– Есть короткий путь?

– Нет, но у лошади слетела подкова, так что если поторопитесь, вы быстро нагоните.

– Понятливые у вас подданные, господин Генри. По коням!

Тропа выскочила из леса и у края обрыва свернула вправо, туда, где бурный поток, за столетья прорубивший в скалах ущелье, ворочал жернова мельницы. Две мраморные стелы, увенчанные снежными шапками, куски мрамора да разрушенные перила – все, что осталось от моста. Эура ещё раз взглянула на карту. На потрепанном клочке пергамента был чётко нарисован мост. Рука мастера подробно начертила мраморные пилоны, украшенные серыми знаками; кольца цепей, опоясавших опоры, и чашу похожую на конскую голову, висящую над мостом.

Эура спрятала карту в тубус и пришпорила лошадь, желая подъехать к обрыву, но животное отказалось следовать приказу. Нервно облизывая усатую морду, оно хрипело, втягивало ноздрями морозный воздух и мотало головой.

– Пошли, родная, – похлопала по шее Эура, пытаясь успокоить лошадь. – Неужели ты решила, что я заставлю тебя прыгать? Тут добрая тысяча футов или больше. Мы пройдём вдоль обрыва и найдём место, где можно спуститься.

Лошадь упрямо продолжала пятиться к лесу. Резкий щелчок раздался в кустах лещины окружавших поляну. Испугавшись громкого звука, лошадь встала на дыбы. Пытаясь удержаться в седле, Эура краем глаза заметила рослую фигуру, показавшуюся из-за сосны. В следующий миг арбалетный болт застрял в лошадиной шее по самое оперение. Кровь алым фонтанчиком хлынула из пробитой артерии. Обезумев от боли, лошадь рванула вперёд, Эура, вылетев из седла, скатилась в сугроб, едва не налетев на один из валунов, разбросанных у моста. Сделав и пару шагов, лошадь упала, заваливаясь на бок. Дёрнувшись в предсмертной судороге, животное затихло, окрасив багрянцем снег. Стрела воткнулась рядом с рукой Эуры… Тяжёлая стрела с оперением нездешних птиц…. Эура вскочила и быстро вытащила меч. Нападавшие больше не прятались. Они вышли из-за деревьев, морщась от солнечного света: четверо лучников в тяжёлых кожаных доспехах, плотной броней закрывающей тело и ноги. Рослые, на три головы выше Эуры. Свирепые, с звериными мордами, изуродованными шрамами, и торчащими между тонкими обветренными губами клыками. Рядом с лучниками сжимая в лапах топоры и кривые мечи с шипастой, словно кастет, гардой стояли пешие войны. Впереди выступало уродливое существо в тёмном балахоне из грубой домотканой ткани наброшенном поверх брони. Голову существа венчал не шлем, а остроконечная шапочка с россыпью полудрагоценных камней. В руках, а вернее сказать лапах, существо держало узловатую палку с алым шаром, служившую посохом. Рядом с ним стоял, зажав в руках большой боевой топор, командир отряда.

«Орки», догадалась Эура.

– Ты убила моего тролля, – хрипло прорычал командир, поднимая ладонь. Вместо одного из пальцев торчал безобразный обрубок. – Ты умрёшь.

Девушка кинулась в сторону, уворачиваясь от арбалетных болтов. На счастье ей удалось укрыться за одним из валунов, разбросанных перед мостом. Она, было, потянулась за коротким луком, висящим за спиной, но сумка со стрелами, придавленная лошадью, так и осталась лежать на поляне. Эура выглянула из-за камня, и плечо обожгло огненным комком, сорвавшимся с пальцев шамана. Там, где огонь коснулся рукава, куртка мгновенно истлела, осыпавшись пеплом на снег. Бурая корка запеклась над татуировкой, и кожа пошла пузырями.

Орки медленно приближались. Стоило ей только высунуться из-за валуна, как рядом проносилась стрела, задевая опереньем щеку, или с низким гуденьем пролетал сгусток пламени. Орочьи стрелы не ошибались, просто лучники ждали приказа стрелять на поражение, а командир медлил, подходил ближе, рассчитывая самому перерезать горло девушке. Внезапно из-за леса послышалось лошадиное ржание и заливистый лай собак. Следы вывели Хайдгера и его людей к мосту. Орки развернулись, перестраиваясь для нападения. Видя, что по ней больше не стреляют, Эура на животе подползла к хрипящей лошади. Тяжело вздохнув, она всадила нож в лошадиную шею, перерезая нить жизни.

