Из написанного по заданию «Пенсил-Клуба» I Один день из жизни мальчика А яблоки всё падают в саду, И хилый мальчик, надрывая спину, С религией и совестью в ладу В свинарник тащит паданцев корзину, И думает о чём-то на ходу. …Чуть не забыл нарвать для кур травы… Мать часто говорит: «в труде награда Для сына бедной фермерской вдовы». А дядюшка твердит, учиться надо… Ах, если бы! Но мать права. Увы!.. О, если б можно было! Не играть Он стал бы – это скучно, бесполезно — Читать и механизмы собирать, И Божий мир, безмерно интересный, Всю жизнь в себя по капельке вбирать, Рассматривать и размышлять. Ему Уже открытых истин явно мало. Когда бы можно было самому Всё постигать! Вот яблоко упало, И, как всегда – отвесно. Почему? Но что за шум донёсся со двора? Чьи лошади привязаны к ограде? Ведь дядя был у нас позавчера… Да, снова он. На мать сурово глядя, Внушает ей: – Послушайте, сестра, Учиться парню надо, вот вопрос! – Учиться, братец? Господи, помилуй! Вы это, братец, видно, не всерьёз! Ведь мы бедны… Бери-ка, Айзек, вилы, И – марш на скотник убирать навоз. – Но я договорился: будет он Зачислен в колледж Троицы бесплатно. Мальчишка удивительно умён! Сестра, он нас прославит, вероятно, Когда в науку будет погружён. – Ну, коль бесплатно… я согласна, брат. – А вместо платы будет он трудиться: При колледже конюшни есть и сад… Скажи, племянник, ты готов учиться? – О, дядя! Да! – Ну что ж, я очень рад. Теперь же едем. Собирайся. Жду. Смотри, учись старательно и честно, И – веруй в Бога, да в свою звезду… …И – в яблоко, что упадёт отвесно В пока ещё неведомом саду. II
Баскервили в свете третьего закона генетики Прогресс приходит постепенно: Не знали люди слова «гены», И говорили: «Несомненно В нём есть фамильные черты». Но, отдавая дань природе, Монах горошек в огороде Растит, и вот уже выходит Генетика из темноты. Да, Мендель изучал горошек, Смотрел на кроликов и кошек, Лепил мозаику из крошек, Прикидывал туды-сюды. А если б род аристократа Он изучил, то, вероятно, Продвинулись бы многократно Его научные труды. Вот Хьюго: эдакий проказник, Драчун, безбожник, безобразник, Устроивший из жизни праздник, Законы преступив не раз. Он – не исчадие геенны, А просто – в нём играют гены, И часть из них вполне нетленно Потомству Хьюго передаст. Но, к счастью, мудрая природа, Как только породит урода, Чтоб не давать уродству хода, Часть генов погружает в сон. Ведь если б ген был доминантен, Мир стал бы крайне неприятен. И каждый был бы будьте-нате — Без вариантов – Степлтон. И каждый был бы агрессивен. Но ген преступный рецессивен, До времени вполне пассивен В ячейках сонных хромосом. Но по закону расщепленья, Устав от благости и лени, Он вспыхнет в энном поколеньи — И запылает весь геном. И потому авантюристы, Наглы, речисты и плечисты, Воняя совестью нечистой, Не переводятся никак. Они везде ловчат, петляют И преступленья замышляют. Но Шерлок Холмс их вычисляет, И Ватсон – тоже не дурак. Не зная ничего о генах, Дедукциею несомненной Они раскрутят непременно Всё это дело без улик. Заметит сыщик, что похожи У предка и потомка рожи, Характеры их схожи тоже — И вмиг ухватится за нить. Мораль проста: на гадов разных, Хитрющих, наглых, безобразных, Пусть даже и совсем отвязных, Способных прямо на разбой, На всяких этих Степлтонов Всё ж есть генетики законы, И логика, и ум бессонный, И винт с обратною резьбой. III Жёлтый конь Я – старый конь, печальный конь, Ржать не могу, как геликон, Плюс – эта масть. Такая масть, Что вы-то ржали просто всласть, — Месье и прочие мадам… Хозяин нервничал: «продам». Он мне скупился на овёс, А я – к Судьбе его привёз. И на каких бы скакунах Потом ни гарцевал он – ах! — Без статей жалобных моих Сюжет бы вряд ли был так лих, И так блестящ, и так остёр… Конечно, я – не мушкетёр, Не кардинал, не Бонасье, И не мадам, и не месье. Но, может быть, старшой Дюма Метался и сходил с ума, Решая, как ему начать. Уже безумия печать Коснулась лба, сгустился бред, Разваливался весь сюжет. И вдруг увидел он меня — Смешного жёлтого коня, И сразу понял: «О-ля-ля! Опишет каждый короля: Костюм…манеры… Ерунда! А жёлтый конь, вот это – да!» Всё сразу встало на места, И, с чистого начав листа, Сомнений разогнав туман, Он сел и написал роман. Поэтому покорный ваш Слуга – важнейший персонаж. И вот, как медный геликон Плюс раненый стрелою слон Я протрублю вам на заре В тональности, допустим, – «ре», Причём, конечно же – «минор», И пусть мне вторит громкий хор Античных всяких голосов Священных рощ, полей, лесов, Поющий на восходе дня: «О, не забудьте про меня!». |
