Черт, если это сработает…

— Ну же, иди сюда! — выкрикиваю я, понимая, что это звучит банально. Раздражающе, вызывающе, именно как и надо.

Чудовище мчится ко мне, снова заводя этот ужасный вой. Белый свет приближается. Гудит сигнал. Тварь выбегает на середину дорожки…

И тут же в нее влетает грузовик. Попав под колеса, тварь скулит; шипит вода, разбрызганная шинами. Машина подпрыгивает и раскачивается вперед-назад, впечатывая зверя в землю.

Зажигаются стоп-фары. Водитель, матерясь, выбирается из кабины.

От слайзера остается не так уж и много.

Я скольжу назад, тяжело дыша, и наваливаюсь на контейнер. Лицо горит. Порезы на шее тоже безумно, жгуче болят.

Моя рация скрипит. Меня вызывают.

Едва в силах дышать, я подношу рацию к уху.

— Мне кажется… кажется, вам стоит на это взглянуть, — бормочу я в ресивер.

Дождь усиливается. Сначала приезжают полицейские машины, и место, где лежит то, что осталось от слайзера, огораживают. И почти сразу же приезжает скорая. Никто не стал рыскать дальше, между ангарами.

Оказалось, Карлоса нашли грузчики. Рукав его куртки был оторван, а рана перевязана. Я спешу к нему — увидеться, пока его не забрали. Купаясь в ярком свете кабины, он лежит на каталке и сонно улыбается.

— С чего это ты решила убежать, дрянь ты мелкая? — интересуется Карлос.

— Ну, показалось, что это самое лучшее, и…

Он криво усмехается. Парамедики мельтешат вокруг в своих черных нарядах. После такой долгой тишины шум разговоров, гул машин, сирены и сыплющиеся отовсюду медицинские термины словно душат меня в объятиях. Стоя у задней двери скорой, я никак не могу перестать разглядывать плечо Карлоса. Сквозь повязки проступает кровь, а рука лежит под странным углом. Других повреждений мне не видно.

«Порваны связки в плече».

Карлос следит за моим взглядом, и на его лице проступает благосклонность.

— Эй, в конце концов, это левая. Боюсь, бумажной работой я не отделаюсь.

Но это еще не все. Тот незнакомец, с одним глазом, лежащий в темноте. Наверное, он тоже истекает кровью.

«Он чудовище, — говорит мне здравый смысл. — Просто забудь, тебе померещилось, ты же ничего не соображала».

Я сглатываю.

— Карлос, можно вопрос? — говорю я быстро, потому что его каталку уже загружают в кабину. — Ты… помнишь что-нибудь… о парне, который спас тебя?

— Что-нибудь странное? Не считая того, что на меня напал гигантский зубастый слизняк? Не-а, я отключился.

— Ничего? Совсем ничего?

— Не дави на него, милочка, — говорит одна из медиков, перегораживая мне путь. У нее крашеные волосы, яркие, вишнево-красные, но лицо слишком круглое, кажется, из-за близорукости и постоянного заедания стресса. За ее спиной я слышу оклик Карлоса.

— Следующее, что я запомнил, — то, как лежу в будке охранника и мне чертовски больно. И нет, я понятия не имею, как попал туда.

Я устраиваюсь рядом с ним, а медсестра тем временем обрабатывает порезы на моей шее. Естественно, они не слишком глубокие, иначе я бы узнала об этом куда раньше, но они распухли и сильно болят. Медики дают мне что-то от шока, но я пытаюсь уверить их, что все в норме. Меня заворачивают в одно из космических фольговых одеял, словно собираются испечь в духовке. И, сидя здесь, я пытаюсь подсуммировать события ночи. Медленно, трезво, тщательно.

«Окей, мы нашли парня, выпотрошенного крупным животным. Потом нашли и животное, и теперь оно, раздавленное, лежит тряпочкой в паре метров от меня. Похожее на гигантского зубастого слизняка. И оно напало на меня и моего коллегу.

Потом я встретила незнакомца, который помог мне, когда я вырубилась.

Но он оказался не парнем, а кем-то вроде... даже не знаю. Что-то типа получеловека-полумоллюска.

И существо на него напало.

Но он помог нам.

И мне действительно надо удостовериться, что глаза меня не обманывают, и что он все еще здесь. И жив ли он вообще».

