— Может, нас просто выпустят отсюда? — произнес он неуверенно. Впереди маячил последний поворот: за ним выход к лестнице, мимо дверей в центральный зал. Если и там никого…

Как только они свернули за угол и подошли к двери, поднялась канонада. Пистолеты сухо закашляли, выплевывая пули, те со звоном разбивались о плотные полимеры стен. Канцлер отскочил назад, Мортимус оттащил Марилу. Через минуту выстрелы стихли — одновременно, будто по команде.

К лестнице пройти было невозможно. Охранники засели где-то в зале и вели обстрел через дверь.

— Тут всегда такие засады? — спросил Мортимус. Если да, то сложно представить, смогли ли остальные прорваться. Если нет…

— Нет, ни разу, — прошептала Марилу. — Ваши, кажется, свалили, оставив их без штанов, вот и…

Мортимус кивнул. Хорошо, хоть так. Можно воспользоваться грибком, слава небесам, оставались еще ампулы… хоть и слишком близко. Ну и ладно.

— Не дышать! — предупредил он, закатал рукав и выстрелил. Ампула, не долетев до двери, со слабым звяканьем разбилась о стену.

— Три, и четыре, и пять, — начал негромко считать Мортимус: не для себя, для спутников. Почему ничего не слышно? Грибок не подействовал? Может, ампула не та? — Восемь, и девять, и десять… Все. Дышите.

Канцлер покачал головой, но ничего не сказал. Он осторожно высунулся из-за угла, и снова полетели пули, как будто реагировали на…

Датчик движения! Точно! Там не было людей — одна автоматика! Изящное решение, браво! Только вот механизмы обмануть гораздо проще, чем людей. И вывести из строя тоже. Мортимус дернул Канцлера за рукав, оттаскивая назад, но тот зашипел сквозь зубы и вдруг бессильно осел на пол. Марилу ахнула и опустилась на колени.

— Задело осколком, — прохрипел Канцлер и стащил с себя маску. — Чертова металлокерамика, брызгает…

Он держался за левый бок. Из-под пальцев ползло мокрое, остро пахнущее и темно-красное.

Мортимус глубоко вздохнул. Все вокруг словно застыло — странное, непривычное ощущение… даже не бессилия или злости. Чего-то еще.

— Я тебя вытащу, — сказал он Канцлеру и переключил отвертку в режим сканирования. Датчик движения был где-то здесь. Игры неожиданно кончились, пришла пора серьезных действий. Марилу подняла голову и посмотрела на него, в ее глазах плескались ярость и ожесточение.

Датчиков было три. Он выжег их один за другим, панели с жалобными стонами трескались от жара.

— Иди к двери, — бросил Мортимус. — Осторожно. Возьми его пистолет. И осциллятор. Рук не хватает.

Он наклонился к этому глупому, невезучему человеку, которого почему-то жалел, и, подхватив того подмышки, потащил по полу.

— Как там? — крикнул Мортимус, не оборачиваясь.

— Не стреляют, — ответила Марилу. Ее голос дрожал. Послышался скрип: она пыталась повернуть круглую ручку, запиравшую дверь. Та поддавалась с трудом.

Мортимус почти дотащил Канцлера до двери, когда послышался топот. Пуля с яростным звоном ударилась о стену рядом, но дверь наконец сдалась и открылась. Марилу нырнула в темноту проема.

— Брось, — булькнул Канцлер.

Мортимус раздвинул губы в улыбке. Послышался еще один выстрел, и еще. Подбежавшие охранники залегли за углом. Как удачно. Мортимус, который как раз втащил Канцлера на лестничную площадку, выпрямился и закатал широкий рукав.

— Рад был познакомиться! — крикнул он, выстрелил в охранников ампулой и захлопнул дверь.

Отвертка и так была в инфракрасном режиме.

— Беги наверх, — бросил Мортимус через плечо. — Я заварю дверь.

Сверхлегкий металл-полимер плавился трудно. Изнутри кто-то стучал — то ли люди, то ли пули, но вскоре дверь срослась со стеной плоть к плоти — только резать, иначе не выйти. Мортимус выдохнул и рассмеялся, эхо разнесло его смех по всей лестничной клетке, по всем тремстам этажам. Потом наклонился к Канцлеру. Светлое пятно его лица перечеркнула черная от крови улыбка.

— Вы, люди, такие хрупкие. Не знаю, что и делать с тобой.

— Кто ты такой? Ты человек… вообще? — прошептал Канцлер.

