Я монстр: я никого не любила, ведь если бы любила, то сердце подсказало бы, душа болела бы, но я думала лишь о себе, закрывшись в своем панцире боли, я не поняла, что нужна Эдварду, что он ждал, звал меня. Я не любила Джейка, но вышла за него. Кто я после всего этого? Господи, а люблю ли я дочь? Я отобрала у нее отца, отгородила ее от него, и она никогда его не узнает.
Эдвард любил меня, он сделал все, чтобы я не видела его мучений, запомнила таким, каким он был рядом со мной, даже в самые тяжелый и страшный момент жизни, ставший последним, он заботился обо мне!
Моя жизнь, которую я кропотливо создавала восемь лет, рушилась на глазах, все скрепленные осколки рассыпались по полу: они падали, раскалываясь на крохотные кусочки, и склеить их невозможно.
Все эти годы я жила, потому что знала: Эдвард где-то далеко, он не со мной, но живет, радуется, дышит, его сердце бьется, он любит кого-то, и его любят в ответ. Как часто он приходил ко мне во снах, любимый был то совсем близко, почти мой, со мной, то далеко, я тянула к нему руки, звала, но он уходил. Эдвард никогда не покидал меня, а сейчас я осталась одна, его нет.
Темнота опускалась на город, накрывая мрачным забвением мою душу. В мыслях пронеслось: «Я не могу остаться сегодня здесь, я не хочу никого видеть, слышать, я не могу! Я хочу быть одна!» Мелли гостила у Роуз, а Джейк скоро вернется. Джейк… Не хочу сейчас его видеть, просто не смогу.
Я заставила себя подняться с пола, медленно спустилась на первый этаж, схватила ключи и вышла в темноту прохладного вечера, мягко перетекавшего в ночь.
Я не думала куда иду, ноги сами несли меня, я, как безумная, бормотала строчки страшного письма, наверно, я и была безумна, я потеряла остатки разума в тот момент, когда поверила словам Эдварда. Как мне жить теперь, когда его нет, как дышать?
Холодный ветер ударил меня по лицу, растрепав волосы, которые всегда были тщательно уложены в прическу - после Эдварда я никогда не носила распущенных волос, - локоны распылись по плечам, опутываясь вокруг шеи, и я видела седую прядь, которая упала мне на лицо, вспомнив тот день, когда она появилась.
Спустя, кажется, сотню часов, я остановилась, вглядываясь во мрак, и поняла, куда пришла. Я избегала этого места много лет, даже не проезжала мимо него на машине, словно оно было заколдованным, но сейчас я снова стояла у родительского дома Эдварда. Он был почти таким, как и тогда, в дни нашей юности. Я шла к двери, словно надеясь на то, что постучу, и мне откроет Эсми, со словами: «Дорогая, проходи, Эдвард сейчас спустится».
Я толкнула дверь - она распахнулась. Я всматривалась в полумрак, отгоняя от себя призраков, что кружились в голове в ожидании, что Эдвард спустится ко мне – наверно, я действительно обезумела.
Его рояль был на прежнем месте, он был весь покрыт толстым слоем пыли и паутины, весь дом походил на иллюстрацию мисс Хевишем: занавески, побитые временем, тихо шуршали на мутных окнах, даже сухой букет роз стоял на столе. Дом был покинутым, забытым, мертвым.
Я откинул крышку рояля, касаясь клавиш, и вспомнила, как Эдвард учил меня играть на нем. Это были тщетные усилия, но нам было так весело, я сидела на его коленях, он обнимал меня, пальцы любимого на моих пальцах - он мягко нажимал ими, и рождался звук. Рояль был жив, я нажала на клавиши, и мягкие звуки наполняли тишину.
Я обошла весь дом, зашла в каждую комнату, словно надеялась на что-то, и последняя дверь, которую я распахнула, была в спальню Эдварда. В ней я провела так много счастливых часов. Спальня почти не изменилась, даже атласное темно-синее покрывало было накинуто на постель, но все было мертвым, пустым, забытым.
Я легла на кровать, даже не стряхнув слой пыли: мне было все равно. Оттянув край покрывала, я коснулась подушки, прижимаясь к ней носом, словно она еще хранила запах Эдварда, мне казалось, что хранила.
Я проваливалась в тяжелый рваный сон, там я снова и снова брела в темноте, ища, зовя, крича, но теперь я видела того, кого искала.
Я бежала так быстро, что мои ноги сбивались в кровь, я падала, вставала и вновь бежала к Эдварду… иногда я почти догоняла его, но он растворялся в темноте - я останавливалась, вглядывалась и, видя его силуэт вдали, снова срывалась с места, я не могла его отпустить, не могла! Сердце задыхалось в груди, ноги не слушались, израненные стопы саднило, но я не останавливалась.
