– Примерь.

Спорить не стала, забрала. Примерила. Выругалась. И купила все три. Глаз – алмаз, что уж там. По пути заглянули в отдел парфюмерии, выбрали мужской одеколон. Потом – в обувной и, наконец, в отдел нижнего белья. Там высочество сделало вид, что его не существует, и объясняться с продавцом пришлось мне. Пакеты едва втиснули в авто и поехали к дому.

– Давай вернемся к твоей биографии, – говорила по пути. – Как зовут твоего отца?

– Айсен.

– Ледяной, что ли? – Винтер кивнул. – Ладно. Скажем, что ты приехал из… Бельгии?

– Где это?

– Ты все равно не знаешь. И говоришь без акцента. Кстати, а откуда тебе известен наш язык?

– Наверное, какие-то особенности магического перехода.

– Допустим, не в этом суть. Скажем, что детство ты провел в России…

– А это где?

– А это здесь! В смысле, мы находимся в России. А потом родители развелись, и вы с отцом переехали…

– В Бельгию.

– Умница! – Я едва не зааплодировала. – И ты недавно вернулся, чтобы… чтобы провести время с матерью.

– Нет, – сказал как отрезал.

– Почему нет?

– Потому что, Алена. Я не хочу упоминать о моей матери. Скажем, что я приехал… за наследством дяди.

– Хорошо, пусть так. С тобой мы познакомились… по интернету.

– Это как? – Винтер уставился на меня.

– Значит, в сети. Переписывались, переписывались и…

– Я все равно не понял.

– Интернет – это такая сеть с информацией обо всем на свете. Я тебе дома покажу, но не сегодня, не успеем. В общем, на одном из сайтов…

Кажется, слушать меня перестали, не понимая, о чем я говорю. Ладно, буду врать за двоих. Оставила авто на стоянке – все равно скоро снова уезжать, и мы потащились наверх. После забега по магазинам хотелось только одного – лечь. Нет, сначала в душ, потом – лечь. Поэтому открыла перед Винтером шкаф, оставила развешивать обновки, а сама заперлась в ванной. Наконец-то! Хоть какое-то личное пространство, в которое не вломился совершенно незнакомый мужчина, которого рука не поднималась выгнать на улицу. И который, как я слышала даже сквозь шум воды, чем-то гремел в комнате. Ну и пусть! Спокойно вымыла голову, высушила, жалея, что не записалась к парикмахеру, но родители любят меня и так, и только потом вернулась в спальню.

Пакеты стояли у шкафа, на вешалке болталась одинокая футболка. Винтера не было.

– Вин! – позвала. Тишина. – Винтер!

– Что? – Принц появился в дверях.

– Это что? – указала на пакеты.

– Одежда, – невозмутимо ответил тот.

– Почему не развесил?

– Не хочу, она мне не мешает.

– А мне мешает, путается под ногами.

– Так ты и развесь. – Пожал плечами и вышел из комнаты.

Внутри медленно закипала злость. Нет, я все понимаю. Незнакомый мир, чужие люди. Но элементарные правила никто не отменял. Я в прислуги не нанималась, и бардак в своей квартире терпеть не намерена! А еще я не собиралась тратить время на скандалы тридцать первого декабря. Поэтому сгребла пакеты в охапку, оттащила в гостиную и высыпала на диван почти на колени Винтеру.

– Раз не мешают, пусть здесь полежат, – сказала с улыбкой и вернулась в спальню.

Принц выискался! Я ему не домработница, и даже не подруга. А брачная печать… Печати в паспорте у меня нет. Значит, свободна! В гостиной послышался шелест. И ну его! Я наскоро перекусила, полежала немного – надо же когда-то отдыхать, и уже собиралась вставать, когда зазвонил мобильный телефон. Мама!

– Алло, – ответила как можно беззаботнее.

– Аленушка, ты как, уже едешь? – поинтересовалась мама, обычно звонившая только по необходимости.

– Вот-вот буду выходить из дома, а что?

– Ничего, просто звонил Сережа…

Так просто. Звонил Сережа. Моим родителям!

– И что сказал?

– Что вы поссорились.

– Мам, давай не будем, – решила сразу расставить точки. – Да, мы поссорились. Мириться не будем. И кстати, я приеду не одна. Надеюсь, ничего страшного?

