На балконе дворца Гвим заметил принцессу.

Белое платье, которое в плотном сумраке превратилось в серо-синюю ткань. Она облокотилась на перила, смотрела на площадь. Гвим смотрел на нее и пытался угадать ее мысли. Она все время улыбается, так что кроется у нее в голове?

И пришли ли за ней вестники? Но воробей улетел в другую сторону, а было бы иначе, все в стране знали бы о грозящей ей опасности.

Гвим прислонился спиной к дому. Под ногами была жижа из мокрого снега и отколупившегося асфальта.

Кто, если не он?.. А почему это должен быть он?

– Дядя Гвим! – громко в ночной тишине заголосил знакомый мальчишка, подбегая, протягивающий что-то в ладошках.

– Что ты так поздно? – изумился Гвим.

– Смотри, что у меня есть! – мальчик с восхищением вытянул руки, преданно заглядывая в глаза.

Гвим прищурился. А потом лицо у него изменилось.

– Выбрось.

Олег сосредоточенно чистил железяку.

Изображение пока было мутным, поэтому я тупо смотрела, как он это делает, и никак не могла понять – то ли оружие, то ли какой-то инструмент. В голове били молоточки где-то далеко на заднем-заднем плане.

– Есть хочешь? – персонаж даже не посмотрел в мою сторону, дохну̀л на свою работу.

– Почему я должна хотеть… есть… – хрипота в голосе сразу себя обнаружила, выдав только «пш-ч». Ну замечательно. В горле, оказывается, было очень сухо.

Олег глянул на меня.

– Воды?

Я закрыла глаза и скривилась, пытаясь приподняться. Олег уже куда-то пошел в другие комнаты.

Где мы?

Зрение возвращалось скачками, и я вдруг поняла, что у меня нога потяжелела. Движение получилось сделать слабо: я была в гипсе. Ну, или в чем там можно быть, обмотанной каким-то плотным полотном.

Наконец у меня получилось сесть.

Я охнула и дернулась, когда Олег показался в проходе. Теперь с мучением прижималась к ногам, хотя никогда не ходила ни в какие балетные студии. Моя грудь была голой.

Повернув лицо вбок, я увидела, как парень скептически смотрит на меня, держа в руках стакан с лимоном.

– Ну и что я там не видел?

У меня в животе стало холодно, а потом я со злостью отвернула голову.

– Как тебе только в голову пришло?!

Олег фыркнул, подошел к комоду, чтобы поставить стакан, и начал стягивать рубашку.

Да что он?..

На месте лопаток сквозь бинты просачивалась кровь, а сам он был обмотан по самый желудок.

Попутно я успела заметить, как на его руках зияют царапины – именно зияют: похоже, некоторые волки сумели дотянуться до глубоких слоев тела.

Я опустила голову в колени. Господи, это уже было так далеко…

– А почему я обмотана так выборочно?

– Не ко мне вопрос, – Олег взял стакан и ткнул мне его в прямо макушку. Выпало несколько капель.

– Не ты меня обрабатывал? – глухо, из-за одеяла, уточнила я.

– А что бы это изменило? – немного грубо заметил он. – Пей.

Он снова ткнул мне в голову, и я одной рукой взяла стакан, не меняя положения. Мои локти тоже были не «как после душа».

Вода оказалась жутко холодной.

Я пила в странном положении, потому что Олег не желал покидать помещения. Он снова вернулся к железной детали – теперь я увидела, что это был охотничий пистолет.

– Где мы? – шею было трудно напрягать.

– Не в столице, – парень убедился в исправности оружия и воткнул его в специальную подставку. – Но это довольно близко.

– Ты должен быть там к сегодняшнему вечеру…

– Должен, – персонаж помолчал. – Но если не придем, не думаю, что это много изменит.

– Где тогда мы? – Я попыталась оглядеться, игнорируя желание узнать, что у него на уме: что нам делать в столице? Это, наверное, как-то связано с кольцом.

– У друга, – парень кашлянул и тоже, по моему примеру, обвел пространство взглядом. – Только не будем задерживаться тут надолго. У него могут быть неприятности.

– Они же уже есть.

Олег чуть склонил голову – как же я угадала его мысли. Что-то уже случилось?

