Всякий разумный человек прошел бы мимо подобной болтанки, но, видимо, я и разумность — вещи несовместимые. Сунула туда букет, не совсем же я слабоумная свои ручки куда ни попадя совать, перепадет еще, затем совершила обратное действие, букет высунула. Повреждений на нем, даже тщательно его рассмотрев, не обнаружила, пахли цветы по-прежнему, да и колючки были на месте. Поэтому я решилась, чего уж там мелочиться, зачем мне жизнь калекой без руки или ноги. И засунула я туда голову, причем зачем-то прикрыв один глаз. Ну так, на всякий случай.

Увиденное меня поразило, а уж как, наверное, я поразила увиденное! На большой, солнечной, светлой поляне собралась нехилая такая кучка народу. Все в длинных белых хламидах, длинноволосые и красивые. Взгляды устремлены на проем, в который меня начало засасывать, мягко, но настойчиво. Вот наивные! Я в такое окно ни в жизнь не пролезу. Лица у всех удивленные, если не сказать резче, прибалдевшие. Да я бы и сама себя, если честно, испугалась. Вылезла из тумана сначало рука с веником цветочков, потом лихо одноглазое, всклокоченное.

Не знаю, что там их так растревожило, но глаз второй я все же открыла. Не каждый день таких чудиков видишь, можно и пропустить что-нибудь интересное.

Замершие, после моего появления, люди пришли в движение. Кто-то, особо впечатлительный, в обморок упал, кто-то подошел поближе, а несколько человек о чем-то горячо заспорили.

Напряжение во всем теле увеличилось, стало неприятно, да и стоять в такой странной позе, застрявшей в дереве, было, мягко говоря, неудобно. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как зычно крикнуть:

— Эй, вы там! Прекратите беспридельничать! Немедленно отпустите меня!

Уж не знаю, что на них повлияло, мой громкий голос или к мнению единому все ж пришли, да только тело мое присоединилось к голове, но совместно с карагачем. Да, да. Так и стояли мы на поляне- я, застрявшая в дереве по пояс, букет цветов в одной руке и полиэтиленовый пакет в другой. Стойка, согласна, не самая лучшая, но могло быть и хуже, а так, по крайней мере, все мои члены соединились воедино.

Пока народ обмазговывал, как меня из дерева извлечь, я решила к этому процессу подключить и свои мозги. Лучшего решения, чем дать обратный ход, в голову мне не пришло. И я начала движения назад. Осторожно развернув голову на плечах, я вытащила сначало предплечье, а затем и все остальное, покрутив головой напоследок. Уф, наконец-то! Выпрямившись во все свои сто семьдесят сантиметров, я ощутила, что жива. Теперь не мешало бы оглянуться вокруг.

Классные спецэффекты. Киношку что ли снимают. Статистов кучу понагнали. Вон и приборы на камеры похожие. Главное им кадры не запороть, а то и финансово наказать могут. Нет, я ж не дура. Поняла, что меня в другой мир затянуло. А аборигены ничего так, симпатичные, да что там, зачетно няшные. Пока только улыбаются, правда натяжно как-то, но не гонят. Интересненько. Раз не гонят, поучаствуем. Ага, жестами пригласили отойти к группе девушек, человек так из двеннадцати. Отходить, отхожу, а на карагач свой нет, нет, да оглянусь.

Главный, режиссер видимо, несколько раз обошел его, языком поцокал, головой покачал, кору понюхал, разве что на зубок не попробовал и говорить начал. Вот повезло, еще и в иномирном кино снимут, будет чем перед Милкой козырнуть.

Язык показался мне знакомым, некоторые слова я даже поняла. Хорошо хоть не частил, говорил медленно, певуче, почти на испанском. Хоть и не вспоминала о нем давно, а годы детские даром не прошли, в памяти, когда понадобились, реанимировались. В общем, общий смысл уловила.

Главнюк толкал приветственную речь, типа, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Слушала я слушала и так мне чего-то взгрустнулось, аж сил нет, чтобы не зевнуть во весь рот, ведь в переднем ряду стою, сунула незаметно жвачку и активно заработала челюстями. Половину слов я не поняла, вторую прослушала, прислушиваясь к руладам собственного желудка. Кушать-то как хочется, аж жрать охота.

