– Но почему тогда беженцы прячутся у нас?

– Потому что они знают, чьих это рук дело. И они могут сильно испортить планы Сверра настроить свой народ против нас. Земли Моргаша ныне разрозненны, люди устали от войны, голода, нищеты и произвола армии. Свои же воины, вместо того, чтобы защищать, только и делают, что грабят дома да насилуют женщин.

Рагнар устало потер двумя пальцами переносицу и продолжил.

– Нам нужно что-то решать с беженцами. Хотим мы того или нет, но они уже на наших землях. Мы не можем кормить их в ущерб собственных подданных. К тому же запасы провизии и так сильно истощились.

– Мы можем рассредоточить их по землям, дать работу, за которую они смогут прокормить себя и семью, – рассудил Ивар.

– Станут ли они работать? Беженцы… Сегодня здесь, но в любой момент могут вернуться в свои дома…

– Рагнар, – старческий голос словно пытался втолковать не замечаемую истину, – ты думаешь, при таких условиях они вернутся в свои дома? Единицы – да, но не большинство. Их предал собственный правитель, пустив в расход их уклад жизни, все то, что они имели, уничтожив это подчистую. Думаешь, им дадут вернуться к прежней жизни после того, как они искали защиты у врага?

– Ты прав, – в задумчивости покачал головой правитель, – ты прав… Займись беженцами. Расположи их так, чтобы была возможность присматривать за ними. Боюсь, что среди них могли укрыться лазутчики Сверра.

Ивар согласно кивнул, понимая, что разговор подошел к окончанию. Рагнар еще соберет всех военачальников за одним столом, они будут долго обсуждать сложившуюся ситуацию, разбирать мельчайшие детали, делать планы, но это позже. А сейчас вернувшимся из вылазки воинам нужно было отдохнуть.

– Ивар, – голос правителя остановил старого воина почти у двери, – как обстоят дела в замке?

Мудрому наставнику не нужно было пояснений. Он сразу понял, о чем шла речь. Одна ёмкая фраза, а сколько в ней сокрыто вопросов. И забота о собственном народе, и опасения, связанные с новыми обитателями замка.

– Все спокойно.

Дождавшись утвердительного кивка, Ивар удалился из покоев, оставив своего молодого повелителя в одиночестве с его мыслями. Рагнар устало взъерошил волосы руками и стал медленно мерить комнату шагами. От усталости мысли вихрями носились в голове, но ни одна из них так и не формировалась в четкую ясную картину. Следовало бы ненадолго уснуть, привести мысли и тело в порядок, снять многодневное напряжение от бессонных ночей и сражений. Но сон не шел к нему, манил в свои объятия и ловко отступал, уступая место тревожащим думам. Рагнар еще плеснул ярко-алой жидкости в кубок, сел в кресло, стоящее в глубине комнаты рядом с окном и снова стал вглядываться в темноту. Что скрывала она в своей пелене? Какие тайны хранила? Кого прятала под покровом ночи? И можно ли самому укрыться в ней? От собственных переживаний и сомнений. Но именно она помогала воспаленному сознанию унимать буйство красок пережитых событий. Именно она открывала потаенные двери чего-то сакрального, способного достичь истины или прозрения. Именно темнота была неотъемлемым спутником и советчиком при принятии важного решения.

Кубок с глухим звоном ударился о каменный пол и откатился от кресла, оставляя за собой алый след расползающейся жидкости. Сон все же подкараулил правителя Зангры, улучив момент и унеся в своих объятиях забытья…

***

Сбор всех военачальников в последнее время всегда затягивался на длительное время. Рагнар внимательно выслушивал информацию каждого, тщательно изучал карты и документы. Когда-то, будучи еще совсем юнцом, он полагался на советы и мнения преданных отцу воинов, но время шло, а по прошествии его накапливался собственный опыт и крепла вера в собственные силы. Теперь Рагнар выслушивал мнения своих помощников, а потом, детально все разбирая, выводил свое решение. Нужно было признать, что за последние несколько лет ему еще ни разу не пришлось пожалеть об этом.

