– Эттроу! – вдруг раздался голос позади.

От неожиданности Луис вздрогнул и поспешно обернулся, напряженно прищурившись. Но, увидев того, кто произнес эти слова, советник не отступил, напротив, еще ближе подошел к доспехам. В тот миг его взгляд был прикован к ангелу Э́снесу. Этот ангел не был высшим, он был всего лишь помощником Адента, но теперь, когда его хозяин превратился в ледяное украшение адане́я, Эснес счел своим долгом временно принять на себя его обязанности на земле, потому что больше никто из ангелов не собирался вмешиваться.

Луис качнул головой и, развернувшись к ангелу спиной, вновь потянулся к доспехам.

– Эттроу! – с большей неприязнью повторил странный приказ ангел.

Луис замер и сжал пальцы в кулак, так и не дотронувшись до доспехов, затем он выждал несколько мгновений и вновь обернулся.

– Я не знаю вашего языка, Эснес, – сказав это, он слегка преклонил голову в знак почтения.

Ангел встряхнул своими золотыми кудрями и сказал:

– Я сказал «не трогай». «Эттроу» означает строгий, жесткий запрет.

Луис непонимающе сощурился, а затем набрался уверенности и твердо спросил:

– Почему ты говоришь мне это, Эснес? Ты знаешь, почему я здесь. И величайший из величайших, бог великой силы магии – Ралус, знает. Они нужны мне, чтобы исправить мою ошибку…

– Твоя ошибка – грех. Грешникам доспехи не дозволено носить. Правило Адента.

Луис поспешно покачал головой.

– Его здесь нет, он в аданее. Быть может, в этой ситуации он сделал бы исключение для меня.

Эснес задумчиво взглянул сперва на доспехи, затем на Луиса. Тот вновь стал тянуть к ним руку.

– Эттроу! – в очередной раз воскликнул Эснес, в его глазах теперь блуждали искорки гнева. Странное то было зрелище. У ангелов гнев совсем иной, имеющий мало общего с гневом смертных. – Правила нарушить нельзя, и доспехи для белых магов, небесные доспехи.

– Первый Гаус, для которого доспехи создавались, был простым человеком, не магом. Как и я.

– Не сравнивай его и себя. У того душа была чиста, и сейчас она среди нас, на небесах, в мире и покое. Ты же наше доверие подорвал. Эти доспехи могут принести пользу только не грешному, чистому душой, простому смертному, либо белому магу. Что же касается остальных, никто, кроме Адента, даже я, не знает, что станет с грешником, мглистым или черным магом, надень он эти доспехи.

– Один мглистый маг доспехи носил, и Адент не был против, – напомнил Луис.

Эснес какое‑то время твердо глядел в глаза Луиса, и тот уверенно выдержал этот магический взгляд, затем ангел вздохнул, как‑то печально и отстраненно, и в его руках появились бежевые перчатки. Он кинул их Луису со словами:

– Советую сначала надеть их и касаться доспехов только в них. Тогда, если ты их возьмешь, они не будут влиять на тебя, и ты сможешь спокойно забрать их, не надевая. Я против этого, но я знаю, что ты все равно не оставишь их здесь. Если тебе и вправду не безразлична твоя судьба и если ты хоть чуть‑чуть веришь в слова высших, то вот мой совет: бери их, уноси, если хочешь, но не спеши надевать. Во‑первых, при переходе через границу они упадут к твоим ногам и вновь уже не наденутся – такова сила границы. А во‑вторых, узнай у Трифона, есть ли у него настоящий грех на душе. Да, он мглистый маг, но и мглистая магия может быть правильной, если у мага чистая душа. Про твою душу мы оба все знаем. И никто, кроме Адента, даже не сможет предположить, чем обернется магия доспехов для грешника.

Луи мрачно кивнул и уточнил:

– Ты сказал, что белый маг может носить доспехи?

– Да. Так что лучше перенеси их через границу и отдай какому‑нибудь белому магу, – Эснес трижды хлопнул своими огромными крыльями, сбив лежавшие вокруг старые вещи, а затем растворился в небесном сиянии.

Луис Оэлан надел перчатки, нашел в углу старый мешок и стал по частям укладывать туда доспехи. Когда он касался их, то совсем ничего не чувствовал, как Эснес и обещал. Он думал над словами ангела и над словами барона Дагерти. В голове крутилась одна и та же безумная мысль. Но он пока не решался огласить ее вслух. Даже самому себе.

