— Дыши глубже, — он проводит кончиком носа по шее и целует в затылок, одновременно проникая внутрь.

Привязь натягивается, но Бакугоу тут же перехватывает её рукой, не позволяя омеге навредить самому себе.

Движения плавные и глубокие. Всю спину покрывают поцелуями, а крестец поглаживают пальцами. Мидория в панике, он начинает возбуждаться.

«Быть такого не может. Нет! Я не такой! Мне не нравится! Я не хочу так!» — кричит он в мыслях.

Его берут за подбородок, принуждая посмотреть в глаза. Почему-то именно это успокаивает его. В этих глазах всегда горела неистовая злоба. Сейчас там нет ничего, только расширенный зрачок на фоне красной радужки. Кацуки смотрит на него, смотрит в него, прямо в душу.

Удовольствие всё нарастает, руки немеют, а его голову всё не отпускают, не давая отвести взгляда. Изуку снова распаляется от ощущений двигающегося внутри члена, что каждый раз плотно проходится по простате. Но застонать себе не позволяет. Нельзя.

Бакугоу беззлобно усмехается и вдруг резко подаётся вперёд, выбивая громкий пошлый стон, заставляя задохнуться от смущения и ужаса.

Дальше контролировать себя Мидория уже не может.

Изуку прислушивается к размеренному дыханию за спиной. Кацуки впервые заснул первее него. Наверное, из-за долгой дороги… У парня немного подрагивают руки, но даже не болят. Ему стыдно за то, как развратно он себя вёл. Несмотря на то, что было до чёртиков страшно, он получил удовольствие.

«Я извращенец…» — думал омега, пока Бакугоу отвязывал его и осматривал запястья, целуя красные отметины на них.

Подняться с кровати не получится: его крепко прижали к себе. Но на самом деле он и не пытается, прямо сейчас так спокойно на душе, хотя Мидория и сам не понимает отчего. Парень старается не шуметь, открывая шуршащую обёртку. Ему очень интересно, что же там. На периферии бьётся мысль, что это плохая идея — открывать её, пока альфа спит, но впервые он не в силах остановить себя.

Внутри оказывается футболка: белая с ярким рисунком — каким, точно сказать сложно, она аккуратно сложена — очень мягкая.

Глаза блестят от радости, он проводит рукой по ткани и чуть ли не мурчит. Как же ему приятно. Изуку осторожно кладёт её на свою подушку, отодвигаясь подальше, чтобы ненароком не испачкать её (мало ли, может, он ночью слюни пускает), и сжимает краешек пальцами.

Те цветы и эта футболка… Он счастливо выдыхает и прикрывает глаза.

Проснувшись на следующий день, омега с удивлением и радостью осознаёт, что это не было сном. Это реальность, и подтверждение тому мягкая ткань, которую он всю ночь сжимал рукой. Мидория трёт глаза и снова проводит ладонью по футболке, совсем невесомо. На тумбочке, в вазе, стоят подсолнухи, лучики света играют на их жёлтых лепестках. Изуку счастлив.

Счастлив настолько, что даже не сразу замечает внимательный взгляд красных глаз. Он сразу подрывается на кровати, стыдливо пряча подарок за спиной. Как он мог не сдержаться и открыть без спросу? Но ему так сильно захотелось узнать, что же там внутри.

— С д-добрым утром, — смотря на складки одеяла, сбивчиво лепечет он.

— С добрым.

— А. Я сейчас приготовлю завтрак, — и тут же вскакивает, напрочь забыв обо всём. В этом доме у него есть свои обязанности, которые он должен выполнять.

Изуку как можно быстрее готовит завтрак, а когда Бакугоу появляется на кухне, ставит перед ним тарелку и убегает в ванную, чтобы побыстрее помыться. Но, вернувшись из душа, с удивлением замечает — альфа не притронулся к еде. Просто сидит и смотрит на неё.

Изуку взволнованно сглатывает.

— Что-то н-не так?

Кацуки сразу переводит взгляд на него и совершенно спокойно отвечает:

— Тебя жду.

Что на это нужно ответить, он не знал, поэтому решил промолчать. Парень налил им чая и присел напротив, отпивая из чашки.

