А что, если?.. Нет, нет, это невозможно! Белле так страшно было поверить в то, что вчера она действительно видела Эдварда, но еще страшнее было разочароваться, убедившись в том, что он ей лишь привиделся. Как она сможет пережить все это?!

На секунду в голове девушки мелькнула шальная мысль: «Убежать! Убежать, пока не поздно!» Но следом за этим она представила, как неопределенность и сомнения с новой силой начнут терзать ее, и, глубоко вдохнув, сделала последний шаг.

Белла положила руку на витиеватую кованую ручку ворот – раскаленный на солнце металл обжег ей кожу. Эта короткая вспышка боли мгновенно отрезвила девушку, лишая ее последних сомнений.

Уже в следующую минуту Белз стояла в центре небольшого дворика, выложенного брусчаткой и украшенного двумя красивыми клумбами, занимавшими почти половину свободного пространства. Махровые розы распустили свои бутоны под ласковым солнцем, на их шелковисто-тонких лепестках еще блестели капли росы, замысловатый аромат витал в воздухе. Точно такие же розы любила Эсми. Как странно, что любимые цветы матери Эдварда украшали этот маленький двор. Совпадение? А если нет?..

С бешено колотящимся в груди сердцем девушка приблизилась к крыльцу, показавшемуся ей странным, но из-за вновь охватившего ее волнения, она так и не смогла понять, что же именно было не так с этим крыльцом. Белла протянула дрожащую руку и нажала на кнопку звонка, на какое-то время перестав дышать. Она слышала мелодичную трель, разлетевшуюся по дому, но никто не спешил открывать ей дверь, заставляя ее нервно переступать с ноги на ногу.

Мысленно досчитав до ста, Белз снова нажала на кнопку звонка, но ее призыв вновь не нашел отклика.

Девушка закусила губу, едва сдерживая слезы разочарования. Она готовила себя к чему угодно, но только не к тому, что дома никого не окажется, и мучавшие ее вопросы так и останутся без ответов. Последний раз переступив с ноги на ногу, Белла развернулась и сделала один шаг к выходу, но тут же замерла на месте, услышав, как за ее спиной тихонько скрипнула входная дверь.

Кажется, ей понадобилась целая вечность, чтобы заставить себя обернуться. Целая вечность, вдруг разделившая ее жизнь на «до» и «после». И то, что было «до» - все эти восемь лет, пронизанные болью, - в эту секунду стерлось из памяти, испарилось, словно ничего и не было, как не было ничего вокруг: только Белла и тот, на кого она сейчас смотрела, но почти не видела из-за пелены слез, застилавшей ей глаза.

Эдвард…живой…настоящий…родной…любимый…близкий…единственный…тот, кого она любила с детства, кого не смогла забыть, тот, кого не смог вытеснить из ее сердца всей своей любовью и пониманием Джейк. Эдвард… всегда был только он…

Ноги девушки вдруг сделались ватными, став непригодными для того, чтобы удерживать на себе вес ее тела. Белла медленно опустилась на пыльную брусчатку, пытаясь осознать реальность происходящего, слезы переросли в безудержное рыдание.

Но в эту минуту не одной ей затуманивали взор и разум слезы. Тридцатилетний мужчина, прикованный к инвалидной коляске, замер в дверном проеме и горько плакал, словно мальчишка, только что разбивший вдрызг коленки, даже не пытаясь остановить или скрыть свои слезы.

То, что сейчас происходило, казалось Эдварду всего лишь сном или злой шуткой разыгравшегося воображения. Но по мере того, как он безотрывно всматривался в любимое лицо, осознание реальности происходящего приходило к нему, заставляя измученное долгими годами одиночества и боли сердце сладко сжиматься. Изабелла… Белла… его маленькая девочка… далекая прекрасная мечта, от которой он сам когда-то отказался, тем самым раз и навсегда потеряв право называть ее своей, быть частью ее жизни, но так и не забывший, не разлюбивший. Да, Эдвард лишил себя права быть частью жизни Белз, но она так навсегда и осталась неотъемлемой частью его жизни, даже не подозревая об этом. Как он мог забыть единственную женщину своей жизни, имя которой сопровождало каждый его день?! С мыслями о ней он просыпался и засыпал, она была спутником в его снах, словно ее бестелесный призрак всегда стоял за спиной.

