- Дядюшка, а правду говорят, что там, - старший мальчик боязливо указал в сторону невидимого в темноте Города, - живут только те, у кого своей крови нет?
- Кто ж тебе сболтнул такое? - восемнадцатилетний Гурат вздрогнул и поуютнее закутался в полосатое шерстяное одеяло. - Люди как люди. Лечить, заклинать там, солнце на небе останавливать горазды. Работать на земле не могут. Детей у них не бывает. Зато нам помогают. Помните, год назад пожар был? Вот ... помогли ...
Ребятишки придвинулись ближе к костру. Но мирное пламя не смогло отогнать воспоминаний ...
Время и непогода бесплодно лизали городские ворота, оставляя прозелень на красноватом металле. Говорили, что он взят из самого сердца Горы. Не было на створках ни засовов, ни замков. Бесполезно даже подходить к ним - отбросит, отобьёт нутро. Отправит туда, где люди навсегда утрачивают любопытство - в дубовую рощу. Там покоятся отходившие свой срок по земле. Открывались ворота раз в месяц - затащить бочки с овечьей кровью, кули с зерном и овощами, кадки с мёдом или ягодами, с мягким сыром. И оставить замотанные в полотно тела.
Вот и этим утром с пронзительным визгом разошлись металлические челюсти Города. Втянули несколько подвод с поклажей, пропустили высокого человека в сером плаще, за которым плелись понурые и осоловелые, будто осенние мухи, подростки. Потом вытолкнули телегу с полотняными свёртками.
-Гляди-ка, покойнички горой навалены. Может, мор там случился? - плечистый молодец нерешительно топтался возле телеги.
То ли запрягать лошадку, то ли прочь бежать. А ну как Серая немощь или Чёрная язва под полотном таятся, ждут свежей пищи?
- Чего мнёшься? Делай, что должно! - буркнул Всеобщий староста и огляделся: нет ли лишних ушей и глаз. Увидел, что ребятишки с батрацких подворий уши навострили, и погрозил плёткой: - Кыш отсюда!
Тяжело, совсем по-людски, вздохнула лошадь, тревожно раздула ноздри: почуяла смерть. Скрипнула телега, колыхнулись верхние тела.
- Давайте за ними? - бедовый Родик даже приплясывал.
А что? Если уж нельзя в ворота заглянуть, так разведать, что из-за них в мир явилось.
- Поймают - прибьют, - рассудительный Велек потрогал связку амулетов на груди.
Мамонька навешала. От сглаза, нечаянной беды, болезней и для доброго ума-рассудка.
- Ну и сиди в лопухах, как маленький, - Родик вытянул шею, следя за телегой. - Они в Роще Предков покойников до ночи оставят. Перед самой темнотой костёр разведут. Достойных - в землю, преступивших - в огонь.
- Откуда знаешь?
У Велека дух захватило то ли от судьбы преступивших, то ли от смелости друга. Ещё быстрее завертелись пальцы среди кожаных перевязок. Ой, лихо ... наговорные слова, вытверженные под мамонькиным присмотром, забылись. Но чем страшнее, тем интереснее ... А, была не была. Мальчик привстал и посмотрел из-за Родиковой спины вслед телеге. А что тут такого? Прогуляются. В Рощу Предков никому путь не заказан. И про особые дни в Правилах ничего не говорится. Ну не виноваты же они, что именно сегодня туда покойников привезут.
Стайка белых рубашонок вспорхнула, полетела за телегой.
В роще, под резными тенями гигантских дубов, тепло и сухо. Высоко - посмотришь вверх, так шапка свалится - переплелись мощные ветви. Ребятишки уселись на заботливо подставленные корни дуба-старожила, который, верно, помнил дни Создания Мира. Достали из-за пазух хлеб, пожевали. Фляжка с водой была только у Родика. Старших детей могли отправить с поручением, поэтому полагалось за поясом носить нож, а на кожаной тесьме - посудину с водой.
- Уходят, - Велек никак не мог преодолеть страх.
Так и стояли в ушах мамонькины предупреждения да причитания. Вот и приходилось постоянно быть настороже. Будто у беды дела иного нет, как возле мальчика бродить, слабинку выглядывая.
- Подождём чуток. На всякий случай. Вообще-то никогда не возвращаются. Предки сейчас, - и Родик топнул сапогом по опавшим листьям, - покойничков судят.
Сказал и выдал себя. Теперь ясно, откуда у вожака удивительные вещи: кольцо с невзрачным камешком, которое птиц притягивает, бусинки, светящиеся в темноте. Велек сразу отодвинулся от товарища. Неправильно это, опасно - усопших касаться. Вдруг на себя их судьбу перетянешь.
- Ой, гляньте, будто дождь идёт! - порадовался Байру.
Над телами закружилась дубовая листва, будто из золотистых вспышек, осела на полотно. Растаяла ...
- Так всегда бывает, - разошёлся Родик, выдавая все секреты Рощи Предков. Так удивить товарищей хотелось. - Сам однажды попал. Нагнулся к покойнику, а тут этот ... свет. Сначала будто иголками проткнули, а потом приласкали. Вот, кольцо забрал ...
- И тебе ничего не было? Ты запрет нарушил! Дар от них взял! Говорится же в Правилах: "Не спрашивай того, кто не дышит и не отвечай ему. Не дари и добра не бери..."
- Думай, что говоришь! - Родик сердито толкнул друга. - Наследие это, а не дар. Твоим родителям после деда мельница досталась. Чего ж они от мёртвого дар приняли, не пожгли его? Ишь ты! "Тебе ничего не было!" Предкам больше заняться нечем. Ну, кто со мной?
Велек поплёлся за друзьями. Подходить не стал, выглянул боязливо из-за головы низкорослого Байру.
Под первым полотнищем оказался меднолицый иноземец. Весь в синяках, точно высосанный пиявками. Из-под чёрных ногтей - бурая, похожая на грязь, кровь. Велек вслух забормотал обережные наговоры. Так захотелось остановить Родика, который нагнулся над вторым телом! Прямо почувствовал беду. Но слова налипли на онемевший язык. "Не надо ... не трогай ..." - пронеслось в голове.
