Он забегал пальцами по кнопкам, и давно погасший монитор ожил. Показатели, впрочем, совсем не радовали. Все тесты показывали полный отказ системы. Мортимус с интересом ждал, что же сделает человек. Он бы на его месте подключил бы вон тот переходник…

Профессор безошибочно, не глядя, ткнул нужный переходник в нужное гнездо. Показатели на мониторе тут же изменились. Стены слабо мигнули, будто в них скрывались дополнительные лампы.

— Станция готова к загрузке, — сказал Мортимус, заинтересованно следя за действиями Профессора. Тот спокойно, не колеблясь, подключал новые переходники, клацал тумблерами и, в конце концов, облегченно вздохнув, вернул кожух на место.

— Вы поняли это по показателям? — удивленно спросил он.

Мортимус вспомнил, что собирался изображать безобидного чудака, путешествующего с инопланетянином, но отыгрывать назад было уже поздно. И, в конце концов, Профессор не страдал паранойей, как другие.

— Сто, девяносто семь, двести девять, ОК, зеленый сигнал, — ответил Мортимус и пожал плечами. — Тут и ребенок поймет, что все в норме. Мы сможем протестировать это… кресло?

Во взгляде Профессора заметно прибавилось интереса.

— Мой чип не позволяет транслировать данные в эфир. Из всех нас это может только Пепперминт, она журналист. Но я бы не стал рисковать. Пока не подключен сервер…

— Ясно, ясно, — перебил его Мортимус. Вдалеке что-то металлически хлопнуло — такой неприятный сухой звук… Выстрел?

— Давно хотел спросить вас. — Профессор подошел ближе. — Никак не могу понять. Монах — это, конечно, прозвище, как и у всех нас, священников ни с кем нельзя спутать. Вы не работали на Спутнике, когда все произошло, на наемника тоже не похожи, но к погибшим относитесь очень спокойно. Вы доктор?

— Что? — изумился Мортимус. — Нет! Конечно, нет!

Словно за шиворот вылили ледяной воды. Доктор… надо же придумать! И что это еще такое — не похож на священника? Кто им виноват, что в их время днем с огнем не найти нормальных священников?

— Жаль, — отозвался Профессор. — Нам бы не помешал хороший медик.

Снова послышался сухой металлический хлопок, потом еще один. Мортимус прижал палец к губам и выглянул наружу.

— Что случилось? — спросил Профессор.

— Стреляют.

— А! Не волнуйтесь. Гаутама при мне попросил у наших военных несколько обойм металлокерамики, потренироваться в стрельбе. Вы, кстати, видели, как он модифицировал свой древний пистолет? Настоящий инженерный гений! Так искусно скомпенсировать отдачу…

Так вот почему пистолет выглядел так странно! Что этот… гений с ним сотворил?!

— Это был мой коллекционный Desert Eagle, — сквозь зубы пробормотал Мортимус и вышел. Он бы с удовольствием хлопнул дверью, уходя, но здесь, на Спутнике, двери срабатывали автоматически.

Действительно, на выстрелы никто не реагировал — не бежал, не прятался за невысокими стенками кубиклов, не пытался перехватить стрелявшего. Техники до сих пор копались в проводах возле лифтов: ни одного из них не было здесь, в этом огромном зале. У дверей, ведущих к лифтам, скучал один из охранников — кажется, Семерка. Мортимус помахал ему, и охранник демонстративно отвернулся. Значит, наверняка Семерка — тот до сих пор не мог простить, что ему едва не отшибли руку. Мортимус усмехнулся. Если бы Сек попал, то обижаться бы сейчас было некому.

Выстрелы хлопали мерно, один за другим, с точно выверенными промежутками времени, как будто Сек стрелял, ориентируясь по метроному. Мортимус поправил сбившийся капюшон, спрятал руки в рукава и направился туда, откуда доносились выстрелы. Правда, пистолет уже не было так жалко, злость прошла, но все равно стоило поговорить на эту тему. Коллекцию свою Мортимус ценил довольно высоко, и… Хотя он же сам отдал оружие! Выстрелы звучали уже совсем близко. Мортимус остановился и, скривив губы, покачал головой. Бог с ним, с пистолетом. Он уже собрался развернуться и уйти, как из-за стенки кубикла раздался голос Пеппи:

— У тебя так рука устанет. Твоя пушка для двух рук сделана, держи ее обеими. Да, так. Немного правее… Давай!

