– Нет, не знала.

– А почему? – не унималась девушка. Ей всегда хотелось знать, кем была ее мать и почему она ее совершенно не помнит. С раннего детства эта тема тщательно избегалась, любые разговоры тут же пресекались ее отцом, а старая нянюшка и вовсе делала вид, что не слышала вопросов. Потому поразительным был сегодняшний ответ за столь долгое время. Неужели и правда Сенира не знала ее матери или же ей было что скрывать?

– Твой отец взял меня в замок растить тебя. Где была твоя мать, жива ли или отправилась к праотцам, я не знаю. Мне не говорили про это ничего. А задавать лишние вопросы мне негоже было. Это была единственная работа, которая могла прокормить меня в ту пору.

Да, Айна много раз слышала, что муж и сыновья Сениры погибли на войне, и родственников в городе или поблизости у нее не было. Пожилой женщине, оставшейся совершенно одинокой, да еще и подавленной вестью о гибели своей семьи, ничего не оставалось, кроме как распродать свое хозяйство, которое она не в силах была вести теперь сама, и податься в замок своего правителя на поиски посильной работы. На ту пору Сверр искал смотрительницу для своей младшей дочери, и Сенира была принята. Для пожилой женщины маленькая принцесса стала новой радостью, ясным светом в темном царстве утрат. И не беда, что их с малышкой отослали в дальние задворки земель Моргаша – там было спокойнее и свободнее. А вскоре и старик Вилен появился в их уединенном жилище. Никто и не помнил уже, откуда он пришел, почему остался. Он просто остался. Несмотря на все недомолвки с Сенирой, они стали главными воспитателями и защитниками для младшей принцессы Моргаша.

– И ты ни разу не слышала о ней?

Айна так просто не сдавалась. Ей было интересно хоть что-нибудь выведать о своей матери. Почему она ее покинула? Быть может, это хоть сколь-нибудь могло приоткрыть завесу тайны столь холодного отношения отца к ней. Сколько себя помнила, Сверр признавал лишь только одну дочь – Бродику, которая была совершенно не похожа на нее: высокая, статная, с совершенно темными волосами, так разительно отличавшимися от ее собственных, глаза, словно у кошки, и грация богини. Иногда Айне даже казалось, что их матерями были совершенно разные женщины.

– Нет, – коротко бросила Сенира и, поджав губы, погрузилась в свою работу.

Айна тоже взяла в руки плотную тяжелую ткань. Долгие годы она хотела узнать хоть что-то о своей матери, но все тщетно. Среди сотен портретов, хранившихся в замках отца, не было ни одного с ее изображением. Сверр сумел стереть из истории любое упоминание об этой женщине. А вместе с этим была скрыта какая-то важная часть ее собственной жизни. Не потому ли отец всегда держал ее поодаль от себя и с такой легкостью выдал замуж за врага? А теперь поздно было искать ответы. Время безжалостно хоронило их, напрочь стирая любые следы.

И отчего-то Айне очень хотелось верить, что являвшаяся в ее снах женщина – это ее мать. Как жаль, что ни одного воспоминания о ней у нее не осталось. Хотя бы одного, пусть даже смутного, но достаточного хотя бы для воссоздания ее облика в своих видениях. Ее мама так и останется для нее бестелесным образом.

***

Прогулки с Брайсом стали единственной возможностью покидать стены огромного замка. Глупо было надеяться, что ей позволят в одиночестве разгуливать вокруг замка, и на каждую прогулку в сопровождающие к своей жене Рагнар приставил Дага. Айна была согласна и с таким решением, все лучше, чем быть запертой в высоких неприступных стенах.

