Сидели мы молча, наслаждались тишиной и приятным вечером. Каждый думал о чём-то своём и не мешал другим сосредоточиться на своих мыслях. Я думала о том, что всё-таки как не крути, а Светка хорошая подруга. Не будь она сегодня так занята со своими родственниками, обязательно поехала бы с Толиком на его корпоратив, а я не попала бы в этот замечательный дом и в эту удивительную компанию из двух человек. Всё же иногда со мной могут случаться приятные вещи!

В полумраке торшера я хорошо видела рядом профиль Аси. Ресницы её нервно поддергивались каждый раз, когда новый порыв ветра приносил в окно огромную охапку снега. Смотрела она, не мигая, в одну точку, склонив голову немного набок. На щеках от тепла горел яркий румянец, еще больше выделяя россыпь веснушек ближе к носу. На лице не было ни грамма косметики, собственная красота, как говорят французы, а-ля натюрель. Но красота эта была ещё до конца не раскрыта, скорее девичья, чем женская, не смотря на то, что исполнилось уже семнадцать лет. И тем милее она мне казалась сейчас, без лишнего грима. Весь профиль её напоминал скромную деревенскую девушку с картин Сурикова или Брюллова. Я засмотрелась. Ася скорее почувствовала, чем заметила, мой пристальный взгляд и обернулась ко мне. Глаза её были широко раскрыты и заметно увлажнены. Видимо, мысли девушки столь тихи и печальны на первый взгляд, сильно всколыхнули со дна безмятежной души позабытую грусть прошлого, если у неё и было таковое.

Ах, какие же всё-таки красивые глаза! Почему я сразу их не заметила и решила уточнить.

– Ася, а ты глазами на маму, наверное, похожа?

Дед что-то тихонько напевал себе под нос, но после моих слов примолк. Ася помрачнела. Какая же я всё-таки бестолковая! Ну, зачем я это ляпнула! Подвёл коньяк, как пить дать, подвёл!

– Прости меня, – я заторопилась извиняться, – я не знала…

Ася встала, собрала пустые тарелки на поднос и вышла из комнаты. Я кинулась к деду.

– Что не так? С её мамой что-то случилось?

– Случилось, – буркнул старик. – Ещё десять лет назад случилось.

– Простите меня, я же не знала. Меня никто не предупредил…

– А что тут предупреждать! – Леонид Аристархович стал нервно одергивать на коленях плед, пряча от меня свои глаза. – Бывают хорошие матери, бывают плохие. Моя вот Лизонька и умна, и красива, а только мать никудышная. Что тут поделать? Даже в день рождения дочери не может позвонить, работа у неё срочная. Я ведь просил, напоминал…

– Так мама Аси жива? – я уже боялась задать лишнего вопроса, но нужно было всё-таки определиться раз и навсегда.

– Жива, жива, слава Богу, хоть я в него и не верю, – дед замахал руками. – А вы что подумали?

– Подумала… – я сразу прикусила язык. Мало ли, что я подумала, деду это знать совершено не полагалось. – А где же она сейчас?

– Известно, где! В Париже!

В дверь тихо постучали. Вошел мой знакомый охранник с нижнего этажа.

– Леонид Аристархович уже десять часов, – вежливо напомнил он.

– Да, да, – засуетился дед. – На покой пора. Режим есть режим. – Он обратился ко мне, прищурил левый глаз. – Теперь Олежка меня в постель укладывает, сам-то не могу, а бабки нет. Ася таблетки мои забыла! – вдруг спохватился он. – Елена Алексеевна, не сочтите за труд. Там, на столе, в коробочке из-под печенья…

Я подошла к столу, отыскала среди вороха абсолютно, на мой взгляд, не нужных вещей коробочку с пластиковыми баночками и упаковками лекарств. Поднесла к деду. Он выбрал необходимые таблетки, быстро кинул в рот, запил водой из предложенного охранником стакана.

– Меня Олег зовут, – вежливо представился молодой человек. – Иван Федорович распорядился всё к вам в комнату поднять.

Видимо, мои брови удивленно поползли вверх, потому что Олег добавил.

– По вашему списку я всё купил. Комната ваша рядом, здесь на этаже, справа. Поближе к Леониду Аристарховичу. Если что-то понадобиться ещё, сразу говорите, не стесняйтесь, машина каждый день в город ездит, привезут. Если что-то очень важное, сам съезжу, всё куплю и доставлю в лучшем виде.

