Сбежав по лестнице, как трех тонный слон, я вбежала на кухню и замерла от удивления. У меня на кухне сидела в Инеста в темно-синей накидке с серебристой каемкой и пила кофе. Розовые волосы уложены в легкие локоны, а холодная красота лица никуда не делась.

— Это кто? — шепотом поинтересовалась Вивьен у моего уха. Она стояла чуть позади меня, словно прикрываясь.

Девушка услышала шепот и обернулась, сверкнув как всегда язвительной улыбкой.

— Добрый день, Женевьева.

Мама прошла мимо нас и присела напротив Жрицы, улыбнувшись ей.

— Как вам кофе?

Инеста…покраснела. Никогда прежде не видела и доли смущения на ее лице, а теперь Жрицы Воздуха сидела, словно вареный рак, не отводя глаз от кофейной пенки.

— Спасибо, но вы можете обращаться ко мне на «ты». Очень вкусный напиток.

Я села рядом с мамой, а Вивьен, словно потерянная, осталась стоять в коридоре, пока я не попросила ее присесть. Если в Вудбридже появилась Инеста, значит, дело совсем плохо. Она, безусловно, интересуется здешними обычаями и жизнью, но чтобы прийти самой — это вряд ли.

— Что случилось? — не выдержав долгой паузы, выпалила я.

— Ангелина никак не успокоится, даже без твоей поддержки пытается всех уничтожить, и без тебя сил у нее на это хватит. Отсутствие одной Жрицы вредит не так сильно, как двух сразу.

В ушах зазвенело, когда я резко вспомнила, что натворила. Я убила человека. Хладнокровно. Безжалостно.

Тошнота резко поднялась к горлу, и я вскочила из-за стола, бросившись к раковине и вывернув содержимое желудка прямо туда. Тело затрясло точно в припадке, а перед глазами мельтешили кадры, где Адриана боролась за жизнь. А я ее отняла.

Чьи-то теплые руки опустились мне на плечи, и я открыла глаза, отпрянув от мамы. Она никогда не сможет смотреть на меня с таким участием и беспокойством, если узнает, что я натворила. Холодный пот покрывал лоб, и я стерла его трясущейся рукой, отводя взгляд. Никто, кроме Инесты, не понимал, что происходит, и даже она смотрела с каким-то сопереживанием.

Я стала омерзительным человеком, и мне нет прощения. Такое не забывают даже самые близкие и любящие. Как бы тебя ни обожали, есть вещи, которые никогда не простятся.

Я отмывала раковину с таким диким рвением, словно пыталась смыть все свои грехи. Мама оттаскивала меня, но я не слышала ни слов, ни звуков. Лишь непрекращающийся шум в голове, звенящий даже на самых дальних задворках сознания.

Наконец, этот эффект стал пропадать, и я услышала, как мама зовет меня и просит хотя бы взглянуть. Я повернулась и увидела, как три близких человека смотрят на меня со страхом и беспокойством. Если бы они только знали…

— Инеста, чего ты хочешь? — дрожащим голосом выдавив из себя фразу, я медленно опустилась на стул и уставилась на девушку.

— Тебе нужно вернуться. Константин без тебя…

— Не шантажируй меня Адамом! Ты знаешь, сколько ужасных вещей я сотворила, мне там не место! — выкрикнула я, хлопая рукой по столу.

Я не могу вернуться и взглянуть в глаза Моргане, и Адам никогда не простит меня. Мне там не место. Я повторяла это про себя, словно мантру.

— Женевьева, черт тебя дери, повзрослей и начни нести ответственность за свои действия! — таким же тоном ответила Инеста, потеряв было спокойствие.

— Ты заставила меня совершить самоубийство, зная, что я останусь жива!

— Я не знала! И пришла сюда принести соболезнования твоим родителям. У меня не было уверенности, выживешь ты или нет.

— Ты так хотела от меня избавиться, чтобы теперь вернуть? — обессиленно прошептала я, опуская голову на ладони.

Жрица выдохнула и посмотрела на других свидетелей диалога, которые сидели с лицами полного непонимания происходящего.

— Я хотела, чтобы ты освободилась от Темной магии и перестала выпиливать людей, ясно?

На кухне повисла тишина, пока Инеста не решилась продолжить рассказ, какого черта она тут делает.

