Прекратится капель… Устранится для счастья преграда…
Но однажды в толпе, средь спешащих куда-то прохожих
Вдруг увижу того… Это он!… Нет же… просто похожий…
Снова ливень стеной! И гроза… и горошины града…
За окнами стоял серый и дождливый октябрь, непроглядная пелена дождя на короткие часы сменялась туманом, а затем снова отвоевывало свое промозглое царство. В такие дни хотелось сидеть дома с чашкой горячего чая, закутавшись в теплый плед. Но теперь у нас был Флафи, настойчиво требовавший прогулки, невзирая на погоду. К счастью, со щенком всегда охотно гулял Джейкоб, избавляя меня от необходимости мокнуть под холодным дождем.
Однако в этот день он не пришел, не позвонил, и сам трубку не брал, что было совсем уже на него не похоже.
Я накинула на себя дождевик, пристегнула поводок к повизгивающему от нетерпения и восторга Флафи и вышла на улицу, поежившись от пронизывающего насквозь холода. Дойдя до конца улицы и завернув за угол, я издалека увидела машину Джейка, припаркованную возле его дома. Поддавшись странному беспокойству за друга, охватившему меня, я поспешно вернулась домой, оставила щенка на попечение Чарли и почти бегом кинулась к дому Джейкоба.
Дверь мне открыли только тогда, когда я уже готова была пинать по ней ногами в приступе паники. Передо мной стоял Джейк, незнакомый мне Джейкоб Блэк с однодневной щетиной, растрепанными волосами и покрасневшими глазами, в которых не было и намека на обычные задорные искорки.
- Прости, Белла, - прохрипел он, поспешно отворачиваясь от меня и проходя в глубь комнаты, - сегодня я не самая лучшая компания.
Я нерешительно вошла в дом, где из-за плотно задернутых занавесок стоял полумрак, и резко пахло виски. Сделав несколько шагов, я споткнулась о пустую бутылку – ковер под ногами издал чавкающий звук.
- Фиона неодобрительно отнеслась к моей попытке напиться и разлила дорогущее виски, - бесцветным голосом пояснил Джейкоб, - но так даже лучше: спиртное все равно не помогло бы.
Я так и стояла посреди гостиной, не зная, что сказать и как вести себя. Мне казалось, что я попала в зазеркалье, где всё – предметы, люди – искажено до неузнаваемости. В попытке разрушить это странное, пугающее чувство я щелкнула выключателем. Джейкоб поморщился и опустился на диван, спрятав лицо в ладонях, Фиона неодобрительно гавкнула и подползла на брюхе поближе к хозяину.
- Что-то случилось? – спросила я, не узнавая собственного голоса.
- Прости, Белла, я… не стоило тебе приходить, завтра я бы был в норме, я бы… - голос парня сорвался, и он замолчал, судорожно втянув в себя воздух.
Я осторожно присела рядом с Джейкобом и положила ладонь ему на спину.
- Поговори со мной, мне страшно за тебя, Джейк, - попросила я.
Мой взгляд упал на пол, где лежал раскрытый фотоальбом. На первой фотографии был изображен мой друг в обнимку с взрослым щенком – Фионой; на другой Джейкоб и еще один молодой человек стояли друг напротив друга, в руке каждого было по здоровенной рыбине, судя по позе и выражению лиц парней, они явно мерились уловом. Третье фото запечатлело веселую компанию, состоявшую из Джейкоба с Фионой, все того же молодого человека, веснушчатой девушки и двух детишек – мальчика и девочки - примерно одного возраста.
- Это было два года назад, - убрав от лица ладони и проследив за моим взглядом, осипшим голосом проговорил Джейк.
Я заглянула в его покрасневшие от слез глаза – в них стояла невыразимая тоска и боль, я словно увидела отражение той себя, какой я была после ухода Эдварда.
Джейкоб снова надолго замолчал, мучительно кривя губы, но я не собиралась торопить его, готовая ждать столько, сколько ему понадобиться, чтобы совладать с собой, как и он не торопил меня всего пару месяцев назад, когда я рассказывала ему нашу с Эдвардом историю.
