Чего я совершенно точно не ожидала, так это телефонного звонка.

Автомобильный гудок родом из двадцатых дырявит напряжение, словно гвоздь стенку. Я отворачиваюсь от Существа и смотрю на куртку — на маленький прямоугольник света, сияющий сквозь ткань. С опаской я перевожу взгляд на диван, но существо не сдвинулось с места. Так и сидит, психованный осьминог-мутант, царственно свесив по сторонам щупальца и глядя на меня холодным расчетливым взглядом.

И хочет, чтобы я взяла трубку.

Я не поворачиваюсь к нему спиной. Пячусь по комнате боком, как краб, и выуживаю из кармана телефон. Номер не определен.

Осторожно, но все же жму «Ответить», дергано подношу трубку к уху.

— НЕРАЗУМНО БЫЛО ПРИНОСИТЬ МЕНЯ СЮДА.

Это заявляет голос из моих детских кошмаров. Потому что голос, звучащий в телефоне, голос существа, сидящего на моем диване, этот скрежещущий, механический отрывистый лай — это голос далека.

Два чудовища за одну ночь. Эта штука — не просто машина. И не была ею. Только скрывала тягучий, оплывший кусок плоти. Каким-то образом оно может подключиться к моему телефону и поговорить. Оно может менять форму. Но последнее я пойму только позже, сейчас я только пытаюсь переварить информацию.

Медленно, чрезвычайно медленно опускаю телефон на стол, экраном вверх.

— Это ты говоришь? — удостоверяюсь я. Оно моргает. Подтверждающий знак.

— ТАК... ТОЧНО, — скрежещет голос. Медленно, словно не хватает энергии или слабая связь.

— Далек. Тот черный танк... штука в Мидтаун Уэст?

— ВЕРНО.

Очередная волна понимания захлестывает меня. Волна паники. Машина-убийца, так говорил Льюис. Я не сомневалась в этом, когда была маленькой. И не очень умно сомневаться в этом сейчас.

В моей комнате убийца.

— Из-звини, — бормочу я, растеряв всю храбрость. Трусиха года, не иначе. Слайзер, ага, со слайзером я могла справиться. Но не с этим. Не с ним. Не с кем-то умным, говорящим, мыслящим и отравляющим мой слух ненавистью.

— Я не знала. Я не думала... со всеми этими, э... превращениями и... о, Господи.

Я вижу, какой он внезапно огромный, заполняющий все поле зрения, зеленый, презрительный и чудовищный. И вижу, как он закатывает глаз.

— ЕСЛИ БЫ Я ХОТЕЛ ТВОЕЙ СМЕРТИ, — трещит механический голос, — Я БЫ ДАЛ СЛАЙЗЕРУ УБИТЬ ТЕБЯ.

Я долго и упорно смотрю на него. В его взгляде есть что-то стальное. Его лицо, каким бы ужасным ни казалось, выглядит древним, старым. Оно повидало гораздо худшую дрянь. Он не станет возиться со мной. И не лжет. Я с трудом сажусь. Он дело говорит.

Тишина. Далек, потому что да, это именно он, протягивает пару щупалец и обхватывает стакан. На стекле остаются густые полосы слизи. Я ошалело наблюдаю, как он играючи поднимает его и тянет к себе. Неожиданно становится виден его рот, прячущийся между двух щупалец. Далек делает глоток, и его тело раздувается. И снова, победив страх, меня охватывает благоговение, совсем как в детстве. Он делает это с такой легкостью! Это как следить за улиткой, которая ест салат — немного противно, но ужасно интересно. И мой страх чуть-чуть отступает. Я сижу напротив кошмара из моего детства, и миллиард вопросов квантовыми частицами бомбардирует мой мозг. И что самое удивительное — облегчение, потому что я жива.

Сквозняк колышет шторы. Все еще холодно. Отопление в этой квартире включат в лучшем случае в конце ноября. Достаточно сказать, что хозяйку квартиры я не слишком-то люблю. Дождь за окном барабанит все громче. Я принесла в дом пришельца. Я не бросила его на улице, чтобы он подхватил воспаление легких. И, боже милый, там полно тех, кто все-таки его подхватит. Я жива, здесь и сейчас. Снаружи мир живет своей жизнью. А мой внеземной гость сидит и молчит.

Телефон снова вибрирует.

— ЗАЧЕМ ТЫ ПРИНЕСЛА МЕНЯ СЮДА? — спрашивает далек. Неожиданно я теряюсь.

— Мне... мне показалось, что ты ранен, — начинаю я. Он с грохотом ставит стакан на стол: стекло покрыто прозрачной слизью. — А ты помог мне выбраться, так что не бросать же тебя умирать. И... — Да какого черта? — Думаю, мне просто стало любопытно.

