В непроглядной темноте клокотало дыхание, будто висельник внезапно освободился от петли, перехлестнувшей горло.
- Гилана ... - жалобно проскулил испуганный голос.
- Кто? Кто здесь? - хрипло спросила девушка.
Она потёрла саднившую шею. На пальцах осталась липкая влага. Кровь. На неё напали. Сон оказался реальностью.
Кто хнычет возле лежанки? А-а, новый служка. Кому же была нужна атака во время сна? Явно не задохлику-приёмышу.
Тётка ... Не поверила, что книги нет. Слаба ещё Гилана для внушающих заклинаний.
А может, серые хозяева Города до неё добрались? Нет, пожалуй. Они бы не промахнулись.
- Гилана ... Что это было? Я боюсь ...
- Не ной, помолчи. Думаю.
Прерывистое сопение рядом. Надо же - этот плакса спас её от сильнейшего тёткиного колдовства. Возможно, от смерти. Повезло и на этот раз.
Холодная мокрая ладошка коснулась руки. Гилана поморщилась, как от боли, захотела отбросить её. Но мягко сжала дрожащие тоненькие пальцы. Да чего мальчишка так трясётся-то? Не скоблил ещё запёкшуюся кровь на окнах. Под завалом не лежал. Не провожал взглядом телегу с трупами служек и учеников. Таких же горожан, как тётка, невидных и неслышных в своих домах. Только серым плащам да бестелесным теням хорошо в этом Городе. Чтоб он рассыпался ... Девушка рывком села. Тело заныло, точно побитое камнями. Что же делать с ребёнком? Он будет помехой: беспомощен, слишком молод и труслив.
В комнате посветлело. То ли наступало новое безрадостное утро, то ли глаза к темноте привыкли.
Головёнка на тонкой шее. Круглые, как блюдца, беззащитные глаза выглядывают из-под взмокших прядей. Губы подковой - сейчас снова заревёт. Навязался ... Гилана вспомнила умершую подругу - вот кто помог бы ей потягаться силой с колдунами. Вырваться отсюда. Освободиться. Не этого ли добивалась служка, которая сейчас уже, наверное, покоится в роще Предков? Гилана всё больше вспоминала о мире, скрытом для всех горожан за огромными металлическими воротами. Прорастает и набирает силу заклинание, которое она прочитала в похищенной книге. А приёмыш ... Ну-ка, проверим, как подействовали на него тайные слова. Ведь она вечером не выдержала жалкого зрелища - одинокой хрупкой фигурки среди каменных плит кухни, длинных чёрных теней на полу в мертвенном свете очага. Использовала украденную мудрость ради мальчишки. Увидела, как высохли слёзы и прояснился взгляд. Потом ребёнок стал недоумённо озираться, точно понял: этот мир чужой.
- Как тебя зовут?
- Не помню ... Может, никак ...
- Ерунда. У каждого есть имя. Прислушайся.
Шея ребёнка вытянулась, он покорно наморщил лоб, свёл в ниточку жиденькие белёсые брови. Застыл. Старался, дурачок.
- Ты должен научиться слушать себя. Здесь никому нельзя верить. Только тому, что у тебя в голове. Попробуй, должно получиться.
- Не могу, - начал капризно мальчик, но потом замер и вдруг продолжил напевным, ласковым говорком: - Ой ... Велек, Байру ... ужин на столе. Каша работников не ждёт ... это они караулят кашу ... А не успеют, голодными спать лягут.
- Хорошо. Значит, ты Велек. Или Байру.
Голос мальчика стал обиженным, с едва заметным баском:
- Мама, скажи Байру, пусть птенца отпустит. Тоже мне охотник, теперь силки распутывать придётся ...
А потом снова будто зажурчал нежно, но требовательно:
- Сыночек, Байру, брат правильно говорит. Отпусти маленькую пташку, ей расти ещё и расти ...
Мальчик крепко зажмурился и поднёс сомкнутые лодочкой ладони к лицу. В них словно забилось крохотное тельце, защекотало пальцы мягкими пёрышками, зацарапало крохотными коготками ...
- Байру! Меня зовут Байру!
Слёзы потекли по разгоревшимся детским щекам, но Гилана не рассердилась: когда-то и она расплакалась, назвав изумлённой тётке своё имя. И сразу почувствовала другое отношение. Для того чтобы не потерять себя, тоже нужна сила. Этот проклятый Город жил силой, отнимал чужую. А слабых убивал.
Тётке не спалось. Как всегда. Так она платила за ночные делишки. Её ценили хозяева: в кожаном кошеле не переводились монеты, а сама она жила очень долго. Так долго, что иногда хотелось покинуть Город в телеге, замотанной в полотно. Ибо с каждой прожитой лунной тысячей ничуть не приближалась к свободе. Очень, очень было бы жалко потерять нынешнюю служку. Думала, что способности девчонки будут жёрдочками для моста через пропасть. А на другой её стороне - спасение. Не вышло. Может, и хорошо: знать, сильна Гилана. Жёрдочки будут крепкими. Губы внезапно свела лёгкая судорога. Зевота?.. Неожиданно и непривычно ... Женщина закрыла глаза и провалилась в сон.
- Почему ты молчишь, Гилана? Скажи что-нибудь. Мне снова страшно ... - ребёнок теребил новую подругу за рукав рубашки.
Девушка не отвечала. Окаменела возле тонюсенькой свечки с какой-то книгой в руках. Даже не дышала.
Тени плясали на неподвижном лице. И Гилана походила то на истлевшего покойника, то на измученную старуху.
Байру не одолел страх, отлепил свечку со столешницы и поднёс к глазам девушки: заснула что ли? Может ... померла?
Зрачок полностью скрыл радужку. Чёрная затягивающая пустота. Даже свечной огонёк не отразился.
Что делать? Решил проверить биение жилы на шее. Осторожно дотронулся до холодной, как у водяной змеи, кожи.
