– Ну вот, снова, – устало протянул он и успокаивающе погладил Ливэру по лицу. Она резко отступила назад, едва касаясь босыми ногами пола.

– Где ты был? – вновь спросила она, а когда Луи развел руки в стороны, женщина не выдержала и затряслась, то ли от ярости, то ли от слез. Кортодэсец поспешно выхватил у нее подсвечник, чтобы она не выронила его, и поставил на столик, что стоял возле двери.

– Тише, Лив… – начал было он.

– Не трогай меня! Не смей называть меня Лив! Я устала терпеть! – выкрикнула она, но тут же прикрыла рот руками, вспомнив, что в замке все спали. Следующие слова напоминали шипение кобры: – Я тоже живая. Прошло несколько лет с тех пор, как наш ребенок родился мертвым. Я была на грани, я ужасно страдала, но тебя волновала только твоя собственная боль. Ты ни разу не поддержал меня, не успокоил. Стал исчезать по ночам. Ты даже не попытался вновь завести ребенка. Я понимаю, что мы уже давно решили терпеть друг друга, чтобы не вызывать лишних разговоров при дворе. Я‑то роль верной жены играю, а вот ты…

– Уверяю тебя, Ливэра, я тоже. И вообще, сейчас не время для такого разговора.

– Ха! Не время! – она гневно взглянула на мужа из‑под бровей. – Ты до сих пор спишь где угодно и с кем угодно, только не со мной, – с этими словами Ливэра бросилась к кровати, залезла под одеяло и отвернулась от него.

Теперь Луис прожигал взглядом ее спину.

– Ты отлично знаешь, что это не так. Но тебе нравится злить меня, верно?

– Злить тебя? Да зачем? Тебе все равно плевать на меня, – послышался жалобный стон из‑под одеяла. По голосу было ясно, что Ливэра вот‑вот разрыдается.

– Я прошу тебя, успокойся, – попросил Луи. – Уже поздно, и глупо спорить сейчас. – Подступив к шкафу, он стал переодеваться.

– Мог бы гулять до утра, – вновь послышался жалобный стон жены.

Закончив с одеждой, Луи подошел к свече и потушил ее. Комната окунулась во мрак, лишь лунный свет проникал через большое окно, расположенное напротив входа. Кортодэсец забрался на свою часть кровати и, слегка обняв Ливэру, шепнул ей на ухо:

– Когда‑то у нас все было по‑другому. Но, наверное, мы, как и многие другие, прошли тот период.

– Да. Наверное, Луис, – мрачно отозвалась она и скинула его руку со своего плеча. – Я устала, давай спать.

Луи перевернулся на спину и устремил свой взгляд в потолок. В тот момент он совершенно не думал о разладе с женой. Их брак уже давно был на грани разрыва, но они были частью высшего общества, и это общество считало разрыв священных брачных уз позором. Ливэра и Луис решили остаться друзьями и таким образом сохранить верность друг другу, но с каждым годом им становилось все сложнее.

Оставшаяся ночь пролетела быстро. Наступило утро. Советник лениво приоткрыл глаза и откинул руку в сторону. Жена, видимо, уже встала.

Луи еще не совсем отошел ото сна. Он все время щурился от яркого солнечного света, заливавшего покои. Для кортодэсца яркий свет был непривычен, хотя Луи любил солнце, особенно после того, как над каскадами прошел период длительного затмения.

– Вставай, – прошептал он сам себе и сполз на мягкий коврик.

Облачившись в свободные золотые одежды королевского советника, кортодэсец направился в малый зал, где обычно проходил завтрак для приближенных короля Ниара. Надо сказать, что Луи был единственным кортодэсцем в истории, сидевшим за этим столом с членами королевской семьи и свитой правителя. В Аэрии не допускали в замок чужестранцев, разве что в зал для приемов, но Луи был близким другом Ниара. Король сделал для него исключение.

Лакеи распахнули перед ним двойные двери, и Луи тихо вошел внутрь озаренного солнцем зала.

– Доброе утро, – поприветствовала его королева Кита́ра, женщина удивительной красоты. Ее огненно‑красные волосы были аккуратно убраны в высокую прическу, и лишь одна рыжая прядь вилась вдоль скулы и падала на ее оголенное плечо. На ее тонкой шее красовалось довольно тяжелое с виду колье из аметистов. Сиреневое платье с розовой накидкой составляли единое целое.