Я сунула руки под себя, вытаскивая наверх одеяло. Стакан остался валяться на простыни. Когда я с трудом от режущей секундными долями боли натянула ткань поверх плеч, Олег сидел на шатающемся стуле, и его лицо говорило о таких же неустойчивых мыслях: брови дергались и все время съезжали к переносице.

– Расскажи мне.

Он непроницаемо посмотрел на меня, но потом я сообразила, что эта эмоция – усталость. Нам что-то опять в очередной раз грозило.

Шлепнулись, когда солнце уже садилось. Сава висела на руках каким-то бесформенным месивом, волосы мотались, у меня же все давно отваливалось. Сученыши-волки… Чертовы крылья остались на земле, но вместо них лопатки резало огнем. Но на руках было не больше живого места. Была не была, спина все равно потом будет ныть.

Ноги, по сравнению с другим телом, было относительно целы. Я почти не останавливался, тормозил только, когда лопатки прорезала невыносимая боль. Дурацкая фантазия, неужели нельзя было придумать ничего менее экстремального? Или мазь на крайняк. «Творец» сама в отрубе, ей хорошо, а вот у меня возникает сильное желание оставить ее на доедание зверюшкам. Думать надо лучше…

Хотя что я веду себя как лесничий? Сам же в первый раз в такой ситуации, указывал ей еще что-то.

До дома Ведова я добрался за час и очень порадовался, что он не сменил место жительства. Вечереющее небо загнало всех в укромные жилища, и на нас почти никто не обращал внимания. Таращились только самые нервные. Ну и поделом им.

– Где тебя так исцапали? – Вед округлил глаза, и я сбросил ему на руки окровавленную девку – лопаткам досталось больше, чем я думал. Вед еще больше удивился, но пока не отнес ее в комнату и не начал осматривать, вопросов не задавал.

– Ответишь?

– Отвечу, – хмуро сказал я, стягивая плащ. С-с-с-с… зараза. Никакого плаща. Никакой футболки. И спина вся в шрамах. Ну спасибо за подарочек. – Волки напали. Перед этим дракон.

– Ты разучился водить машину? – удивился парень, а я только «порадовался» такой постановке вопроса.

– Главное, верно подметил.

– Ну а что?

– Авария, что. Придурков на дороге хватает.

– Эка вам придурки спомогли, – рассеянно протянул Вед и снял с Савы кофту, в которой остались кровавые дыры. Он долго смотрел на Савин лифчик.

– Мне уйти? – вызывающе ответил я на его многоречивый взгляд.

– Надо бы, – он протянул руку, чтобы расстегнуть застежку. – Выйди лучше.

– Ну и пялься сам, ты же по этому так скучаешь, – я закрыл дверь в комнату, и в это время спину кольнуло. С-с-с, собаки…

На удивление, Вед врачевать не разучился. Я думал, когда он перестанет быть девкой, весь пыл уйдет. Но мастерство было при нем.

«Творца» он обработал с особой тщательностью. Ни пятнышка. Все же, мне казалось, все то время, что он потратил на ее лечение, он лапал ее грудь. Вспоминая, от чего отказался.

– Не говори ей, что я такой, – попросил Вед, когда он приступил к обработке моих ран. Я покосился, насколько позволяло боковое зрение.

– Чего боишься? Что она не разберется, кто ее трогал?

– Просто не говори. Неужели так трудно? – нахмурился он. Ну что ж, его дело.

Когда со мной было закончено, Вед заварил какого-то дрянного отвара.

– Кто она такая? – поглядывал он на меня из-за чашки. Я чуть не блеванул ему на пол.

– Знакомая, – сказал я, прикрывая рот.

– И что это значит?

– То и значит.

– Не говоришь, да, – Вед позырил на кружку. – Ну как хочешь. Только мне не нравится, какими вы ко мне пришли.

– Вылечил же.

– А я вопросов не задаю, когда люди при смерти, – он следил, как я пытаюсь втиснуть в себя зелье глотками и как меня при этом выворачивает. – И вообще. Не пьется – не пей. На тебя смотреть тошно.

– О, как мы заговорили… Сахара бы добавил.

– Нету.

– А еще женщина.

Вед на меня очень пристально посмотрел.