Если в одних ситуациях плакать, мягко говоря, неуместно, то в других – это ваш козырь. Слезы могут быть важным сигналом при общении с партнером. Ясное, недвусмысленное свидетельство того, что вы расстроены, – именно то, что нужно мужчине. Женщины в 90 % случаев умеют улавливать почти незаметные признаки того, что человек рядом с ними огорчен. Мужчины лучше распознают гнев и агрессивные намерения, но когда они пытаются понять, расстроена их подруга или нет, то угадывают лишь в 40 % случаев – лучше бы монетку подбросили. Это еще один довод в пользу того, чтобы прямо говорить о чувствах, а не ждать, что мужчина догадается о них по вашему внешнему виду и поведению: ему этого просто не дано. Что касается детей, то иногда им полезно увидеть, как вы плачете, – особенно после того, как они напугали или расстроили вас какой-нибудь глупой шалостью. Ваши слезы помогут им лучше усвоить, что их поступки имеют последствия.

Но со слезами не все так просто. Вы замечали, как часто женщины просят прощения после того, как расплачутся? Отчасти это потому, что мужчин смущают проявления эмоций, и они приучаются – и приучают нас – подавлять их. Другая причина – вид плачущей женщины противоречит царящей в современном обществе «позитивной» идеологии. Но увы – подавляя свои эмоции, мы подавляем нечто, необходимое нам, нашим родным и близким – и всему миру.

Отрицательные эмоции помогают нам честно оценить ситуацию. Тому, кто и так расстроен, не страшно взглянуть в лицо неприятной правде. СИОЗС могут заставить вас расслабиться в ситуации, требующей действия, – например, уйти от распускающего руки мужа или уволиться с бесперспективной работы. Превращая скверную обстановку в терпимую, таблетки мешают осознать необходимость перемен. Исследование, посвященное поведению женщин, принимавших антидепрессанты, зафиксировало, что «пациентки продолжали вести дисфункциональный образ жизни, и их мотивация к улучшению качества жизни снижалась, в то время как симптомы угнетенного состояния усиливались». Как бы тяжело ни было, в таких ситуациях надо действовать – и немедленно.

Еще один важный момент: от подавления эмоций вам станет только хуже. Подавленный гнев, в частности, может стать решающим фактором в развитии депрессии. Она гораздо чаще проявляется у тех, кто сдерживает злость и страх, думая, что таким образом сохраняет отношения с близкими. Уровень гнева у людей, страдающих депрессией, выше, чем у контрольной группы, а чем больше гнев, тем депрессия тяжелее.

Подтверждения этому я регулярно вижу у себя в кабинете. Многие мои пациентки совершенно не умеют выражать гнев здоровыми способами, а подавленный гнев способствует усилению депрессии – и, полагаю, других клинических симптомов тоже. В детстве им никто не объяснил, что злиться – это нормально, и никто не научил их справляться с этим чувством. Девчонки сделаны не «из конфет, пирожных и сластей всевозможных», и конфетами и пирожными проблему не решишь. Если мы сами не догадываемся, что рассержены, мы не сможем объясниться с человеком, который нас рассердил. Мы будем плакать, «заедать» стресс, успокаивать себя сотней других способов – вместо того, чтобы прочувствовать свой гнев, найти его причину, собраться с духом и хорошенько поговорить с виновником. Одна моя пациентка в слезах позвонила мне с работы, прося назначить ей СИОЗС, потому что она не может себе позволить плакать в офисе. Выяснив причину ее расстройства (начальник унизил ее перед ее подчиненными), мы сошлись на том, что в данном случае нужно не пить таблетки, а спокойно подумать, как дать отпор начальнику.

Изучая служебные характеристики на сотрудниц различных компаний, постоянно наталкиваешься на слова «властная», «колючая», «резкая» и «агрессивная» – если речь идет о женщине на руководящей должности – и «эмоциональная» и «бестолковая» – применительно к подчиненным. Мужчин поощряют быть более агрессивными на работе – но не женщин. Что интересно, СИОЗС снижают агрессию, импульсивность и раздражительность, повышая стремление к общению и сотрудничеству. Опыты на обезьянах показывают, что СИОЗС усиливают доминантное поведение, повышая статус животного в стае. Выходит, антидепрессанты могут помочь женщине достичь карьерных высот – но какой ценой?