Медсестра представляется как Бекки. Нежно сообщает мне, что будет больно, типа я этого не знаю. Вопросов она старается не задавать. Но любопытство все равно проступает на ее лице сквозь маску сосредоточенности.

Порезы перебинтованы, и мои настоятельные возражения убеждают медиков, что в больницу мне не надо. Хотя, кажется, они настороженно относятся ко мне. Наверное, решили, что я слегка съехала с катушек. Но они продолжают гнуть свою линию: предлагают подбросить до дома.

— Можно мне просто пройтись? — спрашиваю я. — Мне бы подышать немного.

Так что я торопливо шагаю туда, где слоняются люди в белых защитных костюмах. Допрашивают водителя грузовика. Я бреду мимо.

— Эй.

Парень, который стоит ближе ко мне, оборачивается. Бледный и такой испуганный, что даже усталости не заметно. Эти ребята накачаны адреналином. Понятия не имеют, что за хрень творится. Что-то новое. Что-то пугающее. Хочу рассказать Мелани, дождаться не могу. Она не поверит!

Если честно, я и сама не прочь выкинуть это из головы.

— Элиза Бирчвуд, — узнает парень.

— Здоровенный сукин сын, скажи?

Парень кажется изумленным. Совсем молодой, как и я. Мы оба новички, и довольно зеленые.

— Господи, такого я вообще ни разу не видел, — начинает он, тараторя и глотая слова. — Как это... ну, типа, как ты умудрилась выжить? Мы вызывали чуваков из зоологического общества и все такое. И ФБР, и ЦРУ, и... — он сглатывает, качает головой. — Невероятно.

Я индифферентно киваю. Так значит, ничего больше они не нашли.

Когда парня отзывают в сторону, я улыбаюсь ему напоследок и делаю вид, что иду в сторону скорой. Но на самом деле нет. Гляжу через плечо. Проверяю, не смотрит ли кто.

И направляюсь в темный проход между складами.

Здесь снова темно хоть глаз выколи. Глаза уже успели привыкнуть к свету, и теперь под проливным дождем мир вокруг расплывается, как на полотнах экспрессионистов.

Что я ищу? Тело? Черную куртку или пальто. Сколько мертвых парней здесь еще могут быть? Он лежал прямо возле задней стены. Именно там, где тварь его и заловила. Где они боролись со слайзером... Так что он должен быть...

Мои ноги за что-то цепляются, и я едва не спотыкаюсь. Смотрю вниз. У ног лежит кипа материи. Черная куртка. Похожая на ту, что носил мутант. Но и только. Просто куртка, только одежда. Как будто то, что носило ее, растаяло или просто сбросило куртку, как кожу. Шелуха — вот все, что осталось.

Тревога стучит в моих ушах. Щеки горят от разочарования. Он сбежал? Или слайзер изорвал его в такие мелкие клочки, что ничего не осталось?

Опускаюсь на колени, рассматриваю скомканную ткань. Беру за край и поднимаю, пытаясь развернуть.

Она шевелится!

В ужасе выпускаю куртку и отпрыгиваю. Там что-то есть! И этот запах, та самая противная вонь.

С большой осмотрительностью я разворачиваю куртку. Потом, не веря глазам, поднимаюсь на ноги.

Как будто разум исказил то, что я увидела. Помню, что видела что-то без черепа. И его мозг торчал из головы, как в ужастиках пятидесятых. И вот то же самое передо мной. Я в замешательстве. Такого не может быть.

В куртке прячется существо, чем-то напоминающее кальмара, тело размером с человеческую голову, и человеческий мозг выпирает из фрагментированного черепа. У него очень много длиннющих щупалец. И да, только один глаз — закрытый. Оно без сознания. Не понимаю... Тот, кого я видела, был гуманоидом.

На меня накатывает отвращение. Что случилось? Незнакомец скукожился? Ссохся и превратился в эту штуку? Нет, это ненормально. Невозможно и совершенно неправильно. Но именно это и лежит у моих ног.

И оно замерзает.

Я сглатываю. Оглядываюсь.

Я иду искать парня и натыкаюсь на отвратительного моллюска. Который спас мне жизнь.

Рациональное мышление — скажем, не мой конек. Наоборот, меня частенько ловили на глупостях. И сейчас я сделаю очередную. Не хочу, чтобы это нашла полиция. Его заберут. Запрут где-нибудь. Вскроют. Не хочу этого. Не хочу, чтобы эта штука погибла.