— ТЫ ГЛУПАЯ, — говорит мне Пришелец.

— Ага. Думаю, так и есть.

Я это признаю. Смотрю, как он движется. Как поднимает извивающиеся щупальца. Пластик трещит. Далек выглядит усталым. Если бы он был человеком — самым обычным парнем, — я бы смогла выяснить две главных вещи. Он очень старый. И очень устал.

Я обдумываю это, пытаясь расслабиться. А это вдруг оказывается совсем нетрудно. Что он мне сделает? Я набираюсь смелости и говорю:

— Я видела тебя раньше. — Это комментарий, и он требует подтверждения. Далек закрывает глаз. Спит. А может, умер.

— ВЕРОЯТНО, — гудит телефон. Этот медленный голос подходит его динамику.

— Ты изменил форму.

— ВЕРНО.

— Ты всегда можешь ее менять?

— НЕТ.

Это поднимает намного больше вопросов. По одному за раз.

— Ясно. Это... — «Ты насильник? Нет, забудь». — Кажется, когда ты это делаешь, тебе очень больно?

Сам далек что-то бормочет. Телефон говорит:

— ЭТО НЕСУЩЕСТВЕННО. ДАЛЕКИ ДОПУСКАЮТ БОЛЬ.

— Окей.

Может, я задаю не те вопросы, но разговор обостряется.

— А ты...

Но Существо сдвигается в сторону и приоткрывает глаз.

— БУДУ БЛАГОДАРЕН ЗА ВОЗМОЖНОСТЬ ПОСПАТЬ.

Он укладывается. И снова, кажется, немного растекся в стороны. Думаю, с ним все будет нормально. Прикусив губу, киваю. Встаю, скрипнув паркетом.

— Ага. Конечно.

Я осторожно тянусь и нащупываю телефон, все еще со включенным экраном, но молчащий.

— У тебя есть право. Я не против, если ты... э... захочешь остаться, когда я уйду. Оставлю запасные ключи. Если можешь, отложи свои превращения на потом, пока я здесь.

Добравшись до спальни, я придвигаю к двери стол; очень тяжелый, ага. Осторожность не помешает.

Тут до меня наконец доходит, что, наверное, я вела себя невежливо. Неземная жизнь — все дозволено, решите вы. Гляжу обратно в комнату — он валяется там, бледный, занимая весь диван, и мерно дышит. Полагаю, эта картина надолго запечатлится в моей памяти.

— Могу я спросить еще одну вещь? — осведомляюсь я в пространство.

— ...МОЖЕШЬ.

— Как мне тебя называть? У тебя есть имя, или ты просто... далек?

Свет мигает.

— У ДАЛЕКОВ НЕТ ИМЕН, — говорит Существо после короткой паузы. Телефон в моей руке рявкает. — НО У МЕНЯ ЕСТЬ.

Странно. Так он не считает себя далеком?

— МЕНЯ ЗОВУТ СЕК.

Сек. Без сомнения инопланетно, коротко и мило. Веско. Стоит принять к сведению.

— Тогда спокойной ночи, Сек.

Нет ответа.

Решив, что разговор окончен, я нажимаю отбой.

Выключаю свет.

Закрываю дверь.

====== Глава 11. Время; как оно течет ======

«Трудно понять структуру Времени. Оно эластично. Оно может изменять форму. Степень его пластичности выходит далеко за пределы человеческого понимания и, если уж на то пошло, за пределы понимания многих других разумных форм жизни. Мы не ошибались. Мы никогда не сомневались в наших силах. Мы осознавали риск.

Так что мое решение преследовать далека Каана оказалось катастрофически неверным.

Можно было ожидать гораздо худших последствий. Мне удивительно повезло. Я сохранил рассудок. Но не форму.

Зима 1933 года выдалась чрезвычайно холодной. Жить на Земле было трудно. Прошло три года с тех пор, как он сбежал. С тех пор, как мы потерпели неудачу в наших замыслах. И прежде чем я собрал достаточно энергии, чтобы попытаться последовать за ним.

Я всегда превосходил своего противника, или считал, что превосходил. Против его упорства я мог поставить свой интеллект. Я считал его мертвым. Он потерпел неудачу. Должен был потерпеть. Я почти погиб, следуя за ним. Невозможно, чтобы он выжил.

Однако благодаря этим событиям я в состоянии изложить природу времени. Понимаете, в то время как оно считается непрерывным, как я уже говорил, в действительности его стоит рассматривать с другой точки зрения. Похоже, что у времени есть совесть. Иначе говоря, оно живое. Оно способно принимать или отвергать, его воздействие меняется, и его можно обмануть. Мы бы сочли подобные особенности несущественными. Не в нашей природе обращать внимание на такие вещи.