Молодой и такой румяный, словно и не жил на космической станции, паренек махнул рукой в дальний угол.

— Действуй, сестра. Чувствуй себя как дома.

— И чего там? — Марилу лениво подошла к столику. Мортимус сдержал облегченный вздох — там, среди осцилляторов Профа, лежала и его импульсная отвертка. И даже пульт от сканера. Странно, куда делись салфетки? Люди вечно что-нибудь воруют…

— Барахло, — отмахнулся паренек. На Канцлера и Мортимуса он и не взглянул — уткнулся в голожурнал, кажется, старый и, может быть, даже запрещенный, но, видимо, не слишком строго. — Микросервак на пароле, куча блоков питания и осцилляторов. И еще одна штука, что-то непонятное. Можешь взять, пока фиалки не цапнули, только подпишись, что взяла.

Он, не глядя, бросил на стойку планшет, Марилу небрежно ткнула тот пальцем.

— Беру… — начала она и оглянулась на Канцлера. — Вот эту фигню, короче.

Мортимус широко улыбнулся, подошел к столу и подобрал отвертку. Режим не переключали, слава Богу, видимо, не рискнули трогать. Микросервер — такая плоская металлическая книжечка пять на пять дюймов — спокойно помещался в карман. Осциллятор был покрупнее, и Мортимус взял его подмышку. Отвертку он переключил в инфракрасный режим. Ампулы — это прекрасно, но сейчас требовалось что-то более умозрительное, то, чем можно угрожать при контакте.

Паренек оглянулся, поднял брови. Голожурнальные иллюстрации, попискивая, переругивались и боролись друг с другом, отбрасывая на стены разноцветные отблески. Интересная все-таки здесь общественная система. Очень простая, на самом деле. Круговая порука — я не говорю, что делаешь ты, и ты не скажешь, что делаю я. Люди так или иначе найдут лазейку, чтобы обойти запреты. Рудомёткин обречен, как ни крути. Только все равно хотелось нарушить эту идиллию.

— Новые помощники? Ну ты скорая, мать, — сказал он. — Ладно, записал. Валите.

Он снова ткнулся носом в комикс.

— Пошли, — сказала Марилу.

Все было слишком легко. В коридоре на них никто не обращал внимания, как и до этого, но Марилу теперь двигалась гораздо напряженнее и резче. От нее ощутимо несло тревогой.

— Теперь пошустрее! Шевелите булками! Вниз нельзя втроем, только по одному, но хрен им, поедем так. Могут стукнуть, если увидят. Направо кругом!

К подъемнику они почти подбежали. Марилу громко захлопнула дверцу и нажала кнопку. Подъемник дернулся, как параличный, и пополз вниз.

— Молитесь, чтобы внизу нас не ждали, — сказала она, переводя дыхание.

— Ему что, неинтересно, откуда все это и зачем оно нам? — спросил Мортимус, перехватив поудобнее тяжелый, угловатый осциллятор. Марилу стрельнула в него острым взглядом, покачала головой и приложила палец к губам.

Все это было слишком странно. Нерационально. И чувство, что за ними следят, не оставляло ни на минуту. Словно кто-то безостановочно пялился в затылок, хотелось обернуться и проверить. Подъемник медленно и бесшумно опускался. Мортимус крепче сжал отвертку.

Но на площадке внизу никого не было. Марилу едва слышно выдохнула, смешно округлив губы, и улыбнулась. Потом махнула рукой налево.

В этот момент что-то щелкнуло и зашипело недовольной змеей, и Марилу зажала руками рот. Газ. Они пустили газ — значит, действительно следили! Единственный, кто мог их вывести, был беззащитен, и Мортимус, повинуясь внезапной идее, сделал глубокий вдох, сдернул с себя респиратор и протянул Марилу. На самом деле тот был ему не нужен, дыхание задержать нетрудно, но людям вовсе необязательно об этом знать.

Их неожиданная провожатая изумленно посмотрела на него и быстро натянула маску. Они свернули за угол. Панель, которую Мортимус сам бы наверняка не нашел, легко вынулась из стены.

— Ты что, супермен? — спросила Марилу, когда защелкнула панель обратно. Газ внутрь не проникал, и Мортимус глубоко, с удовольствием вдохнул.

— Нет, — ответил он. Чистую, между прочим, правду, хотя, надо признаться, руку к культу супергероев он все-таки приложил. Культура, особенно массовая — очень удобный инструмент для формирования общественного мнения, гораздо удобнее морали и убеждений. Лучше только религия.

