Каллен с нескрываемым восхищением смотрел на тело своей обожаемой девочки, он не видел его вот так открыто очень давно и сейчас не уставал ей любоваться. Она была так же гибка и стройна, тело было нежным и мягким, хрупким и сильным, белизну кожи не тронул загар. Изабелла была великолепна! Белоснежное чудо в грешном облаке темных волос. Ее девичья красота расцвела подобно цветку жасмина.
Эдвард увидел в глазах любимой лукавые искры - искренний теплый смех сорвался с губ мужчины. Его Белла! Его девочка! Изящные, тонкие пальчики шаловливо пробежались по его груди, вычерчивая замысловатый рисунок. Он был подчинен ее воли, она вела!
Изабелла закусила нижнюю губку, взглянула на Каллена и в следующий миг вскочила на ноги. Он испуганно взглянул на нее, решив, что она сейчас сбежит от него, но вместо этого Белз поставила одну ножку на грудь Эдварда. Она провела кончиком пальца вдоль кружевной резинки своего чулка, затем поддела его и стала медленно стягивать, ниже…ниже… Это было интригующе, волнительно и эротично… Когда девушка проделывала подобный трюк с другим чулком, то в порыве шалости легонько коснулась пальчиком ножки губ распростертого на полу мужчины - тот незамедлительно поцеловал крошечный ноготок, покрытый вишневым лаком, а потом быстрым движением языка пробежался по подушечке пальца, щекоча ее, вызывая искристый переливчатый смех, слетающий с губ коварной искусительницы.
Белла оторвала свою ножку и повернулась к Каллену спиной, затем прикоснулась к полупрозрачной паутине кружева, что еще было на ней, и, не спеша, сняла его, откинув к позабытым вещам. Взгляд Эдварда ласкал ее бесконечные ноги, плавно переходящие в совершенные округлости, скользил вдоль линии спины, укрытой завесой тяжелых волос…
Девушка слегка повернула голову и посмотрела на любимого из-под полукружия темных ресниц, она видела в его глазах пылающее желание, нетерпение, нежность и любовь - только ОН так смотрел на нее, смотрел так, что она чувствовала себя единственной и неповторимой, целиком и без остатка принадлежащей ему.
- Моя очередь, - игриво прошептала Изабелла и, опустившись перед Калленом на колени, быстрыми движениями расстегнула ремень на его брюках, затем резким движением стащила их вниз вместе с боксерами, на миг замерла, еще сжимая вещи в своих ручках, но тут же поспешно откинула их в сторону. Белла смотрела на обнаженное тело любимого, оно было таким, как она помнила, время и болезнь не возымели власть над ним: оно все так же могло похвастаться скульптурностью идеальных линий. Вот только ноги стали излишне худыми, тонкими.
- Иди ко мне, - хриплым от желания голосом позвал ее Эдвард, - иди, я больше не могу ждать…
Ему не надо было повторять свою просьбу дважды: желание было полностью обоюдным. И вот миниатюрное тело Белз уже накрывало его. Они идеально подходили друг другу: сила и слабость, нежность и страсть, ласка и желание, острота и сладость.
Руки любимого блуждали по изгибам ее тела, сжимали, сдавливали, вдавливали, гладили… Губы сводили с ума. Они оба сходили с ума от этого воссоединения. Маленькая женщина танцевала на сильном теле мужчины, что был распростерт под ней, его руки направляли ее, подсказывали, вели, как в танце, его душа парила над ней. Влюбленные танцевали свой неповторимый танец, они танцевали танго страсти, танго любви…Танцуем танго…танцуем любовь…
Они погружались друг в друга все глубже, кожа к коже, впитывая друг друга, перетекая, подобно течению крови, становились единым целым. Единство тел, единство душ, одно дыхание, одно сердце, одна жизнь на двоих, и никого нет кроме них, они одни в этом раю - раю на залитой солнцем террасе, спрятанные от глаз кустами жасмина. Это был их рай на земле…
Когда нега накрыла их, хрупкое тело Беллы безвольно упало в объятия Эдварда, он нежно прижал ее к себе, тихо шепча милые глупости ей на ушко. Каллен говорил, как сильно любит ее, как тосковал по ней, как она снилась ему, говорил, что каждый миг жизни она была рядом, в его сердце. Изабелла, упиваясь звуками родного голоса, чувствовала себя как никогда цельной, наполненной, живой. Сейчас она дышала, она любила, со всей ясностью осознавая, что это ЕЕ Эдвард обнимает ее, ЕГО губы бархатным шепотом говорят о любви – тихий всхлип прошелся через грудь и вырвался слезами.
