— Твою мать! — вскричала я, хватаясь за голову и опираясь на плечо Адама другой рукой.

Адам глухо застонал, зажав нос.

— Ты зарядила мне пяткой в нос, — сдавленно произнес парень.

— Прости.

Наконец, я добралась до кровати и легла, накрывшись мягким одеялом, пахнувшим жасмином с нотками ванили. Обожаю этот стиральный порошок. Меня накрыло волной облегчения, тело расслабилось после долгого дня, и я почти застонала от удовольствия. Не знала, что буду когда-нибудь так реагировать на свою кровать.

— Спокойной ночи, — прошептала я.

— И тебе.

Больше мы не говорили, стараясь уснуть. Я слушала глубокое и тихое дыхание Адама и пыталась провалиться в сон. Парню, кажется, это удалось, а вот я просто лежала и смотрела на полную луну. Она была красивой, налитой белым светом, хотя обычно у луны желтоватый оттенок. Возможно, от усталости я просто не различаю цвета.

Мне нужно уснуть, или завтра я буду умирать на занятиях и выглядеть просто ужасно. Я закрыла глаза и отвернулась от окна, закрыв горевшие от перенапряжения веки. Переключившись на мысли о какой-то ерунде, я не заметила, как уснула. Но уже через минуту почувствовала сквозь сон, что кто-то сильно сжимает мои плечи. Я резко распахнула глаза и села на кровати. За окном небо наливалось оранжево-красным цветом, что значило наступающий рассвет. Значит, прошло часа три с момента сна. Я оглянулась и заметила помятого Адама, сидящего рядом, а затем почувствовала, как сильно горят мои глаза и насколько вялое мое тело.

— Зачем ты разбудил меня? — хриплым ото сна голосом спросила я и потерла веки пальцами. Видок у меня явно был, будто у мертвеца. По ощущениям как по описанию.

— На самом деле, это ты разбудила меня, — объяснился парень и продолжил. — Я услышал какой-то звук и открыл глаза. Ты сидела передо мной, водила пальцами по моему лбу, а потом по груди и бормотала какую-то хрень на латыни.

Я онемела от услышанного.

— Я не знаю ни слова на латыни, — вырвалось у меня.

— Ты была с открытыми глазами, поэтому сначала я подумал, что мне привиделось спросонья, но потом ты поднялась, взяла карандаш и замахнулась мне в сердце. С такой же нечеловеческой силой, как та… старуха.

О, нет. Я вскочила с постели и стала ходить по комнате, пытаясь успокоиться. Мне это не удавалось, но в движении, когда я не видела сожалеющего и слегка испуганного взгляда Адама, было полегче.

В меня будто демон вселился. Знаете все эти ужастики, когда в людей вселяются злые духи, и они начинают выпиливать всех подряд? Я ощущала себя именно так. Жаль, что это не кино, а реальная жизнь.

— Надо было выпить таблетку. Тогда все было бы хорошо. Я послушала тебя, и вот что произошло. Я опасна! — мной быстро овладевала паника, я просто не могла перестать ходить по комнате и причитать. — Мне нужно в психбольницу. Иначе я убью всю свою семью, как в ужастиках. И сяду в тюрьму. К папе.

Я трогала свои волосы, лицо, размахивала руками и все ходила и ходила, говорила, что мне пора в комнату, обитую войлоком, но тут ко мне подошел Адам и остановил одной фразой:

— Iereís, na eirinéfsoun.

В его взгляде читалось крайнее изумление, будто он сам не знал, что говорит. Но это подействовало: я просто стояла и смотрела на него, ощущая спокойствие.

— Может, мы заражены каким-то вирусом, и он пожирает наш мозг? — предположила я.

— Я не знаю этот язык, — удивленно произнес Адам, не слушая меня.

Около минуты мы просто стояли и смотрели друг на друга и, опять же, наши эмоции сильно отличались друг от друга. Только вот теперь я была абсолютно спокойна и выдвигала теории, а брюнет взбудоражено бегал глазами по моему лицу и опасался самого себя.

Нас прервал звук будильника, от которого я испуганно дернулась. Реальность настигала нас: школа, одноклассники, уроки, Саманта и Лора… Черт. Идти в школу больше не казалось мне отличным отвлечением от происходящей чертовщины в моей жизни.

— Я не знаю как, но нам нужно просто позавтракать и пойти в школу.