— Мне очень хочется задать тебе пару вопросов, Монах, — проворчал Канцлер. — Жаль, сейчас не до этого.

Он обернулся к Марилу.

— Дальше куда?

Ее глаза смотрели из-под стекла респираторной маски прямо на Мортимуса, как будто Канцлера и вовсе не существовало, будто тот ничего и не спрашивал.

— Ты странный, — сказала она глухо. — Не делай так больше. Ты сможешь меня утащить, а я тебя нет, здоровенный болван.

— За меня не беспокойся, — ответил Мортимус и улыбнулся. Болвана он решил пропустить мимо ушей.

— Вы закончили обмен любезностями? — сердито буркнул Канцлер. — Куда теперь?

Марилу обернулась к нему, смерила долгим взглядом.

— Сначала туда, потом надо будет выйти. Проберемся через магазины, там нет следилок сейчас, и к лестнице. Вот там будет жарко.

— В обход никак? — коротко спросил Канцлер.

— Не-а.

— Ладно, веди.

Осциллятор то и дело с негромким стуком цеплялся за выступы панелей — слишком тесным был этот межстенный промежуток. Тащить, пробираясь по узкому проходу, тяжелую и громоздкую вещь было чудовищно неудобно. Может, стоило сплавить осциллятор Канцлеру? Тот шел налегке. Но гораздо больше Мортимуса интересовал микросервер, лежавший в кармане. Что за программы на нем, почему они так важны, что с их помощью можно сделать? Эх, было бы время и возможность отвлечь Канцлера… Он наверняка не даст покопаться в коде, а хотелось бы.

Марилу остановилась.

— Выползаем наружу — без шума, на цыпочках цыпочек!

Это было знакомое место — заброшенный магазинный квартал, опущенные пыльные ролеты и выцветшая, обветшалая роскошь. Убитый охранник до сих пор лежал посреди коридора. Сколько же человек обитало в этом месте? Сто? Верхний этаж был полон людей, а здесь никого. Марилу отошла к развилке, огляделась, сунув руки в карманы. Только сейчас Мортимус заметил, что она довольно фигуристая и крепкая, хотя комбинезон цвета хаки сидел на ней слишком свободно.

— Идем сюда, потом на перекрестке налево и по дуге, — сказала она, показывая направление рукой.

Да, тот же путь, которым они шли с самого начала, ориентируясь по карте.

— Почему нет охраны? — подозрительно щурясь под маской, спросил Канцлер. — Пахнет западней. Не нравится мне все это.

Марилу медленно повернулась и уставилась на Канцлера. Потом негромко произнесла:

— Ты думаешь, в этой дыре много настоящих охранников? Только те, что сторожат главного, да еще, может, с десяток. Остальные — это сами технари. Усек? Они бросали жребий с самого начала, кто будет в охране! Ясно тебе? Теперь эти овцы будут подсиживать друг друга, лишь бы попасть на теплое фиалочье местечко вместо тех, кого вы подстрелили! Фиалки сейчас бродят подальше от мест, где можно на нас наткнуться. Они только с безоружными воевать умеют. Но лестница, зуб даю, закрыта мертво.

— Личная гвардия, — кивнул Канцлер.

— Ага.

Все было ясно. Маленький, затхлый мирок, живущий по своим законам, неготовый к вмешательству, программа, засбоившая при первой неучтенной переменной. Если еще полчаса назад Мортимус был готов бросить своих попутчиков и отправиться разбираться с Рудомёткиным лично, то сейчас… О, все факторы сводились к одному: самой жестокой местью будет оставить все так, как есть. Не вмешиваться. Хотелось бы, конечно, подождать и посмотреть на закономерный результат, но хватит и прогноза, помноженного на воображение.

— Идем. Нужно выбираться отсюда, — сказал Мортимус. Осциллятор оттягивал руку уже совсем неприятно. Хотелось поскорее избавиться от груза, вообще избавиться от этих некомфортных, хоть и очень бодрящих переживаний.

Ему это уже надоело.

Они прошли по пустому коридору — только трупы, которые так и не убрали, говорили о том, что группа Сека тоже проходила здесь. Канцлер болезненно морщился, вцепившись побелевшими пальцами в рукоятку пистолета. Шаги эхом отдавались от стен. Лестница была все ближе и ближе, но ни одного патруля, ни одной вооруженной группы им не встретилось. Этаж оставался пустым, вымершим и до ужаса тихим; наверное, людям было по-настоящему страшно от этой тишины. Марилу шла, втянув голову в плечи, Канцлер постоянно озирался.