— Ты сказал Луке, что хочешь, чтобы я посетила несколько мероприятий?

— Это одна из причин. Ты должна снова стать частью нашего общества, — отец помолчал, потом откашлялся. Он выглядел почти виноватым. — Жизнь должна продолжаться. Смерть — это часть нашего существования, но мы должны убедиться, что наша семья остается сильной.

К чему он клонит?

— Я снова женюсь.

Я разрывалась между облегчением и шоком. По крайней мере, у меня не было неприятностей. Но невозможно было поверить (не говоря уже о том, чтобы понять), как он мог подумать о другом браке, когда мать умерла меньше полугода назад.

— Но... — я осеклась. Что бы я ни сказала, это ничего не изменит, а только навлечет на меня неприятности. — Кто она? Знаю ли я ее?

Есть нескольких вдов в отцовском возрасте, но не думаю, что они в его вкусе. Даже мысль об этом заставляла меня чувствовать себя виноватой, хотя я даже никогда не думала о замене матери. Возможно, отец был более одинок, чем показывал. Я всегда думала, что они с мамой не очень-то любили друг друга, но, возможно, ошибалась. Может быть, он любил ее каким-то извращенным образом, а может просто не смог этого показать. Некоторые люди были такими.

Фабиано издал низкий звук, притягивая мой взгляд к себе, но он все еще сердито смотрел себе под ноги. Что, вероятно, было к лучшему, потому что отец посмотрел на него так, что у меня по спине побежали мурашки. Я заметила исчезающий синяк на левом виске Фаби, и не могла не задаться вопросом, было ли что-то еще спрятано под его одеждой, и был ли отец ответственен за все это.

— Рамона Брасси, — пальцы отца снова застучали.

Я чуть не упала с кресла.

— Что? — выпалила я.

Должно быть, он шутит. Рамона была всего на год старше меня и годилась ему в дочери. Ради Бога она же ходила со мной в школу!

Я снова посмотрела на Фабиано, надеясь, что он скажет, что это шутка, но его гримаса была единственным ответом. Отвратительно. Это какой-то кризис среднего возраста у отца? Никогда не смогу понять, как он мог выбрать кого-то, кто мог бы быть его дочерью.

— В свою очередь, — спокойно продолжал папа. — Ты выйдешь замуж за ее отца — Бенито Брасси.

И тогда весь мой мир рухнул. Я видела это прямо перед глазами. Все образы будущего с Ромеро, счастья и улыбок, сладких поцелуев и бесконечных ночей любви рассыпались на мелкие кусочки, и на смену им пришло что-то ужасное и темное — что-то, о чем люди шептались приглушенными голосами, потому что боялись, что это может стать реальностью, если они будут говорить об этом слишком громко. Даже в самом страшном сне я не могла представить, что отец выдаст меня замуж за такого старика, как Бенито Брасси. Я мало что помнила о нем, но в этом и не было необходимости. Все было неправильным.

Я попыталась заговорить, но не смогла. Интересно, когда упадут первые слезы? Сейчас я все еще чувствовала себя слишком немой.

— Ты обрекаешь Лили на жизнь, полную страданий, — произнес Фабиано слова, о которых я могла только думать.

Он казался таким... взрослым, будто стал мужчиной, пока я не смотрела. Мне хотелось благодарно улыбнуться ему, но мое лицо застыло. Неужели это происходит на самом деле? Сегодня утром я целовалась с Ромеро, а теперь должна была выйти замуж за Брасси.

— Я принимаю разумные решения. Ты еще не понимаешь, но со временем это придет.

— Нет. Я бы никогда не сделал что-то подобное.

— Поверь, сынок, ты сделаешь еще хуже, — он вздохнул. — Мы все должны чем-то жертвовать. Такова жизнь.

Что это за жертва жениться на молодой девушке, которая может быть его дочерью? Я должна была принести жертву. Не могу перестать гадать, когда же появятся слезы, но пока не было даже характерного покалывания. Ничего не было. Я была никем. Я снова попыталась вызвать в памяти образ Бенито Брасси, но ничего не вышло. Это не имело значения. Он не Ромеро.

— Ты встретишься с ним завтра. Они с Рамоной придут на ужин.

Может быть, это было бы смешно, если бы не было так ужасно.

— Хорошо, — просто ответила я.

Фабиано нахмурился, а отец выглядел очень довольным.

— Я иду спать. У меня был длинный день, — я встала со стула и направилась к двери.