Я заметила, что мои пациентки избегают безапелляционных суждений. «Мне кажется», «может быть» – так женщина начинает фразу, даже если отлично знает, что права на все сто. Мы мямлим и запинаемся, как будто не уверены в том, что говорим, даже когда необходимо высказаться четко и смело. В детстве меня учили – прямо и намеками – выражать свои мысли так, чтобы они выглядели не как утверждения, а как мнения или предположения. Свою дочь я не буду учить «смягчать краски». Маленьким девочкам необходима каждая крупица самоуважения. Сгладить острые углы можно будет потом, важно успеть заложить самооценку в фундамент вашего здания. У девочек, с раннего возраста уверенных в себе, гораздо меньше шансов превратиться в депрессивных женщин.

В XIX веке «истерией» называли «женскую болезнь» – этот универсальный диагноз ставили всем пациенткам, когда причины их жалоб были неочевидны. В 1880-х годах большинство медиков были мужчинами и подводили широкий спектр физических и эмоциональных проблем под единственный термин, ведущий происхождение от греческого hystera – матка. Признаки истерии включали общую слабость, головные боли, раздражительность, нервозность, бессонницу, утомляемость, пониженное либидо, повышенное либидо, отечность и, наконец, любое общественно неприемлемое поведение, включая борьбу за избирательное право для женщин. Одним из способов лечения истерии было доведение пациентки до оргазма, в то время как другой – клитородектомия – предполагал хирургическое удаление клитора, и эту операцию осуществляли вплоть до 20-х годов ХХ века.

В наши дни слово «истерия» имеет более узкое значение – чрезмерное проявление эмоций, в особенности отчаяния или паники. Женщину, чье поведение покажется мужчине неуправляемым или неудобным, также назовут истеричкой и дадут понять, что она не имеет права чувствовать и вести себя подобным образом – ведь мужчины так себя не ведут. Не будем забывать, что мальчик, пока растет, всецело зависит от настроения матери – вот почему мужчины боятся женских эмоций. Возможно, поэтому некоторые врачи-мужчины стремятся как можно быстрее подавить любые проявления чувствительности у своих пациенток – а проще всего этого добиться, выписав антидепрессант.

Медицинский термин «истерия» больше не используется, однако сегодня врачи все чаще находят у пациенток «женскую болезнь» под названием фибромиалгия. Ее симптомы включают необъяснимые ноющие боли в мышцах и суставах и упадок сил. Соответственно, лечат фибромиалгию, как правило, антидепрессантами. Эпидемиологические исследования свидетельствуют: женщинам ставят диагноз «хронические боли», или «фибромиалгия», в три раза чаще, чем мужчинам, даже когда пациент мужского пола жалуется на те же самые симптомы.

От своих пациенток я слышу много историй о неправильных диагнозах. Врач выслушивает перечень симптомов, описываемых пациенткой, – и мысленно отметает их как «истерию», хотя вслух он этого, конечно, не скажет, если у него есть хоть капля мозгов. Вместо этого в ход идет формулировка «У вас просто стресс», или на женщину навешивают диагноз «фибромиалгия» и лечат ее тем же, чем лечили бы «просто стресс», – антидепрессантами. За годы работы я встречала множество пациентов, у которых ошибочно диагностировали фибромиалгию – вместо болезни Лайма, волчанки, гипотиреоза, ревматоидного артрита и – в одном случае – даже рака яичников.

Обостренная восприимчивость женщины отражается на ее физических ощущениях. Наши тела чувствительнее к боли, чем мужские. Огромное количество лабораторных исследований подтверждает, что у женщин ниже болевой порог: они сильнее ощущают боль и меньше способны ее терпеть, чем мужчины. Женщины и лучше распознают испытываемую боль благодаря своим неврологическим особенностям, в частности, более активной центральной доле мозга. У нас больше серотониновых рецепторов для анализа болевых ощущений, а наши эстроген и прогестерон оказывают влияние на эндорфиновую систему сигнализации и опиоидные рецепторы, обостряя все ощущения.