— Как… нормальные люди? — произнес Адам, отойдя от шока.

Я кивнула, соглашаясь, но по-прежнему стояла на месте в ожидании чуда или скорее пинка.

Раздался стук, и в комнату вошли мама с Джеки. Мальчишка удивленно уставился на Адама, а затем подергал маму за край кофты. Мама наклонилась, и на всю комнату раздался шепот:

— Неужели у Нины появился мальчик? — голосом, полным детской любознательности, поинтересовался мой брат.

Мои щеки побагровели от стыда. Я бросила мимолетный взгляд на парня рядом: на губах играла милая улыбка, глаза сверкали, а на щеках — легкий румянец. Адам перевел взгляд на меня, и я испуганно уставилась в пол, будто меня поймали за какой-то шалостью.

— Доброе утро, миссис Ричмонд и…- брюнет присел около Джексона и улыбнулся.

— Джексон, — серьезно представился брат и протянул руки для рукопожатия. — Только попробуй обидеть мою сестру, и я тебе задницу надеру.

Мы с Адамом прыснули со смеху, а мама удивленно уставилась на своего сына.

— Джексон, не смей больше так выражаться, — ее голос был строг и грозен.

Когда мама употребляет такие интонации ко мне, сразу хочется спрятаться в самый темный угол и больше не вылезать.

Джеки потупился, а мама улыбнулась нам и пожелала хорошего дня, а также позвала к завтраку. На выходе из комнаты Джексон умудрился показать Адаму кулак из-за спины и гордо удалился с мамой.

Я подавила смешок. Это было очень мило, что у меня есть такой маленький защитник.

Я пошла принимать душ первой, обосновав это тем, что мне ещё одежду выбирать и краситься, а Адаму просто помыться и надеть взятое из дома.

Завтрак прошел в спокойной обстановке, единственное, я замечала, что Адам очень стеснялся. Естественно, ведь если бы меня посадили за один стол с чьей-нибудь семьёй, я бы вообще попыталась смыться оттуда максимально быстро. Наверное, поэтому у него на завтрак ушло около десяти минут. Или же он был настолько голоден, что засасывал еду, словно пылесос.

Да, я постоянно наблюдала за ним. Сама не знаю, почему мне было сложно отвести от него взгляд. Я чувствовала себя как после долгой разлуки: каждую секунду хотелось проводить с ним, не сводя глаз. Но с другой стороны, я ничего не чувствовала. Как это вообще возможно, я не могла понять.

Покончив с завтраком, мы вышли из дома и дружно выдохнули от облегчения. Мама как будто чувствовала что-то неладное и постоянно задавала наводящие вопросы, а проколоться ужасно не хотелось. На мгновение представила, как вдруг говорю ей все, как есть: «Эм, ну мы познакомились два дня назад. Он может слышать мои эмоции и какую-то крутую песенку, когда касается моей кожи, а я вижу то, чего нет, и вместо конспектов пишу лист с одной фразой. Уже звонишь 911? Хм, я надеялась, ты поймёшь».

Внутреннее «я» разделилось на две части: одна хотела засмеяться до истерики, а вторая залезть в темный угол и рыдать три года. К счастью, ни одна из них не выполнила желаемого, и я села в чёрное Ауди Адама. За утро мы даже не поговорили толком, и немного времени наедине не помешало бы. Нужно же решить, что делать дальше.

— Итак. Думаю, лучше согласиться, что все не просто так, как бы я ни хотела обратного, — огласила вердикт я в тишине машины. — Но что это такое, и что мы будем с этим делать?

Брюнет барабанил пальцами по рулю, очевидно, думая, что можно сделать.

— Я не знаю, — в итоге выдал он, а затем продолжил. — Мне кажется, нужно сначала просмотреть все твои записи.

Да, они кажутся бессвязными и лишенными смысла, но и слышать какую-то мелодию от прикосновения к коже ровно так же бессмысленно.

В его словах было разумное зерно, но вот копаться в своих личных заметках я не могла позволить, даже если мы были замешаны в этом вместе. К тому же, я верю во все это не до конца, поэтому я должна разобраться сама. Озвучивать свои мысли я не стала, вдруг Адама заденет это недоверие. Я не хотела снова сталкиваться с этими проблемами и негативом. Но он мог и понять все, мы ведь всего пару дней знакомы. В общем, чтобы лишний раз не рисковать, я решила промолчать.