Женщина же только зло цыкнула и хлопнула, закрывая дверь. Изуку немного обеспокоенно поглядывал вслед ребёнку, ведь он убежал один, да ещё и ночью. Мало ли что с ним может случиться.

Закинув домой пакет с вещами, парень пошёл за ним.

И снова омега оказался на старой площадке, а малыш, как и тогда, сидел на тех самых качелях.

— Тебе не стоит гулять здесь. Тут опасно, — подходить близко он не стал, но всё равно находился рядом. — Давай я провожу тебя до дома. Твоя мама, наверное, волнуется.

— Не твоего ума дело! Отвали от меня! — он сжал цепи сильнее, скрывая свой взгляд за козырьком кепки.

— Прости, но не могу. Ты ещё ребёнок, я же волнуюсь. Так что давай я отведу тебя домой? — Мидория протянул ему руку так, чтобы её было видно, даже не поднимая глаз.

Но мальчик резким движением отбросил ладонь, отчего на коже сразу появился красный след. Изуку только удивился: то ли он такой хрупкий, то ли мальчик такой сильный.

— Тогда я посижу здесь с тобой, пока ты не решишь пойти домой, — и, больше ничего не говоря, Изуку сел на совсем хлипкую скамейку, что жалобно скрипнула под ним.

Он видел, как украдкой на него бросали настороженные взгляды, но ничего не предпринимал. Только когда на телефоне высветилось 22:00, снова попытался заговорить:

— Уже десять часов. Пожалуйста, пойдём домой, я провожу тебя.

— Не хочу! У меня нет дома! И мне никто не нужен! — в сердцах крикнул он, хотя омега совершенно точно разглядел слёзы у него на глазах.

— А как же твоя мама? Послушай, даже если вы с ней поссорились, тебе самому стоит помириться. Мама — единственный человек, который будет любить тебя, несмотря ни на что на свете.

— Она не моя мама! Она вообще мне никто! Да будь её воля, она бы меня уже давно на улицу выбросила, если бы тётя не заплатила ей деньги, чтобы я временно пожил в её квартире!

Он кричал, всхлипывая, но тут же вытирая слёзы грязными руками, отчего на лице появились серые разводы. Мидория поймал его за запястье, заставляя убрать ладони, но плакать он не перестал, продолжая всхлипывать, упрямо пытаясь спрятаться за козырьком кепки.

— Не делай так. В глаза же попадёт, — Мидория аккуратными прикосновениями попытался стереть грязь, но это получалось плохо. — Надо промыть водой, а то мало ли что.

— Не строй из себя добренького! Все вы, взрослые, одинаковы! Для вас нет ничего важнее вас самих! Работа, работа, работа! Только о ней и думаете! Ваши постоянные отговорки бесят! — мальчика уже била истерика, а он всё не останавливался, кричал и о том, как ненавидит, и о том, как ему всё надоело, как он хочет назад, к себе домой… как он хочет, чтобы родители были живы…

Сказать по правде, Изуку не очень-то умел успокаивать плачущих людей, а жалость к себе его только больше расстраивала. Всё, что он мог, — беспокойно прижать к себе этого малыша, поглаживая по спине, и самому плакать. Он не мог сдержать слёз, видя чужие страдания, тем более ребёнка. Что ни говори, а омежьи инстинкты штука опасная.

— А-а т-ты-то ч-чего р-р-ревёшь? — недоумённо спросил он, снова растирая глаза.

— Э-это трудно о-объяснить… — просто в одно мгновение парень будто бы заново пережил все те ранние годы жизни с Кацуки.

 — Т-ты странный.

— Давай пойдём домой? Я тебя провожу, — заглядывая под кепку, омега хлюпнул носом.

— Л-ладно.

Мальчик вцепился в его руку и не отпускал до самого дома, а когда они позвонили в звонок его квартиры, сжал ещё сильнее. Изуку не нашёл ничего лучше, как погладить его по голове, ободряюще улыбнувшись.

Женщина эта, к слову, ну совсем не выглядела взволнованной, как и говорил малыш, — ей было плевать на него. Она смерила Мидорию безразличным взглядом, а когда увидела ребёнка, зашипела как змея, хватая его за руку и начиная кричать:

— Где ты шлялся?! Ты вообще головой думаешь, что творишь?! Сколько можно доставлять мне неприятности?! Неблагодарный…

Сердце в груди Изуку болезненно сжалось. Разве можно так с ребёнком?!

