– Это землетрясение!!! Быстро! Быстро валим отсюда на улицу, пока тут все не рухнуло!

Все мгновенно стало четко и ясно. Влад вскочил на ноги, и они с Никитой бросились к лестнице. Я попытался встать, но правую щиколотку пронзила острая боль. Видимо, я подвернул ногу при падении. Бежать у меня не получалось, и я, опираясь рукой о стену, захромал как можно быстрее в сторону лестницы. Никита обернулся, увидел меня в таком плачевном состоянии и поспешил на помощь. Ох, как же я был ему благодарен! Он забросил мою руку к себе на плечо и буквально поволок меня по коридору к лестнице. Влад был уже возле нее и подгонял нас нетерпеливым криком:

– Быстрее! Да быстрее же!

– Не жди нас! Мы догоним! – прокричал Никита, уже практически подтащив меня к лестнице.

И Влад рванул вперед. Он проскочил один лестничный пролет, когда мы с Никитой только собирались начать спуск. И в этот момент здание сотряс еще один мощный толчок. Он был такой силы, что мы с Никитой не удержались на ногах и упали буквально в двух шагах от начала лестницы. Это падение нас спасло. Раздался оглушительный грохот, и весь лестничный пролет рухнул вниз. Вместе с Владом…

– Влад!!! Не-ет!!! – в отчаянии заорали мы с Никитой.

Мы вскочили на ноги. Первое желание было – прыгнуть вниз на помощь Владу. Но инстинкт самосохранения остановил нас на краю обвала. Снизу поднялось огромное облако из бетонной пыли и штукатурки, оно полностью закрыло обзор, не было видно ничего.

Что с Владом? Мы кричали ему, пытаясь заглянуть вниз. Пыль забивала глаза и нос. Влад не отзывался…

Сознание отказывалось верить в происходящее: наверное, я сплю, и мне снится кошмар. Но жуткий провал в том месте, где только что была лестница, не оставлял никаких иллюзий. Это была реальность, страшная и безжалостная!

– Илья, сюда хода больше нет. Что делаем? – Вопрос Никиты заставил меня вернуться мыслями к нашему плачевному положению.

Толчок, обрушивший лестницу, был страшной силы. Удивительно, что до сих пор не рухнуло все здание, видимо, сказывалась добротная сталинская постройка с многократным запасом прочности. Стены пошли трещинами, потолок обваливался кусками. Здание мелко вибрировало, и тяжелый низкий гул продолжал давить на уши. Оставаться здесь было смертельно опасно. Лестницы больше не было, для побега оставалось только разбитое окно.

– Давай назад! – бросил я Никите.

Он подхватил меня, и мы поковыляли обратно.

Окна как такового больше не было. Часть наружной стены обрушилась вместе с оконным проемом, и от пола до потолка зиял неровный провал. Мы подошли к самому его краю. Что делать дальше, не знали. Страх гнал нас вперед, было огромное желание просто выпрыгнуть из этого дрожащего разрушающегося здания. Видимо, такой же страх гонит людей, спасающихся от пожара. Все так просто – позади тебя смерть, а впереди – жизнь и свобода, всего только один шаг – и ты в безопасности. Но инстинкт самосохранения и разум, мечущийся, как испуганный заяц, все-таки остановили нас на самом краю стены. Прыгнуть с такой высоты – это значит не оставить себе ни малейшего шанса на выживание. Нет, нет, должен был быть какой-то выход!

Пока мы стояли в проломе стены, раздумывая над создавшимся положением, нашим взглядам открылось происходящее в городе. От жилого микрорайона наш учебный корпус отделялся парком и проходящей за ним дорогой, и нам хорошо были видны люди, мечущиеся в панике, слышны были их душераздирающие крики. Я не знаю, что происходило на основной части университетской территории, она не просматривалась с этой стороны здания. Но то, что мы увидели, повергло в шок.

Вдалеке виднелись полуразрушенные высотки, вокруг них стояли клубы пыли – видимо, процесс разрушения продолжался. Я не сразу смог узнать в торчащих над землей развалинах несколько старых пятиэтажек, расположенных за торговым центром. Да и сам торговый центр зиял провалами огромных стеклянных стен, обнажился металлический каркас конструкции. Слева от торгового центра проходила небольшая улочка с домами частного сектора. Там поднимались черные столбы дыма, сквозь которые вырывались яркие языки пламени. Мы вновь услышали сильный хлопок, и один из домишек буквально разнесло на куски: по-видимому, взорвался газ.

