Сек держал Гитлера на мушке. Из разбитого окна тянуло сквозняком, стены, обшитые деревянными панелями, вели вокруг них нескончаемый хоровод. Время остановилось. Глаз тайфуна, самый настоящий, вот-вот подмигнет.

Мортимус плотно прикрыл за собой дверь.

— Ты что? — спросил он, подходя ближе, но Сек поднял автомат.

— Я все видел, — произнес он четким, почти металлическим тоном. — Видел, что будет, если он останется жив. Ты не успел спрятать, таймлорд, я был быстрее.

— Ты и раньше это знал.

Сек оскалился, не отводя глаза от Гитлера. Тот стоял, подняв руки, белый, как потолок — вот-вот грохнется в обморок.

— Знал. Но не понимал. Не мешай мне.

Несбывшееся слишком хотело сбыться. В этом его проблема — и сила тоже. Оно хотело сбыться невзирая ни на что. Хваталось за любую соломинку.

Мортимус глубоко вздохнул и шагнул вперед, встал прямо перед дулом автомата. Как это надоело. Кто бы знал, насколько.

— Идиот! Уйди! — выкрикнул Сек и шагнул в сторону, но и Мортимус тоже, загораживая Гитлера. — Мне казалось, что ты слишком глуп для таймлорда, и это действительно так!

Чего?!

— А ты ведешь себя как человек, — негромко сказал Мортимус, едва сдерживая злость. — Поддаешься эмоциям. Господи, Сек! Где твоя логика? Подумай! Просто подумай, прежде чем делать!

Раздражение неожиданно прошло и сменилось безразличием. Он покачал головой и отошел в сторону. Сил почти не осталось. Если сейчас надо будет стирать этому не совсем состоявшемуся пока еще диктатору память, то может и не выйти. А может, этого и не понадобится. Пусть будет как будет.

— Стреляй, если хочешь, — сказал Мортимус, глядя в сторону. — Решай сам.

За окном истошно чирикал воробей. Птицам, в общем, тоже все равно. Даже если планета не переживет этих изменений, им все равно. Они живут сегодняшним днем.

Выстрела не последовало.

Сек молча опустил автомат, потом решительно подошел к Мортимусу и сунул оружие ему в руки.

— Подержи, — не терпящим возражений тоном приказал он и вытащил из кармана что-то, напоминавшее авторучку с тремя кнопками, и синюю круглую стекляшку на резинке. Сек надел ее на голову, как плавательную маску, прикрыв глаз. Выглядело еще страннее, чем респиратор.

Нет, это точно не оружие. Интересно! Губы сами раздвинулись в улыбке. Автомат неприятно оттягивал руки, и Мортимус положил его на кресло. Гитлер перепугано заозирался и начал пятиться назад. Его было даже немного жаль. Столько впечатлений за день…

— Стой! — приказал Сек, и тот послушно остановился. — Сколько точно памяти ему надо стереть?

А, вот что это! Ментальный корректор! Какая интересная идея! Мортимус шагнул вперед.

— Час, не больше, — сказал он. — Что ты раньше молчал? Такая вещь! Когда ты его сделал? Покажи!

Сек быстро потыкал пальцем в клавиши и поднял руку. Белая, пронзительная вспышка обожгла сетчатку, Мортимус зажмурился, из глаз потекли слезы.

— Предупреждать надо!

— Тебе не повредит, — бросил Сек и, брезгливо глядя на Гитлера, проговорил: — Это не покушение. Это был взрыв…

— Газа, — вставил Мортимус, усмехаясь все шире. О, поверхностная вербальная кодировка, как элегантно и просто. Объект сам додумает детали, не надо даже их упоминать. — Труба в кухне треснула. Короткое замыкание. Опасности больше нет.

— Но эвакуироваться из здания нужно, и немедленно, — продолжил Сек. Он тоже раздвинул губы в улыбке — неприятной, надо сказать, но очень довольной.

Да, и им тоже стоило бы… эвакуироваться. Мортимус представил себе обратный путь к ТАРДИС через Берлин, с которого слетело наваждение. Никакие тонированные стекла не помогут. Их прямо здесь пристрелят, обоих. Даже из кабинета не выпустят. Останется только правильный ход истории, для пущего утешения. Ну уж нет!