– Ты полюбила другого? – В голосе мамы читался шок.

– Нет, это мой друг. У него нет знакомых в городе, и я не хочу, чтобы он оставался один в новогоднюю ночь.

– Тогда конечно…

– Все. Люблю, целую, еду. Пока.

– С кем ты разговариваешь? – В дверях возник Винтер, главное, вовремя!

– С мамой. – Устало отбросила телефон.

Принц недоуменно осмотрелся.

– Но ее же здесь нет!

– Конечно нет. Мы говорили по телефону. Это такой прибор для связи на дальних расстояниях. Одевайся, через час мы уезжаем к родителям.

– Не могу, – покраснело высочество.

– Почему? – поинтересовалась.

Не мог же он все пакеты из окна выбросить.

– Рубашка не выглажена. И штаны… А бытовые заклинания в вашем мире не действуют.

Можно подумать, он в своем их хоть раз применял! Я рыкнула. Оставь Винтера с утюгом – и можно попрощаться с одеждой. Плюнула на все, достала гладильную доску и скомандовала:

– Неси.

Для визита к родителям выгладила светло-бирюзовую рубашку и серый костюм. Вручила их Винтеру и выслала в гостиную одеваться. Вернулся он быстро – с заявлением, что по цвету белье не гармонирует с одеждой. Едва сдерживаясь, посоветовала меньше думать об этом и одеться, учитывая, что явился он в одном белье. Проводила взглядом довольно неплохую фигуру… Да что там! Очень даже неплохую. Что за глупости лезут в голову? Быстро раскидала покупки по полкам и пошла в гостиную, пока принц там совсем не запутался. К моей радости, Вин с одеванием справился и стоял посреди гостиной памятником современному дизайну. Волосы зачесал назад, в воздухе плавал запах одеколона. Осваивается!

– Готов? – спросила у своего сегодняшнего кавалера.

– Вполне, – кивнул тот, с довольной полуулыбкой изучая отражение в зеркале.

– Тогда подожди немного, мне тоже нужно одеться.

Мои сборы проходили куда быстрее. Темно-вишневое платье в пол сидело, будто на меня шили. Нанесла легкий макияж, захватила сумочку. Можно идти. И только червячок сомнений грыз где-то внутри, не совершаю ли ошибку, так рано выводя Винтера в свет. Приказала червячку замолчать, и мы наконец-то выехали в сторону загородного поселка. Эх, была-не была!

Я обожала наш загородный дом! Но крайне не любила бывать там в компании шумных, говорливых родственников. А их наберется минимум человек пятнадцать. Плюс соседи могу подтянуться. В общем, о покое и уединении можно только мечтать. Покосилась на Винтера, с остервенением тершего виски.

– Что, голова болит?

– Нет, просто ваша музыка… как пыточное орудие, – ответил он сквозь зубы.

– Почему это? – возмутилась из-за оценки творчества неведомых исполнителей.

– Сплошной грохот и шум. Разве это музыка? Я оркестр люблю.

Еще бы, все-таки принц. Я выключила радио, и Винтер блаженно расслабился. Даже улыбаться начал, и улыбка странным образом украсила его аристократическое лицо. Он стал милым, а не просто ледяным красавцем.

– Как зовут твоих родителей? – спросил внезапно.

– А зачем тебе? – прищурилась я.

– Чтобы знал, как к ним обращаться.

И правда, что это я? Усмехнулась.

– Анна Витальевна и Владимир Савельевич.

Вин тихонько повторил имена родителей. Затем еще раз.

– Сложные у вас имена, – выдохнул.

– Думаю, не сложнее ваших. Вот ты – принц. Как к тебе придворные должны обращаться?

– Ваше высочество Винтер ди Айсен.

– Целых пять слов! А у нас – имя и отчество. Ну, и фамилия, но по фамилии обращаться невежливо.

– Так и у нас не у всех титулы. А нет титула – всего лишь имя.

– Дискриминация.

– Что это?

– Неважно. Мы подъезжаем.

Впереди замаячил коттеджный поселок, в котором меня с детства знала каждая собака. Минуя пост охраны, махнула рукой знакомым ребятам, затем немного попетляла по улочкам и остановилась у ворот двухэтажного строения. Комнат было всего восемь, поэтому, когда собиралась вся семья, их катастрофически не хватало.