Сперва надлежало решить вопрос безопасности своих границ от внезапных атак со стороны Моргаша. Рагнар понимал, что расслабляться нельзя ни в коей мере, а учитывая, что Сверр не пожалел собственных подданных, которые могли помешать армии своего правителя, отстаивая идею мирного урегулирования затянувшегося конфликта, нужно было оставаться в постоянной готовности к вынужденным отклонениям атак противника. Был отдан приказ усилить гарнизоны, командирам тщательнейшим образом следить за своими отрядами, позаботиться о продовольствии и арсенале.

Когда-то давно отец часто играл с маленьким Рагнаром в фигурки на картах. Он расставлял искусно вырезанных из дерева или камня всадников и воинов вдоль гор, полей или рек, указанных на графическом изображении земель Зангры, и давал сыну волю для маневров.

– А если тебя отрежут от этого крыла? – спрашивал Рейнолд, подвигая темные фигуры к светлым, тем самым отгораживая часть войска маленького Рагнара от остальных сил.

– Тогда я обойду их, – мальчик с энтузиазмом хватался за свои фигурки, чтобы показать отцу свой ловкий ход.

– Запомни, сынок, твое главное преимущество – знание своих земель, – качал головой мудрый правитель. – Зная каждый клочок, каждую пядь, ты даже в самой критичной ситуации сможешь сохранить для себя преимущество. Пусть даже для отступления. Маленькая излучина реки, овраг или холмы, даже простое знание расположения родников всегда будет тебе на руку. А здесь, – на этих словах отец заботливо трепал его по волосам, – можно всего лишь отступить к востоку, чтобы занять холм, а потом сделать так…

Такие игры-уроки не прошли даром для Рагнара, и теперь, применяя их на практике, он отчетливо видел, насколько ценными они были и как помогали сохранять десятки, сотни жизней его воинов, братьев по духу и оружию.

Рейнолд был не только прекрасным правителем, но еще отцом и наставником. Наверно, именно в день заключения союзной сделки Рагнар впервые осознал, что возможно ему самому никогда не удастся стать примером для собственных детей. За те три месяца, что прошли со дня свадьбы, он так и не видел свою новоиспеченную жену. Просто не находил в себе силы посмотреть на дочь лицемерного правителя Моргаша. Ему казалось, что едва только окажется рядом с ней, он не сможет обуздать свои эмоции. Боялся, что сорвется, выплеснет все свое презрение и негодование за те бедствия и страдания, которые терпит его народ. Боялся, что в пылу эмоций может неосознанно навредить девчонке, тем самым окончательно развязать руки Сверру в войне.

Отбросив о себя подобные мысли, Рагнар вновь погрузился в обсуждение и разрешение представших перед Зангрой вопросов. После долгих споров и дискуссий, было решено оставить беженцам выделенный им для временного проживания участок, а также обеспечить недостающими вещами и провизией, понимая, что среди них практически только женщины и дети. Лишь несколько стариков-мужчин пришли вместе с ними, но ожидать от них какой-то опасности даже в столь тяжелое военное время было глупо – слишком уж немощными они были. Рагнар распорядился также выделить земли, которые пришедшие из Моргаша могли бы возделывать, дабы прокормить свои семьи. Зангра не могла полностью обеспечить беженцев, но могла дать им условия для существования. Хотят получить защиту от собственного тирана правителя – пусть так, но только не в ущерб его подданным. Он понимал, что таким решением поднимет волну недовольства среди большинства своих людей, но и бросить на произвол судьбы пострадавших от рук жестокого тирана тоже не мог. Простые люди не должны страдать от неоправданных амбиций их правителя, желающего установить собственный диктат ценой крови своих подданных. Рагнар понимал также, что укрывательство беженцев будет резко отрицательно воспринято Моргашем, но среди тех, кто жил на самой границе земель были семьи, некогда проживавшие в Зангре. Человеческим чувствам не писан закон войны, и двое, разделенные кровавой линией бессмысленных смертей, вопреки всяким доводам и предрассудкам, связывают свои судьбы. Среди тех, кто пришел искать убежище в землях Зангры, было немало его собратьев, которых еще помнили старики. В них текла кровь его народа. Так мог ли он, как правитель, оставить их в беде?