- Знаешь, я думал, что уже справился со всем, но, видимо, это никогда до конца не отпустит меня, - наконец, заговорил Джейкоб. – Сегодня ровно два года, как их не стало… Они всегда живут в моем сердце, в моей памяти, но, достав утром альбом, я понял, что смотреть на эти кусочки прошлой счастливой жизни непомерно трудно и больно. А эти фото, - Джейк кивнул на раскрытый альбом, - сделаны за день-два… до трагедии… - дрожащей рукой парень поднял с пола фотоальбом и, закрыв его, положил рядом с собой. – Мы с Сетом росли вместе, учились в одном классе, были как братья, и даже после окончания школы, поступив в разные университеты, сохранили прежние отношения. Когда ему был двадцать один год, его девушка забеременела, и они поженились. Я был шафером на их свадьбе, стал крестным их первенцу Кевину, а затем и Эмили, родившейся годом позже. Я был так счастлив за друга, что сам чувствовал себя чуть ли не новоиспеченным папашей… - на губах Джейка заиграла блуждающая улыбка. – Мне с моей работой не нужно было целыми днями торчать в офисе, так что я с удовольствием помогал Анжеле управляться с детьми, пока Сет ездил в командировки, а когда Кевин и Эмили немного подросли, с удовольствием забирал их к себе, если мой друг и его жена хотели немного побыть наедине. Они были прекрасной семьей, частью которой стал и я…
Два года назад мы решили съездить на выходные к родителям Анжелы, живущим на побережье. Я и Сет рыбачили, Анжела разрешала наши споры по поводу того, кто поймал рыбину покрупнее, и жарила на костре улов, дети играли с Фионой – было так весело, знаешь, это такое пьянящее чувство счастья, когда кажется, что так будет и впредь, что ничего плохого в твоей жизни случиться не может…
Когда настало время возвращаться назад, Фионе вдруг стало плохо: она тогда была еще несмышленым щенком и, видимо, съела что-то не то. Мы отвезли ее в ветеринарную клинику, врачи успокоили нас, что жизнь собаки вне опасности, но настоятельно рекомендовали оставить ее под их наблюдением до завтрашнего дня. Конечно, я не стал возражать, но Сет следующим утром уже должен был быть на работе, поэтому мы решили, что они уедут, а я, когда Фиону можно будет забрать из клиники, возьму автомобиль в прокат и вернусь домой сам…
По дороге на их машину налетел грузовик, водитель которого заснул за рулем… они все погибли, Белла… а я остался жив… - Джейкоб замолчал и обреченно покачал головой, словно не соглашаясь с такой несправедливостью, Фиона положила свою морду к нему на колени и жалобно заскулила, глядя на меня печальными глазами, будто прося помочь ее хозяину.
- В этом нет твоей вины, Джейк, - сквозь слезы пробормотала я, обнимая друга за плечи.
- Но почему?! За что?! Неужели я заслужил жить, а они нет?! Я не могу сказать, что творилось со мной в первые месяцы после трагедии… Я совсем не помню похорон, помню только, что не мог заставить себя посмотреть в глаза родителям Сета и Анжелы, ведь их дети погибли, а я здесь, жив и здоров, хотя должен сейчас лежать рядом с ними! Это чувство то ли вины, то ли еще чего-то душило меня, день за днем резало тупым, ржавым ножом… Я умер тогда же… но оно и к лучшему, ведь в то время я не был тем Джейкобом, с которым ты познакомилась несколько месяцев назад.
Я всегда мечтал всерьез заниматься живописью, но, понимая, что на этом особо не заработаешь, пошел на архитектурный, тем самым предав самого себя и свою мечту. Лишь потом, со временем, я полюбил свою профессию, но живопись и сейчас значит для меня невыразимо много.
Я начал встречаться с девушкой только потому, что она была красива и сексуальна, я ловил на себе завистливые мужские взгляды и наслаждался этим. У нас с Леей не было ничего общего, ни единой точки соприкосновения, и все же мы с ней были вместе несколько лет. Ее не интересовало ничего, кроме значительных денег и отличного секса – все это я мог ей дать, лишь поэтому она была со мной. Леа не любила меня, но, что еще хуже, Я не любил ее… Я жил, как по накатанному: высокооплачиваемая работа, сексуальная подружка, дорогие ночные клубы по выходным.
Когда первое горе схлынуло, я понял – нужно что-то менять! Я снова стал больше рисовать, разошелся с Леей, на деньги, которые собирался потратить на покупку крутой тачки, открыл приют для бездомных собак: в знак благодарности к Фионе, ведь она, фактически, спасла мне жизнь. Я решил, что буду жить так, словно каждый день последний, буду наслаждаться каждым мгновением, но не прожигать жизнь, разменивая ее по мелочам, а жить так, чтобы потом не было мучительно стыдно, чтобы доказать самому себе, что судьба не зря дала мне еще один шанс!