— И выделить почетный эскорт для послов из Шамбалы, — добавил он поспешно, пока действие корректора не закончилось. — Для Гаутамы Сека, служителя культа Скаро…

Чем бы прикрыть его слишком, мягко говоря, необычное для человеческого взгляда лицо? Да хоть бы и занавеской! Мортимус быстро шагнул к окну и оторвал длинное полотнище ткани. Что-то типа арафатки сойдет.

— И его смиренного слуги Телониуса, — добавил он, набросил лоскут Секу на голову и прошептал: — Тише, так задумано. Не дергайся!

Гитлер вздрогнул и окинул их осмысленным взглядом. При виде Мортимуса он презрительно скривился, и тот, поклонившись, отступил.

Все, кажется, шло как надо.

Радужные отблески на потолке и стенах сменились обычными солнечными зайчиками.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к Часть 7

http://img-fotki.yandex.ru/get/6743/165614176.7d/0_ff51b_27783343_orig иллюстрация от tikota

Вашингтон, округ Колумбия, 21 сентября 1961 г.

Звезды висели над головой тяжелыми белыми шарами. Джеймс Рэндалл расстегнул ворот рубашки, закурил и сдвинул шляпу на затылок — даже сейчас, ночью, было слишком жарко. Окна здания Гувера светились — оно никогда не прекращало работу. Всегда кто-нибудь задерживался на службе: преступники не станут ждать, пока агенты выспятся. Хотя сам Рэндалл давно уже не был специальным агентом, десять лет как повысили до начальника секции, но по давней привычке уходил с работы почти заполночь.

Заодно и прохладнее становилось.

Машину он припарковал на стоянке неподалеку — отличный повод немного прогуляться. День выдался спокойным: никаких новых дел, и это было особенно хорошо. Иногда дела были слишком уж странными, хотя за тридцать-то лет он привык ко всему.

Через неделю ему выходить на пенсию, и вся его работа в эти дни — передать дела преемнику. Это по-настоящему грело душу. Больше не придется работать буфером между агентами и замдиректора, не придется делать вид, что занимаешься обычными, честными преступлениями. Можно будет уехать из этого душного города обратно в Арлингтон, на западное побережье, где летом всегда прохладно и ветрено, где осень длится полгода, мягкая дождливая осень.

— Мистер Рэндалл?

Он остановился и медленно обернулся. Голос был незнакомый. Человек, кажется, тоже. Он вынырнул из темноты — высокий, широкоплечий, в сером бесформенном плаще-робе, черный, как сапог, — и медленно подошел ближе, пряча руки в широких рукавах.

— Чего тебе, головешка? — недовольно спросил Рэндалл и осекся. Черномазый оскалился в улыбке — странной и почему-то неприятно напоминавшей о работе. Его глаза блеснули, и Рэндалл машинально отступил назад. Не похож на обычного нагло-подобострастного ниггера из гетто. Южанин? Жрец вуду? Мистическое, блин, существо? Не хватало цилиндра и трости, впрочем, это байки.

Что-то в этом черномазом казалось очень знакомым. Профессиональная память на лица сработала безошибочно. Рэндалл видел его раньше, видел наверняка.

Ниггер вынул из рукава лист бумаги, сложенный пополам. Лист ярко белел в темноте, хотя казался мятым и потрепанным. Посыльный? Не похоже… Рука нащупала спрятанный под пиджаком пистолет, но Рэндалл почему-то не смог достать его. Пальцы разжались сами и потянулись к бумаге.

— Передайте это мистеру Спендеру. Вы же знаете Спендера?

Лист был плотным и шероховатым.

— Знаю, — коротко ответил Рэндалл.

Лучше бы, конечно, не знать его. Человек без принципов, без точки опоры, возникавший там, где надо заткнуть кому-то пасть, со своими неизменными сигаретами и кривой усмешкой. Молодой — лет тридцати, может, тридцати пяти — но с глазами старыми, циничными и безжалостными. А может, он и правда старше, чем кажется. Или младше. Разные слухи ходили… Спендера хотелось забыть, как страшный сон. Самое большое счастье — это действительно забыть о нем. Вряд ли получится.

Он развернул бумагу. На ней была надпись — шифр, символы из закорючек, линий и точек. Незнакомый вроде бы. Не военный точно, и в бюро такой не использовали. Интересно…

Рэндалл выплюнул потухшую сигарету и еще раз пробежал глазами по шифру. Нет, ничего знакомого. Можно, конечно, заморочиться, скопировать и по блату отдать дешифровщикам, но…