Акционерное общество “Восхождение”. Мортимус скривил губы в усмешке. Сек, кажется, занял почетное место в совете директоров — заочно, за будущие заслуги, — и даже этого не понял. Он недоуменно переводил взгляд с Пеппи на Канцлера и молчал.

— Нам предлагают проголосовать за то, исследовать ли этот этаж или подняться выше, — вполголоса разъяснил ему Мортимус.

— Я за исследование, — тут же ответил Сек. Его щупальца снова свились в забавные колечки. Нужно было все-таки заняться языком его альтернативной мимики — это означало любопытство, заинтересованность, что-то еще?

— И я, — добавил Мортимус.

— Я тоже за. Ты в меньшинстве, Канцлер, — злорадно сообщила Пеппи.

Он смотрел на нее непроницаемым взглядом. Если бы неодобрение могло превращаться в лучи, Канцлер бы сиял сейчас, как звезда.

— Держи комм включенным. Мега! Отправишься с ними, — наконец сквозь зубы приказал он. — Не заходите далеко.

Все этажи Спутника были практически идентичны — двери на двести первом располагались там же, где и на девяносто девятом, только здесь они были широко и гостеприимно распахнуты. За ними открывался такой же угловатый коридор, только разрисованный, как и зал, сверху донизу. Даже заброшенный ларек очередного человеческого фаст-фуда, стоявший посреди коридора, был раскрашен, как арт-объект на выставке современного искусства. Интересно, чем рисовали? Мортимус подошел к стене, прикоснулся к краске — на пальцах осталась оранжевая пыль. Он понюхал руку и скривился.

— Органика. Что-то вроде мела с примесями.

Вывод напрашивался сам собой. Мортимус подобрал один из шариков, валявшихся под ногами. Он пах точно так же. Что же это такое?

Мега отстранил его, и, держа оружие наизготовку, выглянул в коридор.

— Чисто. Идем.

Из-за поворотов надпись на одной из стен — длинная, сделанная красными и синими мелками, — терялась за углом, и потому Пеппи читала ее, делая паузы.

— Большой… — Она заглянула за угол. — Брат…

— Следит за тобой? — предположил Мортимус.

Пеппи ускорила шаг, но Мега не дал ей уйти вперед, выставив руку, и она обиженно фыркнула, сдув со лба мешавшуюся челку. Запах клубники стал сильнее, от него почти першило в горле.

— Откуда ты знаешь? — спросила Пеппи, когда они дошли до следующего угла. — Следит… Действительно.

Мортимус довольно улыбнулся и плотнее запахнул мантию.

— Если здесь и остались выжившие, этот “робинзон” хорошо образован. Цитата из очень древней книги, надо же.

— Про остров — тоже цитата? — спросил Сек. — Кто такой робинзон? И что это за странный… запах?

Мега вдруг остановился и резко поднял руку.

— Я что-то слышал, — прошептал он. — Тут кто-то есть.

В полной тишине, пропитанной клубничной вонью, послышалось слабое, едва слышное звяканье и шорох. Звуки казались отдаленными, Мега осторожно вытащил из-за пазухи стетоскоп и приложил к стене.

— Это здесь, за стеной, — глухим голосом пробормотал он. — Стучит. Чавкает.

Он обернулся к Пеппи, глядя на нее расширенными, темными на побледневшем лице глазами.

— Надо возвращаться. Канцлер не одобрит… Говорят, тут, наверху люди жрут друг друга. Дальше идти нельзя!

Она молча отобрала у Меги стетоскоп и приложила его к стене. Потом широко улыбнулась, блеснув в полутьме зубами, и одним хищным движением достала пистолет.

— Он тут один, Мега, не бойся. — Пеппи оглянулась. — Гаутама, ты ведь можешь становиться невидимкой? Ну вот, опять пропал. Страхуй, если слышишь.

Сек сунул руку за пазуху, вытащил из кобуры свой Desert Eagle и щелкнул затвором. Выглядел пистолет как-то необычно, но Мортимус не успел рассмотреть: его окликнула Пеппи.

— Монах, иди сюда. Ты не вооружен, он тебя не испугается.

Не вооружен? Мортимус стиснул в кармане одну из ампул и подошел ближе. Люди наивно считают, что только стрелковое оружие может представлять опасность. Пеппи зашарила ладонями по нарисованным буквам, стирая краску.

— Эти новомодные раздвижные стены, — прошептала она. — Наверху вечно выпендривались… а, вот и ручка. Мега, Гаутама, внимание! Я открываю.