— Нет, — сказал Мортимус и сел рядом с ним, скрестив ноги. — Конечно, нет.

— Мне кранты. Слушай… Моя доля. Пай. Твоя. Тебе.

— Дурак ты, лейтенант Инатри. Она мне не нужна.

Канцлер хрипло рассмеялся.

— Похрену. Ты не агент… Консор…

— Я и есть Консорциум, — пробормотал Мортимус. Канцлер молчал.

Пароль на микросервере оказался довольно запутанным, надо сказать, но программа — обычная, на бинарной логике, простая, как грецкие орехи. Мортимус проматывал длинные полотнища кода, пока не нашел то, что было нужно. И кое-что поправил — так, на всякий случай.

После он закрыл Канцлеру глаза и встал. В дверь продолжали стучать, но тише и методичнее. По системе. Скоро они поймут, что полимерный металл после плавки становится еще прочнее. Потом до них дойдет, что проще будет пилить по окружности. Или подняться на этаж выше. Хотя вряд ли, это будет означать потерю контроля. Так что только здесь.

У Мортимуса оставалось всего две ампулы — одна с грибком, вторая с опухолью. Вторая была бы смертельной для всего Спутника, от первого этажа до пятисотого, и очень хорошо, что нету связи с Землей — иначе было бы еще хуже. Нет, опухоль лучше оставить на черный день. Он снял браслет с ампулой — грибка им хватит для острастки, — прицепил так, чтобы та сломалась при особенно сильном толчке, развернулся и побежал по лестнице наверх.

Во рту почему-то было горько.

***

Стены на пятисотом были не из золота. Обычный полимерный металл, как и везде, изрядно обшарпанный. Хуже, чем на остальных этажах. Хуже, чем где бы то ни было.

Пока люди, радостно шумя, вытаскивали из шахты кабели, Мортимус неспешно обошел зал. Провода, свисающие с потолка. Искореженные панели стен. Деформированный пол. Рваные листы поливинила, похожие на занавески для ванны, загораживавшие ползала. Все не так. Неправильно. Этаж будто приляпали, как шапочку, сверху на Спутник — и даже двери вели не в коридор, а в короткий тупик; кривые решетчатые двери, будто из середины двадцатого века.

И еще здесь по-настоящему воняло — странно, очень странно. Человеческие трупы, пусть даже мумифицированные, пахли совершенно иначе, это был какой-то неземной запах, очередная органика с примесями.

Вместе с прогнозным развитием ситуации это пугало еще сильнее. Мортимус завернул в тупик и остановился у короткой лестницы. Пульс в рваном ритме колотился под языком.

— Вот мы и добрались.

Мортимус вздрогнул и обернулся. Пеппи улыбалась, глядя на него снизу вверх, в полутьме ее глаза казались совершенно прозрачными.

— Ты что-то дерганый, Монах, нервничаешь? — спросила она и прищурилась. Потом обошла его и взбежала по лестнице вверх, на подиум. Под ее ботинками хрустели засохшие обрывки… плоти? — О, как здесь все запущено. Прямо хоть археологов вызывай. Раскапывать культурные слои.

Она рассмеялась, глядя на Мортимуса.

— Ты что-то совсем плохо выглядишь. Трупов, что ли, давно не видел, отвык? Пойди проветрись… — Пеппи прервалась и кивнула кому-то за его спиной. — А, вот тебя-то я и ждала. Глянь, какая пакость. Замучаемся чинить. А ты, Монах, позови Профа, что ли, не стой столбом. И Гаутаму.

Марилу, которая стояла сзади, взяла Мортимуса за локоть и подмигнула, сверкнув быстрой, почти незаметной улыбкой. Потом она поднялась на подиум, сунула руки в карманы и смешно закусила губу, разглядывая панель управления сервером, давно и, казалось, безнадежно мертвым. Но было еще кое-что — гораздо интереснее техники. Пеппи снова посмотрела на него отсутствующим взглядом, и Мортимус осторожно попятился назад. Они не станут говорить, пока он рядом.

Отойдя за угол, Мортимус прижался к стене и замер.

— Двадцать пять, — сказала Марилу.

— Гонишь. Десять.

— Сама гонишь. Ниже двадцати не опущу. Пиздец же здесь.

Пеппи тяжело вздохнула и снова захрустела ботинками.

— Пятнадцать? — спросила она.

Марилу пренебрежительно рассмеялась.

— Тогда будь полезной, — раздраженно ответила Пеппи, — и помоги убрать отсюда эту мертвечину. Двадцать так двадцать.