У моста я замерла, увидев, что Эдвард стоит на другом его конце. Он такой же, как и прежде: лицо светлое, чистое, волосы растрепаны, а на губах играет мягкая полуулыбка.
Любимый протягивает руки, шепча:
- Моя Белла, моя маленькая любимая девочка, я так ждал тебя, где же ты была так долго?
Я срываюсь с места, пытаясь войти на мост, но мои ноги затягивает трясина - я не могу сдвинуться с места, слезы текут по лицу. Я умоляю его подойти ко мне, но он лишь тихо качает головой:
- Я не могу, Белла, мне нельзя, прости…
Я беспомощно стою, с леденящим душу ужасом осознавая: не в моих силах что-либо исправить, и слушаю, как Эдвард печально шепчет, что ждет меня, всегда ждал, любил и любит.
===============================================
Вот и настал переломный момент в этой истории. Возможно, не последний))
Вот ссылка на песню, которая вдохновила на написание этой истории и легла в её основу.
https://youtu.be/3FoIPiu1U2s
Кстати, там красивое видео с Эдвардом и Беллой))
Если вам есть, что сказать по поводу происходящего, то говорите - я буду только рада!))
========== Глава 18. Скольжение в темноту, сотканную из страха ==========
Все - суета. Все - проходящий сон.
И свет звезды - свет гибели мгновенной.
И человек ничто.
Пылинкой в мире он.
Но боль его громаднее Вселенной.
Аветик Исаакян
POV Эдвард
Лето 2003 года…
Прощание с Белз в аэропорту напоминало сюрреалистичную картину: все было странно, неправильно, я вытирал капли слез с ее бледных щек и ничего не мог поделать. Я хотел схватить ее в охапку, не отпускать от себя ни на шаг, не расставаться даже на минуту.
Последний поцелуй, прощальный взгляд через плечо, а затем еще один и еще, и так до тех пор, пока не свернул за угол - словно переступил роковую черту, отделившую меня от Беллы.
- Что за черт! - скрипнул я зубами, прогоняя эту, невесть откуда взявшуюся, нелепую мысль.
Однако чем меньше становился Лос-Анджелес в окне иллюминатора, тем стремительнее нарастала необъяснимая тревога внутри меня, смутное чувство, что я упустил из виду что-то очень важное, не разглядел очевидного.
Желая найти причину своего беспокойства, я прокрутил в голове последние дни, проведенные на работе, и убедился, что причина не в этом: все, даже самые мелкие и незначительные дела были закончены. Мои мысли плавно перетекли к сегодняшнему утру, но и тут не нашлось места для возможного форс-мажора: вода была перекрыта, все электроприборы выдернуты из розеток, а окна плотно закрыты - прежде чем выйти из дома я лично все перепроверил.
Тогда откуда это липкое неприятное чувство, змеей скользящее вдоль позвоночника, холодным клубком скручивающееся в животе? Я никогда не мог похвастаться сильно развитой интуицией, тогда откуда взялась все нарастающая уверенность, будто должно случиться нечто ужасное и неизбежное.
В попытке отвлечься я закрыл глаза и стал перебирать в голове дела, которые сейчас вели владельцы адвокатской конторы, где мне посчастливилось работать. Я знал, что столь важные персоны, обремененные чрезвычайно сложными проблемами, не скоро окажутся в числе моих клиентов, но разве это могло помешать мне выстраивать в голове различные линии их защиты? Это всегда помогало почувствовать под ногами твердую почву, сосредоточиться и собраться с мыслями - как раз то, что сейчас необходимо.
Внезапная тряска безжалостно выдернула меня из привычного мирка юриспруденции, возвращая к тревожной действительности. Мысль, что крушение самолета как нельзя лучше объяснило бы это гнетущее состояние и предчувствие беды, заставило меня судорожно вцепиться в подлокотники кресла вмиг вспотевшими руками. Смерть явно не вписывалась в мой план долгой и счастливой жизни вместе с Беллой. В моем воображении вся жизнь – буквально, каждый день, месяц, год - была расписана яркими красками, в каждой картинке, любовно придуманной мной, была Белла - центр и смысл всего. Я не просто придумал все, я точно знал, как воплотить мечты в жизнь, сделать мою любимую женщину счастливой. Я видел нашу свадьбу, слышал брачные обеты, любовался смущенным личиком Белз, когда наша семья взрывалась аплодисментами после первого поцелуя, я представлял, как под сердцем Беллы будет расти наш ребенок, как он родится, скажет первое слово, сделает первый шаг, я видел прекрасные в своей банальной простоте наши семейные будни.