Вместо ответа раздался выстрел. Мортимус улыбнулся и осторожно сел на пол, прислонившись к стенке — лучше будет слышно, и его вряд ли заметят.

— Отлично! Давай еще!

Выстрел.

— Ну вот опять. Смотри: ты руку вытягиваешь, а должен оставаться рычаг. Слегка согни ее. Вот… — что-то зашуршало. — Я тебе покажу еще раз. Вот так держи… Хорошо, что у тебя такие большие кисти. Я бы эту пушку даже поднять не смогла.

— Я переделаю рукоять. Мне неудобно стрелять двумя руками, — ответил своим хрипловатым голосом Сек.

Ну конечно, переделает он. Мортимус подавил раздраженный вздох и прислушался. Пеппи, хитрая бестия, что-то замышляла, это наверняка, но только что? По идее, она должна что-нибудь предложить ему.

— Ты раньше никогда не стрелял? — спросила она.

— Стрелял, — ответил Сек после паузы. — Но из другого оружия.

— Заметно, что опыт есть. — Она негромко рассмеялась. — По крайней мере, в стрельбе.

— Я что-то не так сказал?

Пеппи снова рассмеялась — тихо и вкрадчиво. В ее голосе отчетливо слышалась улыбка.

— Ты посмотрел.

— Все равно не понимаю, — растерянно отозвался Сек.

— Я думала, твои щупальца будут липкие, даже противные, а они просто холодные и мокрые, как кошачий нос. Ха! Тебе что, щекотно?

— Нет… Но…

— У вас все такие недогадливые? — Она вздохнула. — Ты поцелуешь меня когда-нибудь или нет? М-м-м… Не так. Вот…

О, нет, это запрещенный прием! Против подобного хода у Мортимуса не было никаких контрмер. Что можно противопоставить такому? Ничего! Эти человеческие женщины… Да и мужчины, прямо говоря, ничем не лучше. Он осторожно поднялся на ноги. Может, стоило спугнуть неожиданную парочку? Нет, все равно это уже завертелось, не остановить. Пусть. Пусть развлекаются, когда еще выпадет случай.

— У вас все как у людей, м?

— Н-нет…

— Не выдумывай, я же чувствую…

Мортимус дернул плечами и, стараясь ступать неслышно, пошел прочь. Остальное было уже неинтересно. Расстановка сил на поле снова изменилась причудливым образом. Иногда только ради таких вот внезапных и неожиданных поворотов стоило взаимодействовать с людьми. Главное теперь — не забыть, зачем он отправился в первое за долгие годы путешествие.

А еще Мортимус совсем немного, но завидовал Секу. Не потому, что ему нравилась Пеппи — вовсе нет. Люди хоть и похожи внешне на галлифрейцев, но все равно такие отношения попахивали ксенофилией, хотя иногда, иногда… Нет. Дело было в новизне ощущений. Мортимус ни за что не отказался бы пережить подобный опыт заново, как в первый раз. Жаль, что это невозможно. Хотя… Новая регенерация все-таки позволяла получить малую толику такой новизны. Но, увы, сейчас не время и не место. И не с кем, если говорить начистоту.

Отойдя подальше, Мортимус устало опустился в кресло посредине одного из кубиклов. Он вытянул ноги и посмотрел расфокусированным взглядом в потолок. Впереди их ожидало два больших подъема — основной группе все равно приходилось карабкаться вверх по шахте, чтобы тянуть провода, пока техники и Профессор шли по лестнице. Но сейчас можно было не ограничиваться сотней этажей. Самым трудным было поднимать оборудование, провизию и мотки сверхтонких проводов — а сейчас это легче легкого. Последних, к тому же, с каждым разом становилось все меньше. Два подъема и конец путешествия.

Пока что его догадки подтверждались одна за другой. Мортимус был практически уверен, чем закончится эта экспедиция, но все равно оставался фактор, учесть который было очень трудно. Человеческий фактор мог повлиять на результат совершенно непредсказуемо.

В этом и заключался весь азарт. Правила игры постоянно менялись.

***

Чем выше они поднимались, тем реже встречались обитаемые этажи, тем жарче становился воздух. Мортимус откровенно скучал по приятной прохладе девяносто девятого. В лифтовой шахте постоянно дул горячий ветер, губы трескались до крови, заживали за полчаса и снова трескались.