- Что ты, Белла, что? - обеспокоенно спросил Каллен. - Не плачь!
Девушка подняла на него глаза, полные слез, и прошептала срывающимся голосом:
- Я просто не могу поверить, что ты со мной…
Эдвард обхватил ее лицо руками и быстрыми поцелуями стал собирать бриллиантовые слезинки, шепча:
- Тшшш, тшшш, моя любимая, не плач, не плач, не надо, все хорошо! Ты только не уходи, не уходи…
Когда закат стал вступать в свои права, и тепло сменилось прохладой, две вновь воссоединившиеся души как-то сами собой перебрались на большую кровать в спальне.
Изабелла не испытывала неудобства, помогая Эдварду одеваться и садиться в кресло. Все было по наитию. Они еще очень долго лежали, обнявшись, перешептывались в темноте, страсть успокоилась, уступив место нежности. Воспоминания перемешивались с откровениями той жизни, что они прожили врозь, радость и сожаление сквозили в голосах.
Каллен откровенно рассказал Белз обо всем, через что ему пришлось пройти за последние восемь лет. Девушка вслушивалась в каждое его слово, то и дело невольно сжималась в комок, пропуская через себя всю его боль и страдания.
Когда с рассказом было покончено, Эдвард принялся баюкать Беллу в своих объятиях. Она была такой маленькой, что ему хотелось обхватить ее всю, укрыть, лелеять и оберегать, только бы не отпускать никогда. Одна мысль, что Изабелла уйдет, приводила его в ужас, он крепче прижимал любимую к себе, ее ладошка лежала на его груди - там, где его сердце сейчас пело: «Не исчезай… Исчезнув из меня, развоплотясь, ты из себя исчезнешь, себе самой навеки изменя, и это будет низшая нечестность… Не исчезай. Дай мне свою ладонь. На ней написан я — я в это верю…»
***
Идти во мгле туда, где свет,
Ни сил, ни веры больше нет.
Ты берег-призрак в море лжи,
На самом дне я, но я жив.
Сады души моей пусты -
Вот всё, чего добилась ты,
Но если ты простишь обман,
Я знаю, светом станет тьма.
Я солью был в твоих слезах,
Тоскою жил в твоих глазах.
Я знаю - нет пути назад,
Я предавал, не веря в Ад…
Стрелы-слова, не отпускай моей руки,
Фразы-ветра не бросай.
Стрелы-слова, вера моя, мои грехи,
Крик небесам: “Не бросай!”
Plazma «И даже светом станет тьма»
Легкий ветер ворвался в открытое окно, по-хозяйски распахнув занавески, и коснулся прохладной рукой спящего в одиночестве на огромной кровати мужчину.
В темноте Эдвард почувствовал, что он один, Белла ушла… А была ли она?.. Снова сон?.. Изабелла приснилась ему… так реально, так мучительно прекрасно…
Горько вздохнув, Каллен обернулся и увидел на подушке, что еще хранила ее запах и тепло, ветку жасмина… Она была с ним! Его Белла вернулась и снова исчезла…
Сердце Эдварда пронзила острая боль. Эта боль была намного глубже и мучительнее той, с которой он почти свыкся за последние годы. Снова почувствовав, каково это – быть рядом с любимой женщиной, держать ее в своих объятиях, а затем вновь столкнуться с холодной пустотой, оказалось слишком жестоким испытанием. Но чего он хотел?! Что Белла так просто простит его, сделав вид, будто этих восьми лет не было и в помине? Где-то там ее ждала любящая семья, которую он, Эдвард, не смог ей дать.
Каллен готов был прямо сейчас кинуться искать Белз, ползком ползти к ней, если понадобится. Но имел ли он на это права? Ответ был очевиден: нет! Эдвард лишил себя всех прав почти девять лет назад, сделав тогда свой выбор, осознанно или нет – уже не важно. Сейчас выбор был за Беллой. Если она решит вернуться, то он станет самым счастливым человеком на земле и сделает все, чтобы она никогда не пожалела об этом. Если же Белз решит оставить его в прошлом, то ему придется это принять, как бы мучительно больно не было.