– Прости, – прошептала она.

Кровь брызнула, окропив мраморный пилон рубиновыми каплями. Эура вытерла нож о сухую траву, торчащую из-под снега, и срезала сумку, притороченную к седлу. Арбалетный болт воткнулся в снег, едва не попав в колено. Не собираясь искушать судьбу, Эура юркнула за ближайший камень.

Схватка была в самом разгаре. Орки теснили Хайдгера и его людей, зажимая всадников в кольцо. Те отчаянно отбивались. Казалось, все забыли о беглянке, но стоило только Эуре снова высунуться из укрытия, как в её сторону летела стрела или огненный шар.

Было ли то везение или божий промысел, но кровь, оросившая мрамор, разбудила силу, дремавшую в древних камнях. Пилоны замерцали зеленоватым светом, и древние знаки проступили на покрытом прожилками сером мраморе. Охваченные странной силой, камни пришли в движение. Дрожа, подпрыгивая, они возвращались на место, определённое рукой строителя. Они поднимались со дна ущелья, зависали в воздухе, снова становясь перилами, опорой или частью пилона. Там, где камня не хватало, место заполняла зелёная субстанция, принимая очертания потерянного фрагмента. Она же затекала в щели, связывая камни, словно волшебный цемент. Туман, поднявшийся из ущелья, сизой пеленой окутал мост. Недолго думая, Эура схватила сумку и побежала к мосту. Вслед ей неслись стрелы и проклятья на грубом незнакомом языке. Последнее, что она слышала, когда пелена поглотила её, были окрик орка и предсмертный человеческий стон. Туман поглотил звуки битвы.

Девушка вынырнула на другом берегу обрыва. Перед ней рыжие горы вздымали вершины, покрытыми вековыми шапками снега. Пронизывающий до костей ветер, жалобно выл в окрестных скалах. С бирюзовых небес тёмным пятном падала птичья тень. Под ногами петляли поросшие чахлой травой узкие тропинки, уводящие прочь от моста: две расходились в стороны, а третья вела вперёд. Судя по карте, они разбегались на следующих развилках, опутывая долину рыжими венами, чтобы в конце соединиться у ворот. Девушка обернулась: в клубах тумана проступили сизые фигуры.

Эура спрятала за пазуху карту, взобралась на нависающий над тропой каменный козырёк, и затаилась, вжавшись в рыжую землю. Не прошло и пары минут, как орки беспорядочной толпой вывалились из тумана. Сгрудившись на маленьком пятачке перед мостом, они по-звериному принюхались, морща плоские носы. Командир выдернул из земли пучок сухой травы и, что-то прорычав шаману, принялся оттирать кровь с зазубрин топора. Шаман глухо ответил, словно выдохнул слова из клыкастой пасти вместе с облачком пара. Орк недовольно рявкнул, отчитывая шамана. Что ему отвечал шаман, понять было сложно: орочьего Эура не знала, а на морде, морщинистой и свирепой, не отражались эмоции, словно шаман был куклой, уродливой клыкастой худой лысой куклой, замотанной в серый потрепанный балахон. Пока шаман и командир ругались, другие орки ждали, переминаясь с ноги на ногу. Иногда они рычали и трясли оружием, готовые снова броситься в бой. Орки чуяли чужой запах, но свежая кровь, замёрзшая льдинками на топорах, перебивал аромат добычи, спрятавшейся в камнях у них под носом. Когда перепалка подошла к концу, командир достал из-за пазухи свёрнутый вчетверо кусок грубо выделанной кожи. Развернув его, орк ткнул длинным ногтем в перекрестие дорог. Сверху не было видно, куда попал палец, но то, что орк выбрал лёгкий и быстрый путь, Эура не сомневалась. Из всех возможных горных дорог орк действительно выбрал самый простой, лёгкий, безопасный и прямой путь….. портал. Шаман, получив указания, фыркнул и неодобрительно покачал головой, но наткнувшись на свирепый взгляд командира, снял перчатки и вскинул лапы над дорогой, широко растопырив унизанные медными перстнями пальцы. Лиловый шар сорвался с когтей, чтобы зависнуть над пыльными камнями гудящим зевом портала. Командир перехватил поудобнее топор и первым провалился в открывшийся проход, лишь молнии заискрились на стальных наручах. Орки попрыгали за ним. Когда последний покинул площадку, зев с шумом схлопнулся, поднимая клубы пыли с камней.