Появление Беллы во дворе Каллена было для него равносильно тому, как если бы сам ангел спустился к нему с небес. Не отдавая себе отчета, Эдвард протянул к ней руку – жест безмолвной мольбы о прощении и желания прикоснуться хотя бы на мгновение. И он был услышан, понят без слов.

Наконец сумев взять себя в руки, девушка поднялась на ноги и стала медленно приближаться к Каллену, постепенно, шаг за шагом узнавая и открывая для себя сидящего перед ней мужчину, который хоть и был ЕЕ Эдвардом, все же стал другим.

Белла сразу заметила инвалидную коляску, но лишь пройдя большую часть пути, осознала, ПОЧЕМУ он сидит в ней, и поняла, что странность крыльца заключается в наличии пандуса.

Девушке показалось, будто огненный шар взорвался у нее в груди - обжигающая боль разлилась по всему телу, стало трудно дышать, но она упорно продолжала сокращать расстояние, разделявшее их. И вот Белз уже крепко сжимает в своей руке горячую, чуть шероховатую ладонь Эдварда, протянутую ей.

- Белла… - хриплый шепот Каллена теплой волной наслаждения прошелся вдоль ее позвоночника. Повинуясь не минутному порыву, но самому заветному желанию последних восьми лет своей жизни, Изабелла опустилась перед ним на колени и заглянула ему в глаза.

Сейчас она заметила еще одно изменение, случившееся с ЕЕ Эдвардом: несмотря на то, что в эту минуту в его взгляде сквозили любовь, теплота, нежность и робкая надежда на счастье, в глубине этих темно-серых глаз навсегда поселились такие тоска и безысходная боль, что даже не в ее силах было изгнать их оттуда.

Белла порывисто прильнула к Эдварду, обвив руками его шею, и тут же оказалась в тесном кольце самых родных в мире рук. Боже, как же она жила без них столько лет?! Ей было сейчас так хорошо, тепло и уютно, что она могла бы сидеть так часами, не двигаясь и почти не дыша. Это было так правильно, будто она наконец вернулась домой после долгих лет скитаний, вернулась именно тогда, когда уже отчаялась найти единственно верную дорогу. Изабелла словно возвратилась на годы назад, вся боль утраты, растерзанные в клочья надежды были стерты, излечены, она вновь была той девочкой, мир которой был сосредоточен только на Нем, в Нем, с Ним…

- Прости… прости… - беспрерывно шептал Каллен, уткнувшись лицом в ее макушку, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат ее волос. Он поймал себя на мысли, что если ему снова придется расстаться с Беллой и прожить остаток жизни без нее, то он, не раздумывая, готов отдать все отведенные ему годы в обмен на лишние пять минут рядом с Белз здесь и сейчас.

Сколько они так просидели у открытой двери – никто из них не знал: время будто замерло, ошеломленное внезапным счастьем этих двоих.

- Давай зайдем в дом! Пошли! – наконец Эдвард нехотя отстранил от себя Беллу и вопросительно заглянул ей в глаза. Больше всего на свете он боялся сейчас того, что она просто развернется и убежит, а он даже не сможет ее догнать и остановить.

- Да-да, конечно! – Изабелла поднялась на ноги и слабо улыбнулась, смахивая с ресниц последние слезинки. В ее голове вертелась тысяча вопросов, но она не собиралась задавать их вслух, только не сейчас. В эту минуту девушке было достаточно того, что Эдвард жив, что она видит его, касается, все остальное было не важно и могло подождать.

Дом оказался просторным и очень уютным. Солнце, щедро светящее в огромные окна, заполняло все пространство теплотой и золотистым светом, а откуда-то из глубины негромко звучала «Melodramma» Andrea Bocelli – песня их первого с Эдвардом свидания, которое он устроил для нее много лет назад. Единственной особенностью интерьера, сразу бросавшейся в глаза, было отсутствие шкафов и настенных полок - все вещи лежали и хранились так, чтобы Каллен мог без проблем дотянуться до них.

Эдвард ехал впереди, показывая ей дорогу, он что-то говорил, но Белла не слышала слов - лишь звук его голоса, ласкавший слух. Она глупо улыбалась и кивала головой, когда тот оглядывался на нее через плечо, и слушала… слушала… впитывала каждый звук, слетающий с его губ, запоминала, прятала в себе, чтобы не забыть, не отпустить, сохранить.