— Ты не хочешь присоединиться к нам за ужином? — спросил отец, но, похоже, ему было все равно.

— Я не голодна, — спокойно ответила я.

— Тогда спи спокойно. Завтра важный день для нас обоих.

Моя рука на дверной ручке на мгновение замерла.  Вспышка чего-то (возможно, гнева) охватила мое тело, но потом быстро исчезла, и я снова онемела.

«Одна нога перед другой. Одна нога перед другой», — мантра заполнила мою голову, пока я поднималась по лестнице. За мной прогрохотали шаги, и Фаби оказался рядом. Он схватил меня за руку, и теперь оказался одного роста со мной. «Он так вырос», — эта мысль повторилась у меня в голове. Возможно, мозг был сломлен шоком или отключен, потому что реальность ситуации была слишком невыносимой.

— Да что с тобой такое, Лили? — он зарычал.

Его голос еще не был мужским, но и не мальчишеским.

— Что-то не так? — спросила я.

— Да, не так, — пробормотал Фабиано.

Он отпустил меня, и я потерла руку. Он был силен.

Со мной что-то не так? Может, в этом и была проблема. В прошлом я сделала много плохого. Я спала с Ромеро, хотя мы не были женаты. Возможно, это было наказанием за мои грехи. Пастор в нашей Церкви, вероятно, так бы и сказал.

— Почему ты не сходишь с ума? Почему ты только что сказала «Хорошо»? Ты хоть понимаешь, на что согласилась?

Я не знала, что согласилась на что-то. Как я могла, если никто никогда не спрашивал меня о моем мнении?

— Потому что я ничего не могу сделать.

— Чушь собачья, — сказал Фаби, топнув ногой.

Может, не такой взрослый, как я думала. Я почти улыбнулась, если бы мое лицо было способно двигаться.

— Когда ты начал так много ругаться?

— Так делают все члены мафии.

— Но ты еще не один из них.

— Но скоро.

Я кивнула. Этого я и боялась. Отец, казалось, хотел разрушить наши жизни.

— И сейчас это не имеет значения. Ты не можешь просто принять этот брак. Ты должна что-то сделать.

— Что? Что я могу сделать? — спросила я с оттенком гнева.

Этот короткий всплеск эмоций напугал меня, потому что я предпочитала онемение.

— Что-то, — тихо сказал Фабиано, умоляюще глядя на меня карими глазами. — Что угодно. Не принимай это просто так.

— Тогда скажи, что я могу сделать. Ты будущий член мафии. Скажи мне, — Фабиано отвел взгляд, чувствуя себя виноватым, и я тронула его за плечо. — Мы оба ничего не можем сделать.

— Ты могла бы сбежать, как Джианна, — выпалил Фаби.

— Ее поймали.

— Но тебя нет.

— Да.

Мы с Джианной совсем не похожи. Я не протяну и месяца, а то и недели, и не смогу долго прожить в одиночестве. Из меня никудышная мятежница. Но, возможно, мне не придется быть одной. Ромеро может пойти со мной. Он знал, как ускользнуть от преследователей. Вместе мы могли бы это сделать.

— Ты думаешь об этом, не так ли? — спросил Фаби с мальчишеской улыбкой.

— Помни, где твоя верность, — прошептала я. — Это предательство. Если отец узнает, тебя жестоко накажут.

— Я еще не член мафии.

— Но ты же сам это сказал. Они будут судить тебя так, как судили бы члена мафии, и это будет означать смерть.

— Отцу нужен наследник, — сказал Фаби.

— У отца скоро будет молодая невеста, которая подарит ему много детей. Может, ты ему и не понадобишься.

— Он будто женится на тебе, — Фаби издал рвотный звук.

Я не могла этого отрицать.

— Бенито Брасси старше отца?

— Понятия не имею. Он выглядит древним.

— Мне нужно подняться в свою комнату, — рассеянно сказала я.

Фаби не остановил меня, когда я поднялась по оставшимся ступенькам и направилась в свою комнату, чтобы поговорить с Ромеро. Когда дверь за мной закрылась, я на мгновение испугалась, что расплачусь, но пробка, удерживающая мои эмоции, не поддавалась. Я вытащила мобильник из сумки и набрала номер Ромеро. Мои руки дрожали, а когда он не взял трубку как обычно после первых двух гудков, я почувствовала, как паника просачивается сквозь трещины в моем оцепенении.