Когда в ночной тишине послышался странный звук — не то слишком хриплая сирена, не то слишком музыкальный насос, — Доннеган вскинулся. На звук едущего автомобиля не похоже, но, может, секретные коронеры ездили тоже на чем-то секретном? Рэндалл щелчком отбросил папиросу, та коротко и безнадежно зашипела, упав в лужу.

— Висяк, — уныло сказал он.

— Прорвемся, — ответил Доннеган, и тут за спиной послышались торопливые, сбивчивые шаги. Коронер, что ли, приехал? Один?

Они обернулись.

— Эй, ниггер, ты чего здесь забыл? — недружелюбно буркнул Рэндалл. — Проваливай, давай-давай, быстро.

Но чернокожий тип, подошедший к ним из темноты, не двинулся с места. Он улыбался во все тридцать два, на его курчавых бакенбардах поблескивали капли дождя.

— Ничто не истинно, все дозволено! — громко и нараспев произнес он.

Ну вот, псих пожаловал. Гнать его теперь. Мало их, что ли…

Стоп. Доннеган замер. Это же пароль. Свои. Он — свой. Рэндалл, казалось, тоже догадался, сплюнул под ноги.

— Давай, проходи, только быстро там, — сказал он.

Чернокожий улыбнулся еще шире, и Доннеган едва не шарахнулся от него. У этого негра светились глаза, едва заметно, желтым, недобрым отблеском. Как у черной кошки, когда посветишь на нее фонариком.

Когда он ушел, Доннеган перекрестился и трижды плюнул через левое плечо. На всякий случай.

Еще ему показалось, что взгляд у ниггера точь-в-точь такой, как у хитрого хлыща из верхушки бюро. Но это, конечно, только показалось.

***

Сознание возвращалось болезненными толчками — как икота. Ужасно неприятная регенерация на этот раз! Мортимус потер глаза и заморгал. Темно. Неужели ТАРДИС снова сломалась? Или отказало зрение? Нет, только не это! Не сейчас! Но, шагнув вперед, он натолкнулся на что-то твердое, вроде очень высокого порога, обитого шершавой и грубой тканью. Он не в ТАРДИС. Он вообще неизвестно где!

И тут Мортимус понял, что с ним кто-то говорит. Как будто включили звук.

— … спрашивать, как ты это сделал. Я догадываюсь: ты таймлорд, и у тебя произошла регенерация, — произнес кто-то из темноты немного взволнованным хрипловатым голосом. — Побочное умение. Я спрошу, зачем ты это сделал? Объясни!

Где-то в кармане ставшего неприятно тесным костюма хранился фонарик. Должен был лежать. Мортимус точно брал его с собой какой-то десяток лет назад… Он зашарил по карманам, с раздражением отбрасывая попадающий в руки ненужный хлам.

— Зачем я это сделал, зачем я это сделал, — бормотал Мортимус. Фонарик наконец попался, потрепыхался недолго, пытаясь вывернуться из пальцев, но, конечно же, сдался. — Сделал что?

Он клацнул кнопкой, и луч фонаря выхватил из темноты…

— Вернул меня к жизни, — сказал тот же голос. — Ведь я был мертв.

… того, кто с ним говорил. Мортимус вскрикнул и выронил фонарик, и тот погас. Снова стало темно, но к этому моменту зрение восстановилось полностью.

— Зачем я это сделал?! — заорал он и отступил на шаг. — Зачем?

Мысли заметались в голове, как автомобили на оживленной автостраде, туда-сюда. Что же произошло? Воспоминания возвращались неприятно медленно, нехотя, сопротивляясь изо всех сил. Рвущаяся реальность. Гитлер, запертый в гардеробе. Свергнутый с престола восставшими рабочими Георг VI. Горящее Эмпайр-стейт-билдинг сгибается под ударной волной ядерного взрыва. И на фоне всего этого смутно вспоминался нормальный ход событий. Но сейчас казалось, что все можно исправить, и реальность не повреждена так безнадежно. Значит, Мортимус сделал что-то правильно. И наверняка это прошлое. Лишь бы Земля, а не какое-нибудь другое, малознакомое место!

— Какой сейчас год? — выкрикнул он. Голос стал непривычно низким, со странными обертонами, но так всегда бывало после регенерации. Дело привычки.

— Тысяча девятьсот тридцатый по местному исчислению.

Тут Мортимус догадался.

— И это Нью-Йорк! Господь всемогущий, это же Нью-Йорк! Ноябрь, готов биться об заклад, сейчас начало ноября!

