- Камню тоже нужна свобода. Чувствуешь? Земля дрожит, отпускает его туда, откуда когда-то прилетел. У него свой путь. Не горюй, тропинки иногда пересекаются в самых неожиданных местах.

   Девушка действительно ощущала биение земли, будто из-под булыжников рвалось наружу нечто громадное, такое, что и вообразить нельзя.

   Она бросилась бежать, крепко ухватив за руку упиравшегося Байру. Увидела тётку с обломком в руке.

   - Агила, бежим! Город сейчас рухнет. Спасайся!

   Женщина вздрогнула, услышав своё имя. Глаза полыхнули безумием. Она подбежала к дерущимся колдунам и стала их колотить.

   Гилана с ребёнком пронеслась по пляшущей мостовой. Гулко топая по красному металлу, пересекла поваленные ворота.

   Скорее, скорее! Дорога вырывалась из-под ног.

   Байру вдруг заверещал, как голодный поросёнок в хлеву:

   - Велек, Велек! Я здесь!

   По дороге, переругиваясь и тыча друг друга кулаками, шли друзья. Одежда разодрана на локтях и коленях. Лица в ссадинах. Велек бросился к брату.

   - Велек, а кто тебя так избил? Родик? - спросил, чуть успокоившись, счастливый мальчик.

   Брат конфузливо промолчал, а друг признался:

   - Мы внезапно упали.

   - Откуда? - изумился Байру.

   - Знать бы, откуда, - туманно ответил ребячий вожак.

   Там, где ещё луну назад была цветущая долина, кипела вырвавшаяся на волю Сердцевина мира, посылая в закопчённое небо столбы огня. Гора содрогалась, но заснеженная макушка по-прежнему держалась гордо и прямо. К ней шли люди, кутаясь кто во что от пронзительного холода. Лица настороженные и измученные. Между молчаливыми взрослыми сновали говорливые малыши.

   - А я не испугался, когда Город развалился.

   - Я даже видел, как он под землю провалился.

   Гилана обернулась и посмотрела вниз.

   Конец одной тропы - всегда начало другой.

   Часть вторая

   Глава первая

   Хранительница Эльда разбирала пахучую горку трав. Ещё светло - закатное солнце заплутало среди кряжистых дубов в Роще предков, но нужно поторопиться. Вот-вот подкрадутся сумерки, и она не сможет отличить одну травку от другой. Стара Эльда, и зрение уже не то, что раньше. Глаза видят мир другим: не бурую дубовую кору, а лица. Не стволы, а фигуры человеческие: вот одна - пахарь усталый на соху опёрся. Или другая - девица потянулась яблочко сорвать. А эта - мать бережно к сердцу ребёнка прижала. В первый раз, как затуманилось и дрогнуло всё перед глазами, испугалась было. Подумала: уж не болезнь ли какая. Потом поняла - дар от Хозяйки за вековую службу. Справедливо, ибо отдала она годы жизни, ясный взгляд, здоровое тело Благословленному краю. Близок долгожданный покой. Скоро вплетутся её руки-ветви в плотный листвяной полог над сухим и ласковым песком.

   Вот стебли горлянки. Нужная трава, особенно при простудах и обморожении. Нутряной жар или жидкость скверную из тела прогнать. И эта же трава может людей разлучить, навсегда отвернуть сердце от милых прежде мест. Не за ней в лес шла - за ягодой для сладких пирогов. Девкой стала её дочка, черноволосая хохотушка Ирма. Праздник будет. Но вот остановилась перед высокими сине-зелёными стеблями, увенчанными жёлтыми метёлками, да и сорвала. Будто кто-то в бок толкнул: запасай, не дожидайся нужды. Женщина перехватила шнурком пучок горлянки и всмотрелась, выискивая среди деревьев особенное. То, в котором признала Хранительницу Зельду, ушедшую к Предкам в те времена, когда она, сиротка Эльда, ещё девичьего наряда не примеряла. Под наплывами коры увидела ту, которая перед смертью вручила заботу о Крае. Так и приходит Хранительница к Зельдиному дубу, совета и благословления просит. Заметила: если под крону собранную траву положить, то в миг перед сумерками негожая завянет, а лечебная особой силой напитается.

   Мягкие невысокие побеги прильнули к самому стволу, словно защиты от жаркого солнца искали. На них и опустила Эльда сноп горлянки и, задумавшись, корзинку с ягодой поставила. Отошла на пять шагов и ждать стала. Недовольно шевельнулись ветви, ветерок в листьях воркотню поднял. Эльда замерла: почудился ей суровый голос умершей Хранительницы. Как девчонка, покаянно голову склонила, руки под передник спрятала.

   Тоскливо птица прокричала.

   Скрутились вечерние тени, уползли в молодую поросль - испугались чего-то.

   Мрак пал на Рощу, да такой густой, что показалось: плотный чёрный плат над миром растянули.

   И вдруг будто кто-то этот платок за углы схватил и тряханул.

   Содрогнулись и застонали дубы.

   Земля вспучилась и треснула.

   Из разломов багрянцем полыхнуло.

   Где-то далеко-далеко на тысячи голосов прокричала беда.

   Боль эхом в сердце отдалась.

   Следом тишина пришла, и была она такой страшной, что Эльда без чувств упала.

   А как глаза открыла, увидела, что мудрая вечная Роща в который раз встречает лиловый вечер, купая в нём разморённую за день листву.