А вот вечер в одной из высоток проходил совсем иначе. Там во всю играла музыка, несмотря на поздний час. Похоже, что жильцу квартиры было абсолютно все равно на соседей, нормы морали и права. И здесь даже нет смысла говорить, что он сам – студент юридического факультета. Но это продолжалось до звонка в дверь. Мэтт даже не удосужился отложить стакан с виски, прямо с ним и пошёл открывать дверь.

– Ну чего так долго? Будто не друга жду, а девушку на свидание, – закатил глаза Мэтт вместо приветствия.

– Извини, домашки много, никак разобраться не мог, как только освободился, сразу приехал, – оправдался Джозеф, проходя в квартиру даже без разрешения хозяина. О да, они друг друга определенно стоят, может поэтому и сдружились.

– Хах, домашка для лохов, добро пожаловать в царство вседозволенности. Только знаешь, здесь не хватает девчонок. Может в клуб сгоняем, отдохнём нормально?

Вообще, у Диккерсона был свой коварный план действий. Сам он на мели, но у Джо всегда были деньги, поэтому нужно любой ценой вытащить друга в клуб, как бы абсурдно это не звучало. Папа ещё больше урезал бюджет в конце сентября за плохое поведение, а Мэтт никак не мог научиться нормально ими распоряжаться, а не сорить направо и налево.

И конечно же, у него и в мыслях не было выполнения домашнего задания. Всегда говорил, мол, отец захотел юрфак – пусть и учится. Из-за плохой успеваемости его бюджет урезался, а парень ещё больше протестовал. Получался какой-то замкнутый круг, и из-за своего характера он не мог уступить, поэтому искал все более глупые и извилистые пути жить как прежде, вместо признать свои ошибки, исправить их и попросить прощения.

– Давай в пятницу. Завтра тяжёлый день, я не поднимусь с кровати, если мы сейчас поедем в клуб, – возразил Джо. Нет, он любил хорошо и весело отдохнуть, но в отличии от друга, знал всему меру и время.

– Поехали уже, не выделывайся! – Диккерсон наконец отложил стакан и потянулся за телефоном, смотреть на время. – Ещё детское время. Смотри, через час мы уже тусим в клубе, через два – находим девчонок, а через три уже едем по домам. Утром проводим подружек и топаем в универ. Гениальное просто, да?

Мэтт не унывал и подключил весь свой магнетизм, дар убеждения и прочие таланты, только чтобы друг согласился и профинансировал поход в клуб. Диккерсон же не идиот, чтобы идти с размахом отдыхать без денег. А без размаха он не умеет в принципе.

– Нет, извини. Сказал же, в пятницу.

– Не будь занудой и заучкой Хартман! – фыркнул Мэтт и снова налил в стакан виски. Похоже, все ещё более безнадёжно, чем он думал.

– Да что ты пристал к этой Хартман? Не даёт она тебе покоя, хоть стреляйся.

Этот вопрос волновал многих ребят, но никто не решался спросить напрямую. Да и наблюдать за вечными перепалками, спорами и кознями этих двоих уж очень увлекательно. Боялись, что если о них заикнуться, то перестанут, а это крутое развлечение. Самые умные даже собирали деньги с ребят из остальных факультетов за то, что те приходили и смотрели на цирк.

– Она просто меня бесит. Знаешь, она перешла мне дорогу, и я этого просто так не забуду. Хартман будет платить до конца учёбы здесь за то, что натворила.

– Да что случилось-то? Ты уже достал своими секретами. Мы вроде как друзья, – Джозеф присел на диван, сняв куртку и бросив ее на соседнее кресло. Ну наконец-то тёмный занавес их истории хотя бы приоткроется.

– Лина, – коротко ответил Мэтт и на пару минут замолчал.

Парень прошёлся по светлой гостиной несколько раз, туда-назад, что начинало раздражать Джозефа. Тишину разрушал только звук дождя и топот обуви. Мэтт провёл рукой по белым обоям в синюю полоску, затем фотографиям на них. И только одну из них, последнюю, он забрал из рамки, затем перевернул и ещё какое-то время молча смотрел, улыбался.

– Блин, Мэтт, ты разучился говорить? Или на день у тебя определенное количество слов, и ты все уже использовал? – злился Джозеф, и в конце концов подошёл посмотреть на фотографию.