На проезжей части дороги между парком и торговым центром царил хаос. Большой дуб, росший на краю парка, рухнул прямо на дорогу, накрыв собой несколько едущих машин и перекрыв половину полос движения. Водители машин, перед которыми упало дерево, попытались остановиться и резко затормозили. Сразу же несколько автомобилей столкнулись, но им было не до страховиков и ДПС. Они судорожно пытались разъехаться в разные стороны, но только еще больше закупорили проезжую часть, в результате чего образовалась пробка. Кто-то из автомобилистов попытался проехать по тротуару, но там метались люди, мешая движению. Некоторые водители начали выскакивать из машин, быстро выводя оттуда пассажиров. Они оставляли свои автомобили прямо посреди дороги. Все торопились выйти на открытое пространство, подальше от разрушающихся домов и падающих деревьев.

Выпускники, гулявшие в парке возле фонтана, в панике разбегались кто куда. Верхняя часть фонтана обвалилась под тяжестью рухнувшего на него старого дерева, из-под дерева била вверх сильная струя воды, видимо, прорвало трубу. Я заметил группу около десяти выпускников, бегущих через парк к дороге. Среди них были парень с гитарой, блондиночка и рыженькая девушка. И хотя наше с Никитой положение было незавидным, я невольно почувствовал глубокую жалость к этим ребятам, для которых день начинался как праздник, а заканчивался борьбой за свою жизнь. А потом я почувствовал зависть. Они там бегают по земле, а мы здесь выбираем между смертью под обломками или смертью от падения с высоты.

Выпускники уже добежали до дороги и протискивались на проезжей части между плотно стоящими автомобилями, как вдруг тяжелый низкий гул, до сих пор висящий в воздухе, перешел в рев и внезапно, с оглушительным треском и грохотом, прямо посреди дороги по асфальту пробежала изломанная трещина, как будто кто-то взял лист бумаги и неровно разорвал его пополам. Люди, находящиеся рядом, попадали на землю. Одного из выпускников придавило сдвинувшимися машинами. А над трещиной начало появляться какое-то марево, так воздух дрожит над раскаленной поверхностью в знойный день.

Марево постепенно окрасилось в оранжевый цвет. Над дорогой появился как бы воздушный невысокий «заборчик». Благодаря этому оранжевому «заборчику» стало видно, что трещина не слишком длинная, всего метров двести. Причем мы сверху отчетливо увидели, что трещина проходит не только вдоль дороги. Там, где она заканчивалась на дороге, она делала поворот в обоих концах на девяносто градусов и терялась где-то в жилом микрорайоне. Как будто кто-то решил себе выделить участок посреди города, неровным зигзагообразным оранжевым «заборчиком» огородив приглянувшуюся территорию.

– Илья, смотри! Машины! – воскликнул вдруг Никита.

Да я и сам уже увидел, что происходит нечто невообразимое. Автомобили, попавшие в оранжевое марево, начали исчезать один за другим. Нет, они не проваливались в образовавшуюся трещину, она не была настолько широкой, они просто пропадали! Рядом стоящие автомобили продолжали оставаться на месте, а те, что касались марева, – исчезали на наших глазах…

Группа выпускников, пробиравшихся на ту сторону дороги, оказалась разделенной этой трещиной. Почти все ребята очутились внутри участка, отделенного оранжевым «заборчиком», за исключением рыженькой девушки и парня с гитарой. На какое-то время они все растерянно замерли, глядя, как на их глазах исчезают автомобили, сквозь плотный строй которых они только что пробирались.

Внезапно наш учебный корпус начал дрожать, и мы вцепились изо всех сил в обломки стены, чтобы удержаться, при этом с ужасом глядя на новые появляющиеся трещины на потолке и стенах. Здание в любой момент могло разрушиться. Такая же дрожь наблюдалась вокруг, поднявшиеся с земли люди снова еле держались на ногах, но при этом внимание всех было приковано к образовавшейся на дороге ужасной трещине и к тому, что происходило вокруг нее.