— Прекратите, пожалуйста! — вмешался он, прикрывая мальчонку собой. — Он и сам испугался, просто потерялся, зачем Вы так кричите на него? Он ни в чём не виноват. Если Вам так нужно выпустить пар, делайте это не у него на глазах!

— А ты вообще кто такой?!

— Я Ваш сосед! Когда успокоитесь — тогда и приходите! Квартира 45! Пойдём… — уже более мягко продолжил он, обращаясь к мальчику, что тихонько всхлипывал, по-прежнему пряча лицо.

— Ну вот, мы пришли. Если хочешь, можешь остаться на ночь, я не против. А! И можешь не волноваться, я уж точно не какой-нибудь маньяк или извращенец! Просто не люблю, когда маленьких обижают.

— Я не маленький! — он нахохлился, из-за чего стал похожим на маленького воробышка, сверкая тёмными глазками.

Но омегу такая реакция только умиляла, так что он слегка улыбнулся.

— Давай сначала умоем твоё лицо, а то мало ли.

Промыв ребёнку глаза, Изуку усадил его за стол и начал суетиться на кухне. Всё-таки если он привёл к себе ребёнка, то ответственность за него лежит на нём.

— Ах, точно! А как тебя зовут? — спросил парень, одновременно заглядывая в холодильник.

— Изуми Кота… А тебя?..

— Мидория Изуку, — он вытащил из холодильника овощи, помыл их и уже было собрался порезать, как обернулся. — А ты ешь жареный рис?

— Да. Т-тебе не нужно готовить, я не голоден, — и, опровергая все его слова, желудок мальчишки заурчал.

Но омега не засмеялся, а лишь ласково улыбнулся, послышался стук ножа по разделочной доске.

Для себя он не готовил, не видел смысла, всё равно всё не съест, ведь обычно их двое, плюс Кацуки берёт с собой.

Он быстрыми движениями подбрасывал рис, перемешивая его, одновременно умудряясь успевать на другой сковороде обжаривать овощи, потом забрасывая их к рису. Кота даже засмотрелся на его ловкие движения и глазом не успел моргнуть, как перед ним оказалась тарелка с ужином.

— Вот! Приятного аппетита! — парень принялся ставить чайник, убирая за собой, моя посуду.

— Ты повар? — стараясь скрыть восхищение, спросил мальчик.

— Нет, просто готовлю почти каждый день — вот и научился.

Протерев последнюю тарелку, Мидория на секунду замер, взглядом уставившись на телефон, что лежал под рукой. Было уже почти одиннадцать вечера. Если так пойдёт дальше, то мальчика придётся оставить на ночь. Но для надёжности он решил подождать ещё немного, всё-таки в душе парень надеялся, что та женщина придёт за ребёнком.

— Она не придёт… — послышался еле различимый шёпот за спиной.

Изуку вздрогнул от отчаянья, сквозившего в этих словах.

— Тогда ты останешься у меня на ночь, а завтра мы что-нибудь придумаем. Не волнуйся, — он ободряюще улыбнулся ему, а Кота снова спрятался за козырьком кепки.

— И чего ты со мной так возишься?..

— Ну… просто ты ещё маленький, когда вырастешь — поймёшь.

— Я не маленький!

— Как скажешь, как скажешь.

Неожиданно раздавшаяся мелодия мобильника заставила вздрогнуть. Изуми видел, как кровь резко отхлынула от лица омеги, а его глаза стали огромными от ужаса. Дрожащими руками он схватил телефон и мгновение смотрел на дисплей, поджимая губы, а потом снова натянул на лицо улыбку и дрожащим голосом прохрипел:

— Я сейчас вернусь.

Быстрым шагом Мидория вышел из комнаты, а потом и вовсе из квартиры, тихо стараясь прикрыть дверь.

— Д-да?

— Это я, — в этот раз незамедлительно отозвался Бакугоу на том проводе.

— А-а-а… Д-д-добрый веч-чер, — по спине прокатилась капля холодного пота, он панически обернулся, смотря по сторонам.

— Почему ты не спишь? Время половина двенадцатого. Уже пора.

Громкий грохот где-то внизу заставил Изуку подпрыгнуть на месте. Кажется, кто-то перевернул мусорный бак, послышались быстрые шаги. Видимо, этот «кто-то» убегал. От неожиданности сердце пустилось галопом, панически ударяясь о грудную клетку с неимоверной скоростью. Он даже не сразу понял, что Кацуки уже не раз что-то говорит, пока не послышался громкий рык: