— Б-б-больно?.. — ему всё ещё страшно, и он не в силах объяснить, почему спрашивает это у того, кто только что хотел его избить и изнасиловать.

Хотя теперь он сомневается, что ему вообще хотели причинить боль. Но всё выглядело как раньше. Такое происходило изо дня в день, почти беспрерывно. В памяти эти сцены отпечатались навсегда и часто не давали покоя, даже во время поцелуев.

От его вопроса массивное тело на нём вздрагивает.

— Прости меня… — тот шок, который Изуку испытал в этот момент, нельзя передать словами, его никак не описать.

Он отчётливо чувствовал, как сильнее сжимались руки вокруг него, а ещё горечь… полыни и крепкого чёрного чая…

Скулёж не прекращается, а на глаза омеги наворачиваются слёзы. Он не может объяснить отчего, но ему словно было физически больно. Поэтому дрожащими руками Изуку гладит альфу по голове как ребёнка, а тот вздрагивает, носом сильнее тыкаясь в шею, глубоко и часто дыша.

Они лежали так, может, час, два или три, а может, и вовсе минут пятнадцать от силы. От веса Кацуки грудная клетка уже ныла. По шее кончиком носа выводили какие-то узоры, целовали. Никакой угрозы уже нет, но от пережитого стресса почему-то клонит в сон. Однако сейчас не время спать, Бакугоу приходит в движение. Медленно приподнимается и заглядывает в глаза. Мидория не может и не хочет знать, что видит Кацуки. Наверное, его лицо выглядит сейчас отвратительно. Он очень хорошо помнил, что после слёз на коже появлялись яркие красные пятна, чем-то напоминающие аллергию на цитрусовые. Прикосновения мокрого языка на щеке заставляют скулить уже его. Лицо удерживают в ладонях, слизывая солёные дорожки. Почему-то этот жест кажется таким ласковым, будто кошка вылизывает новорождённого котёнка. Такое сравнение вышибает воздух из лёгких, он закашливается. Альфа отстраняется. Изуку смотрит на него с немым вопросом, а ответом ему служит поцелуй в губы. Пока омега теряется от напора, с него уже стягивают одежду. Странно, но подтекста в этих действиях нет.

Укрытые одеялом, они просто лежат друг напротив друга обнажённые, Кацуки держит его за руку, время от времени приближаясь, чтобы поцеловать. Так и засыпают. Только горечь полыни всё никак не сходит с языка, этот вкус ощущается очень явственно, как и чёрный чай.

Странные ощущения заставляют медленно просыпаться. Веки налиты будто бы свинцом, не открываются. Микроволны удовольствия расползаются по всему телу. Изуку сдавленно стонет, пытаясь немного повернуться. Но его удерживают на месте. Дыхание участилось, да и пульс тоже. И тут он чувствует, как в него проникает кончик языка. Омега подрывается так резко, распахивая всё ещё мутные после сна глаза. Только на грудь сильно надавливают, принуждая лечь обратно, от силы парень падает назад на подушки. Язык проникает ещё глубже, Мидория аж выгибается в спине. От такого непривычно-нового ощущения всё тело охватывает жар, пальцы впиваются в простыни, сжимая как можно крепче.

Изуку стонет громче, внизу живота странно горит, а потом всё прекращается. Кацуки приподнимается и смотрит на него с немым удивлением, в его красных глазах пляшут какие-то искры радости, но ему, наверное, кажется. В шею снова утыкаются носом, обнюхивая и удовлетворительно порыкивая.

— Уже скоро. Потерпи ещё немного.

Этот шёпот еле различим, но, когда до омеги доходит, хочется переспросить, о чём говорит Бакугоу, что имеет в виду. В анус проникает палец, быстро поглаживая стенки. В этот раз подготовка какая-то не такая. Может, смазка другая, но ощущения в несколько раз сильнее обычного. Сдерживаться не получается совсем, он настолько теряет контроль над собой, что подаëтся тазом навстречу.

Первый толчок, как всегда, болезненный, но лучше становится уже через несколько минут. Хочется отпустить себя, ту часть, которая так жаждет ласки и любви, но всё ещё страшно, хотя в этот раз Изуку себя почти не контролирует. Руки сами цепляются за плечи Кацуки, притягивая к себе всё ближе. Сам альфа придерживает парня за согнутые коленки, чтобы задать хоть какой-то ритм, но это не очень-то помогает. Движения получаются прерывистыми, резкими и довольно глубокими.

Слишком хорошо, чтобы о чём-то думать. Мидория кончает первым, до крови вцепляясь в плечо Бакугоу, вскрикивая еле слышно. Кацуки стискивает зубы и загоняет член до упора, кончая внутрь.

В голове звенит пустота, воздух кажется горячим, дышать невозможно. Альфа покрывает поцелуями его щёки, сжимая лицо в больших ладонях. Изуку весь мокрый, пот стекает по шее. Глаза снова закрываются, а из ануса вытекает сперма. К этим ощущениям он никогда не привыкнет. Наверное, Кацуки знает, что омега не может иметь детей, поэтому так спокойно кончает в него, потому что по-другому быть не может.

В комнате пахнет сексом, чаем и какими-то фруктами… Но запах тут же исчезает, а вот Бакугоу как сумасшедший подрывается, обнюхивая парня, заглядывая в бессознательные глаза. Ему почему-то кажется, что альфа рад.

— Спать хочешь? Спи.

Пожалуй, Изуку и вправду лучше поспит, а то внутри слишком влажно, да и запахи забиваются в нос, отчего голова слегка кружится. Нужно сбежать от всего этого и как можно скорее.

Мидория всё чаще ловит на себе взгляды посторонних альф. Особенно в кафе, когда он принимает заказы, но стоит им подойти к нему ближе, как все морщатся и стараются как можно быстрее уйти. Один особо упёртый пытался спросить его номер, но продержался мужчина три минуты, как позже сказали другие работники, что делали ставки и засекали время. Изуку непонимающе смотрел на всё это.

— Ты серьёзно не в курсе? — спрашивает один омега.

Парень качает головой, надеясь, что ему объяснят.

— Так смотри! — он хватает за рукав одного из молодых официантов, альфу, и подталкивает к Изуку.

Сначала он уверенно подходит, но стоит оказаться напротив омеги, как мальчишка отскакивает, зажимая нос.

— От тебя так альфой несёт! Сильный! Такое ощущение, будто меня сейчас на части порвёт! Пойду подышу свежим воздухом!

Дома, вспоминая этот момент, Мидория аккуратно оборачивается, поглядывая на Кацуки, который расположился в кресле с ноутбуком, быстро печатая что-то.

Бакугоу всегда был сильным альфой. Это было известно всем ещё со средней школы. Пока все только осваивались со своей сущностью, он вовсю ввязывался в драки со старшеклассниками, демонстрируя свою силу, всегда выходя победителем.

«Может, спросить его про запах?»

— Засунь свои вопросы себе в жопу! — кричит за спиной Кацуки.

Изуку вздрагивает, думая, что сказал это вслух, но, обернувшись, видит, что альфа орёт в телефон.

— Это твоя работа, а не моя! Что?! Иди на *** со своими ************! Ты, ****** кусок, собрал себя в кучу и поехал в офис за документами! Если завтра их не будет у меня на столе, ты из альфы превратишься в Оно!

Он даже не знает, с кем говорит Бакугоу, но того человека реально жалко. А вообще, альфа редко работает дома, только в экстренных случаях. Да и сегодня он вернулся раньше обычного, к тому же немного раздражённым.

Телефон едва не отправляется в стену, Кацуки делает глубокий вдох и выдох.

— Тебе «Привет» от Мономы, — и снова садится за ноутбук.

Шум из коридора разбудил его где-то около часа ночи. Кацуки рядом не было. Он медленно, стараясь не шуметь, вышел из комнаты. За закрытой дверью кухни раздавались голоса.

— Я что, за тобой всё проверять должен?

— Да ладно тебе, там всего лишь пара ошибок, — Изуку сразу узнал этот слегка насмешливый тон — Монома.

— Пара ошибок?! Из-за ТВОИХ ошибок нам снова пришлось бы разбираться с этой мразью! Ты что, хочешь, чтобы меня в тюрягу упекли?!

— Не кипятись, Бакугоу-сан. Мы тебя будем навещать, если что. Да и о Мидории-сане позаботимся, не переживай!

— Иди к чёрту, — как-то устало выдохнул он.

Омега остановился около двери, не решаясь зайти внутрь, но и не уходя назад в спальню.