Честно говоря, я мало что понимала из всего сказанного, пока не пожелала деду спокойной ночи и добралась до указанной комнаты. На широкой кровати были разложены многочисленные пакеты. Я стала перебирать их один за другим. Здесь было всё! Простенькое, но со вкусом платье, две юбки, блузочки, белый халат, четыре пары тонких чулок, теплые носки, мягкие удобные домашние туфли на низком каблуке, один пеньюар, теплая пижама в цветочек и упаковка шелковых трусиков и, боже мой, гигиенические прокладки и тампоны четыре капли! И это всё покупал мужчина и писал список тоже мужчина! Реакция была очевидной. Мне до того сделалось стыдно, что я стала тихо… хохотать!

В дверь постучали. На пороге стояла Ася.

– У вас что-то случилось? – участливо поинтересовалась она. – Я слышала смех.

– Наверное, я не рассчитала свои возможности, или стены здесь слишком тонкие.

Я думала, что после моих слов о маме, Ася вообще со мной не заговорит, но в её глазах обиды не было, и у меня отлегло от сердца. Девочка неловко стояла на пороге, я указала на разложенные пакеты.

– Вот, оказывается, твой отец сам составил список моих вещей, и сейчас я уточняю, чего он не предусмотрел.

– Вряд ли вы найдете упущения, – Ася стала помогать вынимать из пакетов содержимое и раскладывать на кровати.

– Смотрите: шампунь, зубные щетки, мягкая, жесткая и средней жесткости. Всё на ваш выбор. Паста двух видов. Даже пенка для укладки волос и дезодорант. Набор не плохой косметики. Духи!

Она потрясла в воздухе коробочкой Диор.

– А вы говорите: не предусмотрел!

Да, возразить мне было явно нечего. Но тут моё сознание прояснилось.

– А сапоги! Приехала я к вам в модельных туфельках, а на улице снег!

Ася осмотрела комнату, нагнулась куда-то под кровать. Я и ахнуть не успела, как поверх всех пакетов она важно, словно это был её праздничный торт, водрузила прямоугольную большую коробку и открыла крышку. Боже мой, в этой коробке лежали новенькие, чистенькие сапоги от Марко Тоцци! Это было выше моих сил, и я побежденная плюхнулась на кровать.

– Ну, что? – Ася уже хохотала так же, как я полчаса назад. – Еще вопросы есть?

– Как твоему отцу это удаётся, – недоумевала я. – Он продумал всё до мелочей. Тампоны! – я трясла коробочкой тампаксов в воздухе. – Как мне ему в глаза смотреть через три дня!

– Он про это всё, – Ася развела вокруг себя руками, – через три дня и не вспомнит. Даже не думайте об этом. Просто, если долго жить с моей мамой, и не такому научишься.

Наступила неловкая пауза. Ася присела на кровать с противоположной стороны.

– А какая она твоя мама? – снова не удержалась я от вопроса. Видимо, дедовский коньяк ещё не до конца испарился.

– Она любит всякие мелочи, – Ася пожала плечами. – Придаёт им большое значение и говорит, что всё в этой жизни построено на самых обыкновенных мелочах. Помню, они долго ругались с папой, что ему надевать – синий галстук или золотые запонки. Для неё работа неотделима от жизни, а жизнь не существует без любимой работы. Она всегда одевается со вкусом по последней моде, прическа – волосок к волоску. В детстве она казалось мне сказочной принцессой безупречной во всём.

– А сейчас?

– Я думаю, что и сейчас она выглядит так же, как и пять лет назад.

– Ты не видела её пять лет?

– Да, – Ася грустно улыбнулась. – Папа уговорил меня тогда поехать в Парижский Диснейленд. Как будто в двенадцать лет мне хотелось кататься на каруселях!

– Да, мужчины иногда бывают очень недогадливыми, – проговорила я.

– Там они поссорились, так, что жандармы забрали их в участок, а меня забыли на аттракционах… Он любит её, – вдруг сказала Ася. Я затаила дыхание. – Любит до сих пор. Я это вижу, когда он разговаривает с ней по телефону, когда спешно собирается лететь в Париж, вот как сегодня, например. Придумывает любой повод, чтобы встретиться с ней. А когда приезжает обратно, я не вижу его целыми днями, всегда на работе в своей фирме. Только поздним вечером он сталкивается со мной в коридоре, всегда раздражителен, молчалив…