— Ты была сама не своя, а эта магия умирает только вместе с носителем. Я знаю, как это звучит, но я не желала смерти тебе даже после того, как ты…

— Заткнись, — прошипела я, искоса поглядывая на маму. Она очень умная женщина и способна догадаться до того, что я пытаюсь скрыть.

— Вернись, Женевьева. Ты должна.

— Я ничего не должна.

— Исправь свои чертовы ошибки.

Я замолчала и уперла взгляд в стол, изучая мелкие неровности после многих лет пользования. Будь я чуть внимательнее, могла бы перечислить предназначение каждой мелочи в этом доме, но я была такой не наблюдательной, думала лишь о себе.

— Без твоей помощи никто из нас не сможет ей противостоять.

Я представила, что сейчас мог бы делать Адам. Он все еще думает, что я мертва. Эта ситуация открылась мне с другой стороны, когда я поняла, что не смогла бы пережить даже мысли о его смерти, а тем более, если бы он совершил такое перед моими глазами.

— Хорошо, — не веря собственным губам, произнесла я решительно. Если я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать.

— Нина, ты не можешь уйти. Ты только вернулась и., — обеспокоенно залепетала мама, вставая из-за стола.

Все это время она молчала, не зная, стоит ли вмешиваться. Позволила обговорить все так, как я сама того желала, а теперь не отпускает?

— Мам, я должна все исправить.

— Мы не переживем, если с тобой что-то случиться, дорогая, пойми.

Я вздохнула и резко развернулась к ней. Мне хотелось выпалить все вещи, которые я совершила за последние два месяца, но ее невинное обеспокоенное измученное лицо не позволило этого сделать. Я не могу винить всех в своих ошибках, пора действительно вырасти и научиться нести ответственность за свои действия, пусть это и слишком дорого обходится.

Я взглянула на Вивьен, которая за все это время ни проронила ни слова. Мы встретились взглядами, и девушка кивнула, соглашаясь с моим решением.

— Я люблю вас, но там тоже есть люди, которых я люблю.

Изо всех сил сдерживая слезы, я снова вспомнила об Адаме. Я безумно хочу вернуться к нему, коснуться сильных плеч и раствориться в человеке, который любит меня так же сильно, как и я его.

Я крепко сжала в объятиях маму, а затем и Вивьен, а затем направилась в комнату, надевая самую удобную и теплую одежду. Черная куртка и серая толстовка с капюшоном, штаны и кроссовки. Немного подумав, решила натянуть еще и шапку. Лучше жарко, чем холодно.

Инеста неслышно вошла в комнату, чем изрядно испугала. Я уже подготовилась откинуть кого-нибудь сферой, но зря.

— Ваша одежда такая странная, — сморщив курносый носик, произнесла Жрица.

— Поверь, если ты в этом выйдешь на улицу, странной посчитают не меня, — ехидно улыбнувшись, парировала я, глядя на девушку через зеркало.

— Может, тогда…

Я бросила в нее серым свитером и штанами. Девушка ловко поймала и стала раздеваться прямо на месте. Брови приподнялись сами собой, когда я поняла, что верхняя часть нижнего белья отсутствует.

— Почему ты не носишь белье?

— Зачем лишать себя комфорта? — непринужденно ответила Жрица, просовывая свитер через голову.

В чем-то она и права, поэтому я лишь пожала плечами и полезла к куртке, которую носила пару лет назад. Надеюсь, Инеста в нее влезет.

— Ненавижу синий.

— Но твои глаза темно-синие, — снова возразила я, не понимая логики девушки.

— Будто я их выбирала, — фыркнула она.

Надев куртку с недовольным лицом, Жрица взглянула в зеркало и поправила растрепавшиеся розовые пряди после переодевания. Она выглядела, как обычный протестующий против системы подросток.

— Ну вот, теперь я похожа на тебя, — продолжала канючить Инеста, топая ногами.

Я лишь закатила глаза и прошла мимо, чтобы у нее не осталось другого выхода, как отправиться вслед.

Вивьен отстраненно смотрела в стену, и мне захотелось поговорить с ней с глазу на глаз, поэтому мы скрылись в ближайшей комнате.

— Твоя новая подруга? — с явной долей ревности поинтересовалась Вивя.

Я мягко улыбнулась и обняла ее. Единственный человек, который со мной с самого детства, и еще меня не покинул. Я люблю ее и воспринимаю, как сестру.