводья, Рагнар передал их Дагу, попутно похлопав любимца по шее, чтобы немного успокоить, и, более не мешкая, устремился к Айне. Она лежала без сознания, а на лице застыл испуг. Опустившись на землю рядом с ней, он обхватил ее за плечи и повернул к себе, отводя назад с бледного лица спутанные пряди волос, как почувствовал на пальцах что-то теплое и липкое. Кровь. Из разбитого виска сочилась алая кровь, тонкими ручейками стекая по шее. Мысленно проклиная глупую девчонку в безрассудстве, он стал ощупывать землю в надежде, что копыта Брайса ее не задели и это была лишь ссадина от падения о землю, иначе спасти ее после мощных ударов уже не помогло бы ничто. Рагнар не раз видел, как в боях лошади насмерть затаптывали людей, и лишь счастливчикам удавалось выжить, оставаясь на всю жизнь калеками. Под пальцами ощущалась холодная поверхность плоского камня. Именно об него и ударилась при падении Айна. Не стоило мешкать ни мгновения. Осторожно подняв на руки девушку, Рагнар поспешил обратно в замок. Требовалось как можно скорее оказать ей помощь, пока еще не поздно.

– Займись Брайсом, – бросил он на ходу Дагу.

Маленькая и почти невесомая, Айна была сейчас в его руках. А его одолевали совершенно противоречивые чувства. С одной стороны, он сильно тревожился, так как произошедшее могло убить ее. А с другой, ему хотелось свернуть ей шею за ослушание. Этой выходкой девчонка поставила под угрозу свою жизнь, а также судьбу всего его народа, так как ее отец наверняка посчитал бы смерть дочери отличным поводом для новых, более жестоких нападений. И что больше его тревожило, Рагнар и сам не мог понять.

***

Тишина вокруг казалась громче самого надрывного крика. Было страшно. Где она? Почему никого не слышно вокруг? Словно вспышка пришло воспоминание о падении, и Айна тут же запаниковала: она умерла? Ей необходимо было увидеть, где она находится, понять… Но собственное тело не слушалось. Веки будто налитые свинцом, едва приоткрылись, но тут же яркий свет свечи ослепил глаза. Старый Вилен в своих рассказах всегда говорил, что по ту сторону жизни души проходят коридор света, прежде чем попасть по ту сторону жизни… И сейчас Айна была склонна верить, что она находится в этом коридоре. Страшно. И холодно. Ужасно холодно. Все тело била дрожь. Ей нужно было встать и идти. Найти выход… Вернуться… Ведь там остались Сенира, Вилен… Рагнар… Ей нужно встать. Но тело не слушалось, скованное пеленой слабости и боли. Ей нужно встать, нужно вернуться…

– Тише, девочка, тише, – теплые руки коснулись ее плеча, а мягкий голос Сениры заполнил ее сознание.

Айна с огромным усилием смогла открыть глаза и в темноте комнаты разглядеть струю женщину. Жива, она все же жива.

– Ох и напугала же ты нас, вертихвостка, – укоризненно покачала головой нянюшка, но в ее голосе было слышно лишь только беспокойство, никакого осуждения или гнева. – Что это тебе в голову взбрело? А если бы этот конь тебя растоптал насмерть? Ты об этом подумала?

– Прости, – прошептала Айна пересохшими губами. – Прости.

– Запомни, девочка моя, одну вещь, – назидательно произнесла Сенира и взяла за руку девушку. – Ты уже не в Моргаше, где нужно было подчиняться лишь отцу. Теперь все иначе. Ныне ты вдвойне несешь ответственность за свое поведение. Любое твое действо скажется не только на тебе, мне или Вилене, но и на судьбах двух народов. Ты – хрупкий мир меж двумя правителями, и покуда ты жива, даже худой мир – надежда. Твой отец и Рагнар связаны этим браком словно путами, которые сдерживают войну, так не позволяй им развязаться.

В этом была вся Сенира. Она никогда не ругала Айну, но умела в своей речи выделить самое главное, чтобы дать понять о всей сути произошедшего. Действительно, Айна повела себя глупо, Даг ведь предупреждал ее, но она самоуверенно пренебрегла его словами, пошла на поводу у своей безрассудной самоуверенности. Да и его самого выставила не в лучшем свете перед Рагнаром – будто он виноват в том, что произошло с ней. Нужно будет извиниться…

Дверь тихо отворилась, и в комнату уверенным шагом вошел Рагнар. Остановившись в паре шагов от изножья кровати, он скрестил руки на своей широкой груди и в молчании устремил взгляд на раненую жену. Все еще чувствуя слабость и головокружение, девушка все же села в постели и подняла глаза на своего мужа. Этот мужчина был поистине завораживающим, расстегнутые верхние петлицы его рубахи оставляли открытой взору бронзовую кожу, под которой бугрились мышцы, натренированные годами сражений, взгляд Айны так и жаждал опуститься туда, под грубую холщовую ткань. Она скользила взором по его крепкой фигуре, узким бедрам и ногам, обтянутым в темные кожаные штаны… С трудом заставив себя оторваться от столь явного созерцания, девушка подняла глаза выше и тут же пожалела. Нужно было ей просто отвести взгляд в сторону. А вместо этого сейчас она попалась в ловушку глаз цвета дикой бури, с яростью взиравших на нее. И не было сил отвести свой взгляд – Рагнар не позволял, словно имел над нею силу.