Вечером Луи появился в своих покоях вместе с мешком, наполненным частями доспехов. Незаметно уносить вещи, то есть совершать кражу, как выяснилось, он умел превосходно, можно даже сказать, обладал этим умением в совершенстве. Но вором советник себя не чувствовал. Доспехи не являлись собственностью Аэрии, они были собственностью Адента. Луис думал о судьбе ангела с тоской. Жаль, что все так получилась, он никому никогда бы не пожелал подобной участи, подобной гибели. Да. Луис приравнял участь ангела к его гибели. Так же, как и все, как и остальные. В его возможное возвращение верил только Эснес, но он держал свои надежды при себе. Луису он о них не рассказал, да и другим ангелам тоже. Адент для остальных был потерян, так же как и Фредрик.

Ливэры в покоях не было, и Луис был этому несказанно рад. Он подошел к двери, запер ее на замок и разложил доспехи на кровати. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и его последние лучи проникали в щель между занавесами и отражались на зеркальной поверхности доспехов. Луис все еще был в перчатках, и на душе было спокойно. Он снял с плеча сумку, вытащил из нее книгу в зеленом переплете, сел прямо на ковер и скрестил ноги, задумчиво глядя на доспехи. Он знал, что нужно было быстро идти навстречу к Трифону, ведь он дал слово, да и информация ему была нужна. Имена, прежде всего имена тех, кто, возможно, знал о тайне. Он стал разглядывать их с Ливэрой покои, обдумывая решение своих проблем. И наконец его взгляд приковала та самая книга в зеленом переплете. Он вспомнил барона Дагерти, теоретика в сфере магии, и в его голове в очередной раз всплыла та самая безумная идея. Адент сказал, что доспехи предназначались чистым душам или белым магам. Стать белым магом было сложно, а вот черным намного проще. Луи все глядел на книгу, вспоминая слова теоретика. Ведь барон был так уверен, что корни и у белой и у черной магии едины. Переход возможен, говорил Дагерти. Возможен, только сложен. Черный маг может, в теории, стать белым, и тогда доспехи будут слушаться его, Луиса, и помогут ему разобраться с проблемой.

«Эснес хотел, чтобы я встретился с Трифоном, – мысленно напомнил себе Луи. Он медленно встал, все еще глядя на книгу. – Да. Сейчас мне надо идти туда. Но стоит спрятать доспехи».

Доспехи были удивительно легкими, невесомыми. Лучник, недолго думая, положил их обратно в мешок, касаясь сверкающей поверхности только перчатками, а затем вышел на балкон. По бокам балкон украшали уже другие статуи, но эти лица и вовсе были незнакомы советнику короля. Так, оформление замка, и не более. Луис приблизился к одной из статуй и спокойно, слегка надавив, снял каменную голову. Внутри было пустое пространство, но об этом знали немногие. Луису, как советнику, было известно необычное искусство создания таких скульптур в Аэрии. Часть доспехов он сложил внутрь первой статуи, а другую часть – во вторую. Затем он вернул головы на место и свернул мешок, сложив его под шкаф. Теперь практически все было готово. Луи огляделся, взял книгу со стола, положил ее обратно в сумку, затем выдвинул небольшой резной ящик из дубового комода и вытащил оттуда пару карт каскадов. Задвинув ящик обратно, он сложил карты в сумку и поспешно распахнул дверь, едва не столкнувшись с Ливэрой. Оба от неожиданности отступили на шаг назад.

– Опять неотложные дела? – мрачно протянула его жена, оглядев советника с ног до головы.

Луис сжал губы, а затем печально шепнул ей:

– Боюсь, что сейчас мы настолько отдалились друг от друга, Ливэра, что мне уже не стоит рассказывать тебе о своей жизни. Я ухожу не к женщине, а остальное, брось, Лив. Кому из нас это теперь нужно? Тебе уж точно должно быть все равно.

Ливэра прикрыла глаза, посмотрела в пол, потом обхватила себя руками и еле слышно прошептала:

– Я знаю, куда ты идешь. Искать мага. И ты убьешь его? – с легкой дрожью в голосе спросила она.