– Ничего. Никогда не видел раньше кентавров. Никак не привыкну.

– Я тоже никогда раньше не видела таких красивых людей. – Ответила Оли.

Я поспешил перевести разговор в другое русло.

– Как твоя нога? Чувствуешь какие-нибудь неприятные ощущения?

– Чувствую себя превосходно. Вот только есть хочется, – призналась Оли.

– Это хорошо. – Улыбнулся я. – У нас говорят: Аппетит признак выздоровления. Сейчас я разведу костер.

– Может не надо костер. – Предложила кентаврисса. – Трогладитские грибы, можно есть в сыром виде.

– Пусть их троглодиты едят в сыром виде! У меня сырые грибы уже поперёк горла становятся!

– Я понимаю. – Кивнула Оли. – Они не очень вкусные. Но это место не безопасно. Дым наверняка привлечёт врагов. Нам придётся убегать, так и не позавтракав. И неизвестно получится ли поесть потом.

– У меня есть ещё гречка! – Я вспомнил, что ночью залил крупу в пакете водой. – Её тоже можно есть в сыром виде!

Я пересыпал разбухшую кашу и остатки грибов в свою «кастрюлю» и воткнул шлем пикой в землю. Ложки и галеты положил рядом, на камень.

– Прошу к столу.

Оли легла поджав под себя ноги. Даже полулёжа она возвышалась надо мной, сидящим на земле. Наклоняясь над каской, Оли едва не касалась меня то своими прелестями, то волосами которые то и дело поправляла. Ела кентаврисса медленно, очень аккуратно. Хотя было видно, что ложку держит в руке первый раз, ни крупинки каши, ни гриба она не проронила.

Съев немного каши и пару галет, я отложил ложку. Оли вопросительно взглянула на меня.

– Доедай всё, я уже наелся.

– Так мало?

– Я меньше тебя раз в десять, мне и пищи нужно меньше.

– Я не виновата, что такая большая. – Оли надула губки. – Мой вид вообще – самые крупные кентавры на Ирии. Нас другие за это ненавидят, или просто насмехаются, уродами считают.

– Ну что ты! Я считаю тебя очень красивой. И мне нравится, что ты такая высокая.

– Правда?! Спасибо! Я ещё подросту!

– Вот и молодец. Кушай кашу, будет ещё десерт.

– Что такое десерт?

– Сладкое.

– Фрукты или мёд? Я люблю сладкое. Ты не подумай, что я обжора. Мы не много едим. Хищные кентавры нас вдвое меньше, а едят втрое больше. Мы просто нашу пищу усваиваем лучше, чем они свою. Хищники только и делают, что жрут и гадят!, жрут и гадят! Ой! Извини. Болтаю за столом всякие гадости, глупости. – Я ещё и дура!

– Не переживай. Ничего страшного. Мне приятно, что есть с кем поговорить.

– Мне тоже очень приятно. Я вообще очень давно ни с кем не разговаривала.

Оли почти доела кашу. Я разлил по чашкам теплый компот из термоса, поломал на куски плитку шоколада и открыл банку сгущёнки.

Брови кентавриссы удивленно поднялись.

– Зачем ты портишь железный сосуд?

– По другому его не открыть.

– Это наверное, что-то очень ценное, раз его так закрывают? На Ирии из железа делают лишь дорогое оружие.

– Это сгущёнка.

– Сгущёнка? Что такое сгущёнка?

– Лакомство. Сладкое молоко.

– Молоко!? В железной крынке!? Ты наверное король в своей стране!?

– Нет. – Мне стало смешно. – У нас это может позволить себе любой бедняк.

– А у нас лишь некоторые богачи. Какая мать захочет отдавать своё молоко, кому-либо, кроме своих детей?

– Ну, в моём мире, для производства молока, держат специальных домашних животных.

– Ага. – Помрачнев Оли взглянула на свою грудь. – Меня чуть не сделали таким животным. Уроды! Потом решили не ждать пока выросту и вообще убить!

– Извини. Я не хотел тебя расстраивать. Если нельзя сгущёнку, попробуй шоколад, его из фруктов делают.

Кентаврисса взяла кусочек плитки, положила в рот и застыла с изумлённым выражением лица.

– Ну как? – Мне было интересно: является ли Оли сладкоежкой, как земные девушки?

– Восхитительно! – Воскликнула Оли. – Никогда ничего подобного не ела! И это тоже может позволить себе каждый?

– Да.

– Возьми меня в свою страну!

– Я не из другой страны, я с другой планеты.

– А. – Лицо красавицы вновь стало грустным. – Я слышала, что все люди с другой планеты. Кажется она называется Гея или Земля.