Интересно, почему он достал именно это фото и смотрел на другую его сторону, ещё и с тако странной улыбкой. Честно, в такие моменты Диккерсон даже пугал своим взглядом, поведением, совсем не свойственным ему. Но увидев изображение, на которое он пялился, Зеккер все понял.

– Красивая. Очень красивая, – улыбнулся парень, а затем перевёл взгляд на Мэтта, который резко спрятал фотографию обратно в рамку. Теперь на них снова смотрел Диккерсон за рулём своей любимой машины. – Кто она?

– Лина. Моя девушка… Прошу прощения, бывшая девушка, – ухмыльнулся Мэтт. – И я не хочу говорить больше. Просто не могу и не хочу. Ладно, если не едешь в клуб, то пока, мне пора.

Джозеф был ошеломлён такими резкими переменами в поведении и настроении друга. То он тусить хочет, то сам не свой, то влюблённый и грустный романтик. Да уж, умом понять Мэттью практически нереально, да и смысла он пока не видел. И своих забот полно. Однако это ни в коем случае не значит, что он просто так забыл эту ситуацию.

Вскоре они разошлись по своим делам: Мэтт в клуб, а Джо – домой. Девушка на фото нереально красива, на самом деле. Казалось, им с Диккерсоном сама судьба велела быть вместе. Оба красивы, вероятно богаты, поэтому никаких препятствий. Но что-то не сложилось, и в этом замешана Меган, серая мышка их группы. Какая-то чертовщина. Неужели Мэтт влюбился в Хартман? Или она не так проста и невинна, как кажется? После этого неожиданного раскрытия возможно все, и Зеккер уж очень хотел обсудить это с кем-то.

– Дорогие мои, уже почти конец октября, скоро начнутся тесты, и я настоятельно рекомендую собраться и приложить максимум усилий, чтобы успешно их сдать. А также напоминаю, что скоро вам придётся выбирать место стажировки. Думаю, преподаватели вам уже рассказали, чем это важно. А мы начнём лекцию, – строго говорила миссис Рива. Самая строгая преподавательница, действующая судья.

Однако Тайлеру и Кэндис не было дела до трудового права, по крайней мере, сегодня. Им больше нравилась компания друг друга, чем слова миссис Ривы. Ну вправду, Дакински провёл отличные выходные и очень уж желал поделиться этим, а заодно и другими забавными историями из жизни с подругой. Парень уже недели две оказывает Кэртон заметно больше внимания, чем остальным однокурсникам, хоть и о них не забывает.

– Издеваешься? Тебе не продали коньяк?! – хихикала Кэндис, прикрываясь тетрадью. Даже Мэтт, который сидел неподалёку, никого не трогал, а молча дремал. – Ты же выглядишь на тридцатку с этой бородкой, если сделаешь серьёзное выражение лица, – смеялась она, внимательно рассматривая лицо однокурсника, пока тот чуть не давился со смеху.

– То есть, я старикан? Ну я это запомню. Теперь сама за кофе в Старбакс бегай, я же старый, – наиграно обиделся парень. Кто сказал, что понедельник – плохой день? Если сделать его хорошим, все пойдёт как по маслу.

– Нет, ты молодой и красивый. Просто побрейся, – заулыбалась Кэндис, а потом шёпотом добавила: – а то в Старбаксе не продадут кофе, опасаясь за твоё сердце.

– Что ты такое сказала? – слишком громко сказал он, смеясь. Они и не подумали, что их могла услышать миссис Рива, а так и случилось, хоть пара хихикала ещё пару секунд в мёртвой тишине.

Когда до них дошло то, что произошло, смех сразу же прекратился. Тайлер махал руками, видимо, показывал жестами, что они теперь будут тихо, но Кэртон снова начала хихикать, за что парень стал ей на ногу, а она, в свою очередь, толкнула его локтем в бок. Естественно, снова захотелось смеяться, несмотря на злобный взгляд преподавательницы.

– Дакински и Кэртон, вон из аудитории! За такое выгоняют из суда, а с другой работы и уволить могут. Вы бы знали, чем чревато нарушение трудовой дисциплины, если бы слушали лекцию. Это Гарвард, вы не первогодки после школы и должны понимать зачем здесь! А теперь на выход, – максимально сдержанно говорила женщина, сцепив зубы. Выдержку успела натренировать за время работы судьёй, здесь это пошло на пользу.