Она что-то нажала, сегмент стены отъехал в сторону, из открывшегося проема в коридор полился яркий свет. Пеппи вскинула оружие, целясь, Мега отступил назад, Сек поднял пистолет. Клубникой воняло так, что от запаха почти тошнило, и Мортимус решил, что больше никогда не станет есть эти земные ягоды. Никогда. Он осторожно заглянул в проем. Столики, буфет… столовая!

— О, вы тоже пришли пообедать? Заходите, места хватит всем! — радушно сказал человек, сидевший за одним из столиков, и широко улыбнулся. На заросшем черной грязью, но гладко выбритом лице сверкнули белоснежные зубы. — Заходите, чего вы ждете, друзья?

Пеппи медленно опустила оружие.

— Как же у него чип-то переклинило, — вполголоса сказала она. — Заходим. Он не опасен.

***

Саид Перогалек — так представился “робинзон” — безостановочно болтал и ел, ел и болтал. Мега, который сначала опасался его, минут через пять устал слушать и вышел в коридор. Оттуда периодически доносился шорох комм-связи.

— Я всего в шаге от повышения! Передайте мне соль, будьте добры… Спасибо! Повышения, да. Еще немного, и мне пришлют приглашение на пятисотый этаж. Моя новая разработка… — Перогалек хитро прищурился сквозь грязную завесу волос. — Нет, нет, не просите, не скажу. Где-то тут лежал мой медиа-план! Вы не видели?

— Что это с ним? — наклонившись к Пеппи, вполголоса спросил Мортимус.

— Закоротило чип в мозгу, — тихо ответила Пеппи, зачарованно следя за тем, как обезумевший “робинзон” поглощает сублимированный обед-рацион. — Посмотри, какой он модный. Волосами зарос, как дикарь, а они сами в прическу укладываются, бриться ему не надо, и пахнет от него ароматизатором, а не пóтом. Полный апгрейд, очень дорогой, это тебе не ледяная блевотина. Высокопоставленный тип, как бы не директор по маркетингу.

Ароматизатором?! Какая мерзость! Мортимус наморщил нос. Иногда люди все-таки умудрялись удивить его, и это был именно тот случай.

— Так клубника — это…

— Да, он просто грязный, — перебила его Пеппи. — Не удивлюсь, если те шарики возле лифта — это его дерьмо. Утилитарность и свобода для творчества, вот наш девиз.

— Так вот что это за запах, — вставил Сек. Пеппи быстро обернулась к нему.

— Иногда ты меня пугаешь, — сказала она. — Как это у тебя получается — исчезать из виду? Расскажешь?

— Пятисотый этаж — это же мечта! Мечта всех и каждого! — громко выкрикнул Перогалек и отбросил опустевший поднос за спину. — И мне остался всего шаг, маленький шажок до нее!

— Говорят, там стены золотые, — мечтательно прогудел заглянувший в столовую Мега. — Вот доберемся…

Он вздохнул, вытащил из ближайшего стеллажа поднос с рационом и зашуршал оберткой.

— Я скоро презентую главному редактору мою новую идею. Портфолио… Не покажу, — Перогалек пригнулся и заозирался, скаля зубы, как дикий зверек. — А вы кто? А! Сейчас же обед. — Он обернулся и посмотрел на нарисованные на стене часы. — Приятного аппетита, коллеги. Над чем работаете?

Пеппи встала из-за стола.

— Хорошенького понемножку. Пойду осмотрюсь, — сказала она, — пока вы тут ведете светскую беседу. Не пропадайте!

Она вышла в коридор, к Меге, что-то сказала ему, а потом ее легкие шаги стихли.

— Никогда не думал, что люди могут быть такими же, как таймлорды, — не отводя взгляда от “робинзона”, негромко сказал Сек.

Что?! Это кого он тут психом назвал?

— Далеки тоже такими бывают, — огрызнулся Мортимус.

— Бывают, — без тени обиды кивнул Сек. — Интересное изменение личности. Только этот человек не опасен ни для кого, кроме себя. У тебя чип в мозгу? — спросил он “робинзона”. Тот удивленно уставился на Сека. Ингибитор восприятия влиял и на него тоже.

— Какая удивительная модификация! — воскликнул Перогалек. — Это модно? Ни разу такого не видел. Тентакли… Как смело! Надо будет поговорить с моим хирургом… Да, у меня самый современный чип. Абракафокус!