– Ты знаешь как туда попасть?

– Нет.

– Жаль. Ну ешь шоколад. Что-то ты совсем загрустила.

– А можно я попробую молока?

– Конечно! – Я протянул кентавриссе банку.

Сгущёнка произвела почти такой-же восторг, как и шоколад. Я отдал Оли всю банку и почти всю плитку. Запив десерт компотом, мы двинулись в путь.

Дорога с каждым часом становилась всё круче, мы поднимались в горы.

– К сожалению, мне некуда идти. Я недавно попал сюда. – Сказал я. – Ты говорила, что жила у людей. Ты могла бы отвести меня к ним?

– Я бы могла, но мне не хочется возвращаться к ним. И я думаю, что тебе они тоже не понравятся. Эти люди отличаются от тебя. Они плохие.

Редкие деревца сменились довольно густым лесом, в основном состоящим из тех же соснообразных эвкалиптов и можжевельника высотой с добрый тополь. Колючие кустарники почти пропали. Оли отлучилась на несколько минут и вернулась с какими-то плодами, похожими на алычу только гораздо крупнее. Она несла их, прижимая к груди обеими руками.

– Всё-таки хорошо иметь проводника из местных, – подумал я. – Хоть буду знать, что можно есть.

Фрукты оказались довольно вкусными. Я пошёл вместе с Оли, чтобы набрать их, и мы заполнили плодами мой сильно полегчавший за последние дни рюкзак.

– Давай я понесу твой мешок. – Предложила кентаврисса.

– Спасибо. Он не тяжёлый. – Мне было неловко грузить на такую красотку свой рюкзак.

Мы прошли ещё довольно много, когда Оли спросила с легкой обидой.

– Может ты не доверяешь мне? Если так, можешь связать мне руки, а мешок придерживать за лямку.

– Ещё чего! – Возмутился я. – У нас на Земле неприлично, чтобы девушки таскали тяжести, а мужчины прогуливались налегке!

– У людей!? Неприлично?! На Земле!? Никогда бы не подумала! – Изумлялась кентаврисса. – Ой! Спасибо! Так приятно, что ты обо мне заботишься! Но с другой стороны, я ведь не с Земли, не человек, и мешок для меня вовсе не тяжесть! Мне хоть десять таких мешков на спину взвалить – не тяжело будет! Могу и тебя повезти если захочешь!

Вдруг Оли остановилась.

– Впереди люди, – сказала она насторожившись.

Дальше мы двинулись осторожнее, и вскоре я услыхал громкий визг и вопли.

На лужайке посреди леса находилось грязное болото. В нём от полуденного зноя спасалось с два десятка существ, своим видом и поведением напоминавших свиней, но с рогами как у баранов. Среди этих свиней и грязи двое дюжих парней, совершенно голых, пытались то ли побороть друг друга, то ли поиметь. Третий, маленький, сидел на берегу и радостно кричал, подбадривая их. Он так был увлечён, что не заметил, как я подошел сзади.

– Здравствуйте, – обратился я к нему. Речь застряла у меня в горле, когда паренёк повернул ко мне своё лицо. Низкий лоб с массивным надбровным валиком, мощная челюсть и довольно крупные клыки во рту заставили меня усомниться в том, что передо мной человек. Ещё секунда – и малыш с диким воплем прыгнул в зловонную жижу. Приземлившись рядом с борющимися, он погрузился в грязюку по уши. Верзилы прекратили свою возню и уставились на нас.

– Травоядная, – сказал один из них, указывая на

Оли. – Он украл нашу кобылу!

– Накажем вора и вернём скотину себе! – крикнул второй.

– Из-з-н-насилуем обоих! – вопил самый маленький .

Я не успел ничего возразить, когда один из них подбежал ко мне со зверским выражением лица. Совершенно машинально моя нога поднялась и ударила громилу в пах. Второй вцепился в мою одежду. Я ударил его по рукам, после чего мощным апперкотом в челюсть отправил обратно в болото. Но третий, маленький, оказался гораздо ловчее и, как ни странно, был очень силен. Напав сзади, он сдавил моё горло и повалил меня на землю лицом вниз. Я пытался вырваться, как вдруг мой противник завизжал, как резаный, и, отпустив меня, бросился обратно в грязь. Когда я встал, он был уже на том берегу. Громко воя, он вытирал ладонью кровь с ягодицы и слизывал ее. Это Оли, подойдя сзади, уколола его копьём. Стадо свиней, вспугнутое его воплями, подняло в луже настоящий шторм и скрылось в зарослях. Двое громил тоже поспешили ретироваться. Теперь все трое стояли на другом берегу и поливали нас грязными ругательствами.