Ее любимец быстро шел на поправку, и ежедневные прогулки стали необходимы теперь не только ей, но и самому животному. Брайс, почуяв в себе новые силы, с блеском в глазах вышагивал по просторному лугу недалеко от замка. Айна держала его на длинном поводе, время от времени подходя ближе и поглаживая за теплую мощную шею, чтобы подбодрить. Великолепное животное. Один его вид вызывал трепет и восхищение. Айна не рисковала седлать Брайса, опасаясь, что он был еще слишком слаб для верховых выездок, но глядя на этого красавца, ей так хотелось мчаться, ловя потоки воздуха, и упиваться свободой, хоть такой и ограниченной. Старый Вилен когда-то научил маленькую принцессу верховой езде, благодаря чему Айна могла свободно держаться в седле, чем нещадно раздражала своего отца, говорившего, что женщинам рода правителя не пристало ездить верхом – для этого есть телеги и кареты. Как бы это ни казалось странным, но именно в Зангре Айна почувствовала себя свободной. Даже запрет Рагнара покидать пределы замка не мог подавить в ней чувство радости от отсутствия немилости отца. Она всегда была скована правилами и требованиями, каждое ее действие было сопряжено со страхом вызвать недовольство Сверра. Редкая опека отца постоянно оборачивалась лишь только его раздражение. Здесь же, среди своих врагов, она могла быть самой собой. От нее не ждали ничего, и она могла более не ждать чужого одобрения от своих поступков.

– Даг, пожалуйста, оседлайте Брайса завтра к прогулке. – Айна долго сомневалась, но все же решилась обратиться к помощнику Рагнара.

Мужчина обернулся, и вид его не скрывал сильного удивления.

– Вы хотите отправиться на прогулку верхом?

– Да. – От того недовольного голоса, которым был задан вопрос, Айна поежилась.

– Не думаю, что это лучшая идея. Брайс никогда не признавал никого, кроме Рагнара. Даже я не рискнул бы сесть на него верхом. Рагнар объезжал его лично, и скажу я вам, это была схватка двух характеров. Ни один не уступал другому. Этот дьявол силен и вынослив, как никто другой, но его преданность своему хозяину как у пса, и своим последним боем Брайс доказал это. Пусть Вас не обманывает его спокойствие и покорность, он признает только одного хозяина и будет верен ему до последнего своего вздоха.

– Думаете, он не позволит? – с сомнением спросила Айна, задумчиво глядя на гуляющее животное. Она была поражена столь сильной привязанностью его к Рагнару и даже восхищена. Все-таки животные благороднее людей, им не ведомы коварство и обман, они служат верой и правдой, отдавая всю свою любовь и преданность.

– Не обманывайтесь, принцесса, – предостерег ее Даг. – Мой Вам совет.

***

Нужно было признать, что день ото дня замок становился уютнее и даже теплее. И как бы ни хотелось признаваться в этом себе, но Рагнар понимал, что заслуга в этом была в первую очередь его молодой жены и ее старой помощницы. Все началось с того крыла замка, которое было отведено под их покои. Рагнар очень боялся, что преображения навсегда уничтожат все то, что могло еще напомнить ему о матери, но этого не произошло, напротив, поднявшийся из запущения замок стал напоминать ему о том периоде жизни, когда были еще живы и отец, и мать… Когда он был мал и беззаботен…

Тряхнув головой, Рагнар взъерошил свои волосы и направился в конюшни. Даг успел рассказать об улучшении состояния Брайса, и ему не терпелось увидеть все воочию. Он знал, что каждый день Айна выводила идущего на поправку коня на прогулку, и они принесли немалую пользу в скорейшем выздоровлении животного. Что ж, нужно было признать, что эта маленькая принцесса обладала изрядным упорством и верой, раз сумела отвоевать его любимца у смерти.

Рагнар был полон решимости лично удостовериться в восстановлении Брайса, лично оседлать своего вороного жеребца и выехать с ним в луга. Он не терял надежды, что верный друг вновь сможет храбро бросаться с ним в бой и вместе они станут опорой и воодушевлением для их братьев в битвах против захватчиков.

Брайса в конюшне не оказалось. Догадываясь, что Айна могла вновь отправиться с ним на поля, Рагнар все же окликнул Дага, надеясь, что помощник все же не ослушался его приказа сопровождать девчонку. Однако к его недовольству, конюх тут же появился, готовый в любую минуту исполнить любое указание своего повелителя.

– Где Брайс? – Рагнар недовольно нахмурил брови, сам догадываясь, где тот мог быть и с кем.

Даг осмотрелся и лицо его тут же побледнело.