— Я не голоден, так что…

Но Бакугоу сделал вид, будто ничего не услышал. Кто бы знал, как сильно хотелось Мидории встать и убежать куда-нибудь подальше, лишь бы не запихивать в себя еду.

— Я не голоден… — совсем тихо повторил он, уставившись в чашку.

На это альфа только хмыкнул и целенаправленно отодвинул от себя тарелку. Омега старался не показывать, насколько он удивлён, но, видимо, у него это получалось плохо.

В тишине они допили чай, и, пока Изуку накрывал плёнкой несъеденный завтрак, Кацуки что-то делал в спальне.

Задумавшись, омега даже не сразу понимает, что уже с минуту просто смотрит на футболку, протянутую ему. Встряхивает головой и нерешительно смотрит на Бакугоу.

— Примерь, — коротко говорит и отходит немного в сторону.

Он оглядывается по сторонам в поисках и сам не знает чего. И только потом собирается пойти переодеться в спальню, но путь уже перегородили, явно ожидая от него именно таких действий. Парень сглатывает и нерешительно тянет за край очередной чёрной замызганной «тряпочки» на себе, снимая. Конечно, он старается сделать это как можно скорее, но его понимание «скорости» немного странное, как позже сам думает Мидория. Руками ощупывает мягкую ткань, всё никак не решаясь надеть на себя. Кацуки нетерпеливо цыкает, и он, вздрагивая, поторапливается, хотя все его движения слегка сконфужены, если их можно описать этим словом.

— Немного велика, — выдыхает альфа, подходя ближе и проводя ладонями по бокам парня.

Бакугоу несколько раз обходит его по кругу, пристально осматривая. Изуку неловко от этого. В его волосы вплетают пальцы, поглаживая голову. Немного грубо, но и одновременно ласково. Какое странное сочетание.

— Собирайся, — неожиданно выдыхает он ему на ухо, при этом поглаживая по спине.

— К-куда?

— Мы едем в магазин.

Огромный мебельный центр — вот куда они приехали. Изуку удивлённо озирается по сторонам большого помещения, даже не замечая, что его держат за руку, переплетя пальцы. Кацуки уверенно идёт куда-то, утаскивая парня за собой почти что волоком.

Мидория приходит в себя, только когда они останавливаются перед диванами разных форм и размеров.

К ним сразу подскочил молодой консультант — альфа, услужливо улыбаясь, но его проигнорировали, проходя дальше. Омега только и успел, что тихо извиниться. Бакугоу подтащил его к модели светло-зелёного цвета (одного из любимых цветов Изуку) и остановился.

— Как тебе?

Омега непонимающе переводил взгляд от одного к другому, не понимая даже, о чём речь.

— Каччан, а зачем мы здесь?.. — странно, но Кацуки даже не разозлился, просто нахмурился, спокойно отвечая:

— Диван выбираем.

— Зачем? — он всё никак не мог понять смысла всего этого.

— Деку, не тупи! Тебе что, нравится биться башкой о подлокотник?

Сначала Мидория не сообразил, но, когда до него дошло, о чём говорил альфа, всё его лицо запылало от стыда.

Кацуки усмехнулся и прошёл вперёд, присаживаясь на диван. Изуку неловко встал рядом, не в силах решить, что же ему следует сделать. Парень нахмурился, откинулся на спинку, попружинил и встал.

— Слишком жёсткий.

Они ходили так уже больше часа, и ни один вариант не нравился альфе. Мидория, откровенно говоря, устал, да и есть хотелось. И с чего вообще парню приспичило покупать диван? Но, как только он вспоминает слова Бакугоу, всё лицо заливает краска. За ними неотрывно следует консультант, уже порядком уставший, но упёртый. Кацуки разлёгся на очередном диване, как всегда хмурый, ворочался с одного бока на другой.

— Узкий… — сдерживая ярость, прошипел он сквозь зубы.

Изуку удручённо вздохнул. Когда же это закончится…

Его взгляд заскользил по помещению, между рядов самой различной мебели, и остановился на светло-бежевом, довольно большом диване. Кацуки уже поравнялся с ним, сразу же хватая за запястье. Мидория уже осязал его гнев, словно руками.

— Каччан, — тихо позвал он его, — вон там, — указал пальцем в сторону.

— Чего там? — сквозь зубы, немного со свистом выдохнул он.