– И это люди?! – подумал я.

Из кустов появилось весьма тщедушное существо, неравномерно покрытое редковатой серо-бурой шерстью, с длинными обвисшими грудями и огромным животом. Оно как будто сошло с картинки в учебнике по антропологии. Питекантропша была маленького роста, ещё меньше проворного свинопаса. Она сгибалась под тяжестью огромной кипы хвороста. Увидав её, малыш кинулся жаловаться.

– Мама! Мама! Больно! – кричал он, демонстрируя раненый зад.

Женщина бросила свою ношу и угрожающе засвистела, размахивая руками. Жесты значили одно – убирайтесь вон. Парни присоединились к ней.

– Пошли вон!, убирайтесь! Кыш отсюда! – кричали они.

– Вот и вступил в контакт, – подумал я.

Нам оставалось убраться подобру-поздорову. Впрочем, мне что-то расхотелось идти к этим людям. А Оли даже не скрывала радости. И ещё, она была под впечатлением от своей смелости.

– Ловко я уколола этого паршивца! Никогда не думала, что смогу так сделать!

– У них все женщины питекантропы? – спросил я.

– Пяти… кто?

– Ну, страшные такие, волосатые?

– Гибриды посимпатичней. Почти без шерсти.

– А нормальные есть? Как я, или те двое громил?

– А разве такие бывают?

– Ясно. Значит, мужчины здесь спариваются с питекантропами?

– Нет. В основном с мужчинами. Женщин очень мало. Они считаются рабынями. Спариваться с ними грех. Это неприятная обязанность всех вновь прибывших мужчин. Так называемая дань младшего брата.

– А есть какая-нибудь приятная обязанность?

– Есть. Когда новый мужчина приходит в деревню, всё племя должно его познать на главной площади.

– Фу, какая гадость! Почему ты мне сразу не сказала?! У меня бы и мысли не возникло идти в эту гнусную деревушку!

– Я говорила, что эти люди плохие.

– Да, но настолько плохие!?

– Не обижайся, пожалуйста. Я не видела раньше других людей. А так как ты два раза спас меня, я должна выполнять все твои желания.

– Перестань говорить глупости. Ты мне ничем не обязана. Мы ведь друзья. Просто надо было объяснить, почему тебе не хочется возвращаться к людям.

– Хорошо, я расскажу.

Оли попала к людям ещё подростком. Она отбилась от своего племени, и не знала, остался ли кто из него в живых. Люди поймали её сетью у ручья. Жила она у них в хлеву вместе с мордюшами (овцерогими свиньями). С утра до ночи кентаврисса делала очень тяжёлую работу. Люди били её каждый день. Мужчины иногда приставали к ней, а женщины и дети кидали в нее камнями. Однажды Оли узнала, что люди хотят подарить её хищным кентаврам. Она развязала верёвку, которой её привязывали на ночь, выломала дверь сарая и сбежала. Уже два года она жила на свободе. Что касается людей, то поселились они в деревне ещё, по-видимому, до нашей эры. Деревня называлась «Содоморой». Она была надёжно защищена скалами и ущельями и находилась весьма высоко в горах, что делало её недоступной для крупных хищников. Давным-давно в ней жили только существа, подобные женщине, встреченной нами в лесу. Люди вторглись в их владения. Уничтожили мужчин и поработили женщин. Нынешние жители Содоморы – «содомиты» или «содоморцы», в основном их потомки. Мужчин гораздо больше, чем женщин. Это потому, что от современного мужчины и полукровной женщины рождаются только мальчики. В деревне процветает гомосексуализм. Оли это было на руку. Когда кто-нибудь пытался её изнасиловать, она поднимала крик. Прибегали другие соплеменники и начинали разборки.

– Серьёзно попортить они меня все равно бы не смогли, но так приятно, когда эти сволочи грызутся между собой, – говорила она.

Провинившегося могли сурово наказать, вплоть до низвержения в младшие братья и даже изгнания. Однако бить кентавриссу не запрещалось даже женщинам. Последние же её особенно не любили и всегда пытались изуродовать или хотя бы испачкать.

– Содомиты могут послать за нами хищных кентавров, – сказала Оли.

– Пусть только сунутся.

– Нам лучше запутать следы.

Умывшись в небольшой горной речке, мы поднялись по воде около километра, а потом еще долго петляли по лесу.

– Ну вот, теперь нас не найдут, – Оли вздохнула с облегчением.