Массовое убийство далеками людей в каком-то заштатном театре. Трупы в канализации. Свинолюди на Эмпайр-стейт. Два убитых далека. Кошмар! Все кончилось мирно, ему даже вмешиваться не пришлось, слава Богу! Даже кое-что удалось приватизировать: отличное лабораторное оборудование, например. И оружие. Мортимус быстро подчистил все следы, заранее учредив специальное подразделение ФБР — еще в прошлой регенерации. Он помнил, что там было найдено тело…

— А ты — далек, — продолжил он упавшим голосом, подобрал с пола фонарь и сунул обратно в карман. — Гибрид.

Тело, которое пропало при невыясненных обстоятельствах, услужливо подсказала изменившаяся память. А остатки прошлой подсказывали, что этот странный гибрид попал под дружеский огонь. Попросту говоря, убит своими же.

— Да, — ответил далек.

Он сидел на краю сцены, свесив ноги, и в упор смотрел на Мортимуса своим единственным глазом. Далек был обмотан ржавыми и какими-то рваными цепями, и это придавало ему еще более сюрреалистический вид.

— Так зачем ты вернул меня к жизни?

Мортимус сглотнул. Пальцы неприятно вспотели. Ему как никогда раньше хотелось развернуться и убежать, а ведь он часто это делал. Часто убегал. Просто желание оказалось настолько сильным, что ноги отказались идти. Словно приросли к полу.

— Конечно, я тебе благодарен, — продолжил далек, — но это любопытно.

— Благодарен? — изумился Мортимус. — Ты?! Ты умеешь?

— Умею, — ответил далек и спрыгнул со сцены. Цепи глухо звякнули. Теперь он стоял совсем рядом, и Мортимус машинально отступил на шаг назад. Оружия у того вроде бы не было, но кто знает? — Я гибрид человека и далека. Умею чувствовать благодарность. Спасибо.

Это не укладывалось ни в какие рамки, вот честно.

— Может, у тебя и имя есть? — с сарказмом спросил Мортимус.

— Есть. Меня зовут Сек. А ты — Вмешивающийся во время. Монах. Ты не можешь быть вторым, ты — третий.

— О, Господь вседержитель! Боже милостивый! — выдохнул Мортимус. Он-то надеялся, что о нем все забыли. Но далеки ничего не забывают. Действительно… зачем он оживил его? Зачем?!

Идея возникла тут же. Возможно, он просто вспомнил.

— Мне нужен компаньон. Есть одно дело, в котором мне понадобится помощь, а к людям я не могу обратиться, — сказал Мортимус то, что пришло в голову. То, что подсказала интуиция — неожиданно для него самого.

— Хорошо. Что я получу взамен? — спросил далек.

— Мировое господство? Нет, нет, забудь, я пошутил… Вообще ты мог бы сделать это из благодарности! Я же тебя оживил!

Далек растянул тонкогубый рот в неприятном подобии улыбки.

— Ладно, чего ты хочешь? — спросил Мортимус, смирившись.

Лишь бы он действительно не запросил мирового господства, в самом деле. И надо держать ухо востро. Соглашения с далеками не стоят даже сотрясения воздуха, и не важно, что перед ним не совсем настоящий далек, а только наполовину. Люди бывают даже опаснее в своем вероломстве и непредсказуемости.

— У тебя есть ТАРДИС. Ты отвезешь меня в то место и время, которые я укажу.

Вроде бы ничего страшного, но Мортимус напрягся. Мало ли, какой подвох в этом всем таился. Но, судя по всему, далек действительно нуждается в нем. Ведь вряд ли вопрос касается загородной поездки. А значит, пока им обоим выгодно… Но все равно нужно держать ухо востро.

— Ладно. Но сначала ты поможешь мне, — сказал он. Далек медленно кивнул в ответ. Мортимус выдохнул, шагнул в сторону и споткнулся о что-то твердое. Посмотрев под ноги, он увидел бледную, синеватую в неверном свете руку, и поморщился. Да, тут же полным-полно человеческих трупов. Ничего, скоро уберут. Надо успеть уйти до прихода коронеров.

— Идем отсюда, — сказал он далеку. — Надо будет придумать что-нибудь, чтобы на тебя не обращали внимания.

Светя под ноги фонариком, Мортимус пошагал к выходу из зрительного зала. Потом остановился и резко развернулся на каблуках. Не стоило оставлять далека за спиной, что бы там ни говорила интуиция.