Движуха в задних рядах заставила встрепенуться и меня. Все, вводная часть позади? Может хоть шоколодкой угостят или печеньицем. Так нет. Оказалось, принц прискакал, на белом коне. А ничего так конь, ухоженный, упитанный. Никогда конины не ела, но говорят вкусно.

Видимо, объезжая наши ряды, принц то ли взгляд мой голодный уловил, то ли конь мои мысли прочел, но когда второй споткнулся, первый от неожиданности чуть из седла не вылетел, а там, между прочим карагач мой стоит. И, как говорят, столкновение было неизбежно. Искры даже мы увидали. Бедный, бедный мой карагач.

Жаль было с ним прощаться, но его убрали быстро, освободив поляну для дальнейшего объезда. Приветственно махнув рукой, травмированный деревом принц, величественно удалился, держась одной рукой за поводья, другой за шишку на лбу.

Повертев, ради интереса, головой, увидела укоризненные взгляды со всех сторон. Можно подумать, что это я так рыльце задрала, что не видела куда ехала! Ну уж нет, не виноватая я, он сам. Глянув перед собой с досадой и обидой я увидела напротив себя потрясающего мужика и, главное, он смеялся. Прикусывая губу, чтобы не показать этого, он мне подмигнул. Слава господу, что среди этих отмороженных с постными лицами, хоть у одного нашлось чувство юмора.

Тут Главнюк снова толкнул речь, на сей раз, покороче. Что-то о шансе, первом конкурсе, отборе и подарках. Хорошо хоть затем всех пригласили на трибуны, а то стояли на солнцепеке, как солдаты на плацу.

Над скамьями были растянуты тенты, стройные юноши предложили прохладный коктейль и маленькие бутербродики, поданные на листьях салата. И то хлеб. Многие девицы отказались от перекуса. Ну и ладно, мы люди не гордые и сами все слопаем. Ниче так, вкусненько.

Дожевывая четвертый бутерброд, снова поймала взгляд прекрасного незнакомца. Он с интересом следил за моим аппетитом. Может у тебя мужик и есть чувство юмора, но воспитания полный ноль, девушка от такого пристального внимания и подавиться может.

Режиссер этого шоу, прозванный мной Главнюком, называл имена. Названная девица подходила к центру поляны, где часом раньше принц на белом коне посадил себе шишку и представляла свой талант, а затем преподносила свой дар. Подобрев после еды, я даже несколько раз поаплодировала, просмотрев реально неплохие номера.

Неожиданно для меня было названно и мое имя. Вот ведь, откуда только они его узнали. Я была абсолютно не готова к подобному фортелю, но и оконфузиться не желала. Будет вам номер.

Выйдя на середину, подошла к столу с музыкальными инструментами. Из знакомых мне, лежал только один, похожий на шестиструнку. Забрав его, села на табурет, на минуту задумалась, знакомясь со струнами и звучанием, а потом ошарашила всех испанской плясовой, перешедшей в томную балладу о несчастной любви. Голос мой звучал чуть хрипло, без распевки, но должным образом компанировал тематике произведения.

Настал мой черед приносить дары. Ну и чего они хотят от простой русской девчонки? Что было, то и подарила. Шмякнув на стол свой пакет, с таинственным видом достала семечки, желуди, шишки и каштаны. С букетом расставаться было очень жаль, но чего тут мелочиться, положила и его.

Жюри, видимо решив мне подыграть, с радостными лицами и дрожащими руками, стали перебирать семена, охая и ахая от восхищения.

Вернувшись на свое место, подумала, пора уже домой. Интересно, когда у них съемки-то закончатся? Четырьмя бутерами можно только червячка заморить.

По окончании концерта, были объявлены первые результаты. Верите или нет, но мы с семечками заняли гран-при. Я порадовалась, хоть и понимала, видно так по сценарию задумано. Попыталась обнять товарок по киношному цеху, но те шарахнулись в рассыпную, как черт от ладана. Ну и что, что я триннадцатая по списку, зато первая в конкурсе.

После еще одной поздравительной, на сей раз краткой, речи, всех стали распределять по повозкам странного типа. Видимо повезут в гостиницу.

Отказавшись от руки смазливого юнца, я решительно двинулась к группе Главнюка.