Я задумался: наверное, глупо спрашивать мою спутницу об огнестрельном оружии, да и пистолет всего один. Но, может, она умеет пользоваться копьями или мечом?

– Оли, ты можешь пользоваться оружием? – спросил я.

Кентаврисса отрицательно покачала головой.

– У моего народа не было оружия, – сказала она, – лишь только у верховного жреца был жезл с каменным набалдашником. А люди мне оружия не давали.

– Ну что ж, придётся тебя обучать.

– А у меня получится?

– Конечно.

– Я боюсь.

– Не надо бояться. Вот тебе копьё.

– Не это ли копьё торчало во мне?

– Не это. Этим ты уже пользовалась, – ранила в зад того содоморыша.

– Да прямо! Ранила я его! Оцарапала чуть-чуть. А он и разорался как новорожденный пупс. Мамочке жаловаться побежал! Как меня эти «люди» колотили, ему и в кошмарном сне не снилось – места живого не было! Кстати этот, мелкий, из содомитов самый злой. Всё время меня чем ни будь острым тыкал, и смеялся. Так ему и надо теперь! Будет знать что такое – копьё в заднице! Глядишь поумнеет, и перестанет других обижать!

– О да! – Засмеялся я. – Копьё в заднице замечательный метод воспитания доброты и справедливости, как и стимул к развитию ума!

– Я не была, до вчерашнего дня злой и глупой! – Обиделась Оли. – Хватит с меня, такого стимула к развитию! У нас вообще говорят, что слишком умную кентавриссу никто замуж не возьмёт, а у слишком доброй, – муж будет с рогами!

– Про земных девушек тоже так шутят. – Улыбнулся я.

– Когда такое верховный жрец произносит, – совсем не смешно! А, разве бывают рогатые люди? Никогда не видела!

Я подумал, что люди бывают как рогатыми, так и козлами, но только лишь в переносном смысле. Чего наверное не скажешь о кентаврах, мало ли каких видов этих сказочных существ может обитать в этом странном мире. Впрочем обсуждать с Оли особенности анатомии и фольклора обитателей Земли и Ирия не было ни времени, ни желания, мы итак далеко отклонились от нужной темы.

– Оли, ты в меру умная, достаточно добрая, и очень красивая. – Сказал я спутнице. – Уж у кого точно не будет проблем с замужеством, так у тебя. А метод воспитания копьём, подходит только для содомитов. А также для других злобных дураков, – которым незачем замуж, просто они этого ещё не понимают, из за недостатка ума. И чтобы быть готовой всегда преподать им урок, нужно уметь пользоваться оружием. Смотри. Вот это большое дерево – это…как называются те твари, что напали на нас из реки?

– Урпы. – Надутые губы кентавриссы расплылись в счастливой улыбке. Оли взяла копьё, как будто это букет. – Спасибо, я буду очень стараться!

– Вот. Это дерево – урп. Его надо пронзить.

– Дерево не урп.

– Ну, мы представим, что это урп.

– Мы представим, а дереву будет больно.

– Ну, хорошо. Что ты можешь представить урпом?

– Вон тот корявый пень. Он мёртвый, ему все равно.

– Ладно. Сначала несколько раз ткни его острием. Вот так. Сильно не надо. Молодец, уже лучше. Локоть выше. Старайся попасть в эту отметину на коре. Это его глаз. Не спеши. Сильно не бей, только обозначь удар. Кентаврисса улыбалась. Обучение казалось ей забавной игрой.

– Теперь отойди на несколько шагов назад и метни копьё. Вот на столько достаточно. Ну!

– Ура! – Оли запрыгала на месте, хлопая в ладоши от радости. – Я попала! Я попала! – кричала она.

Я почесал затылок. – Вот так постаралась! – Попала Оли хорошо – прямо в "глаз урпа". Только копьё теперь, наверное, придётся выкинуть.

– Ты недоволен? Я плохо кинула? – улыбка медленно сползла с лица кентавриссы.

– Вовсе нет. Ты метаешь замечательно. Вот только… – Копьё насквозь пронзило огромный пень, выйдя с противоположной стороны. Настоящий урп лишился бы не только глаза, но очевидно и башки! – Я задумался. – Какая сила у моей новой знакомой?! Хотя, при её росте – около метра восьмидесяти только в холке, а до макушки, наверное, выше трёх – чего ещё можно ожидать?! Пожалуй можно согласиться на её просьбу – нести мой рюкзак.