– И вам доброе утро, ваше величество, – с улыбкой ответил Луи и взглянул на короля Ниара, сидевшего во главе длинного стола. Королю было больше сорока, его некогда густые черные волосы заметно поредели и слегка поседели. Однако правитель был полон оптимизма и выглядел довольно бодрым и жизнерадостным.

– Приятное утро, – заметил Ниар и взглянул на давнего друга своими золотыми глазами. Такие глаза были у всех аэрийцев. Раньше, когда в каскадах была магия, этот народ мог управлять лучами солнца при помощи глаз. – Ты сегодня припозднился, Луи. Тяжелая ночь? – король мельком взглянул на Ливэру, ведь та даже не удосужилась поприветствовать мужа.

– Да уж, – протянул Луи, – но мне бы не хотелось говорить об этом. Я просто не очень хорошо спал. – Договорив, он сел за стол возле жены.

– Скорее мало спал, поздно добрался до кровати, – тихо огрызнулась Ливэра, а после сосредоточилась на своей еде.

Исквайр, троюродный брат Ниара, Китара и сам король разом взглянули на Луи. Маленький принц Сандр, который сидел возле матери, прикусил губу.

– Она не в себе, – объяснился Луи и принялся за еду.

– Да уж, и уже давно не в себе, с тех пор, как живу с тобой. Ваше величество, надеюсь, вы простите меня, – Ливэра слегка преклонила голову перед Ниаром, встала из‑за стола и еще несколько раз поклонилась. Затем одарила мужа недовольным взглядом, выпрямила спину и быстрыми шагами покинула зал.

Лорд Исквайр полюбопытствовал, бросив мимолетный взгляд в сторону закрывающихся дверей:

– Что это с ней?

– Ничего хорошего, – ровным голосом сообщил Луи.

Китара взглянула на сына. Тот упорно ел свой салат.

– Я бы хотел с тобой поговорить, – сказал Ниар, пристально глядя на своего советника. – Сегодня, ближе к вечеру, у нас будет такая возможность.

– Поговорить, конечно, – с готовностью отозвался Луис.

Этому разговору было не суждено случиться. После того как Ниар выслушал около пятидесяти пожеланий своих подданных, а также посоветовался с Луисом по поводу услышанного, в тронный зал вошел капитан пограничных войск. Он выглядел взволнованным и возбужденным. Ниара это удивило, ведь Э́ндей не появлялся в замке уже много лет. В Каскадах долгое время не было войн, поэтому на границах королевства все было спокойно. Конечно, жулики и работорговцы находились всегда, но пограничные войска никогда не обращались за советом лично к королю, они сами разбирались с нарушителями. Уже то, что капитан Эндей стоял перед королем в Кле́стоне, было необычно.

Правитель даже поднялся с трона и взглянул на своего подданного.

– Ваше величество, произошло нечто невероятное, – сдерживая себя, довольно твердо произнес капитан. – Один из моих отрядов задержал на границе редкий экземпляр.

– Экземпляр? – с любопытством протянул Ниар. – На которой границе его поймали? Запад, юг, может, восток? Он пират?

– Север, мой король.

Наступила тишина, и затянулась она надолго. Наконец Ниар нашел в себе силы заговорить:

– Призрачная граница? Он пришел оттуда, со стороны гор?

В ответ капитан кивнул.

– Как он попал в горы? Что он там искал?

– Мой король, мы не сомневаемся, что он не попадал туда через каскады. Он прошел через призрачную дверь. Этот человек пришел с той половины нашего мира, – и вновь зал окунулся в тишину. – Если позволите, ваше величество, я мог бы приказать привести его. Он здесь, в замке. Он сам расскажет все, что нужно. Он вовсе не скованный, – капитан пограничных войск откашлялся и выпрямился.

– Приведите его сюда прямо сейчас, – согласился Ниар.

Луи нервно покосился на друга, затем впился глазами в дверь: именно там должен был появиться пленник.

Лакеи распахнули золотистые створки, и двое стражников втащили в тронный зал Три́фона. Мглистый был усталым, но вовсе не напуганным. За ним вереницей тянулись обитатели замка. Они восторженно глядели на необычного гостя. Луи заметил среди вошедших и Ливэру. Она тоже глянула на мужа, но затем вновь стала разглядывать Трифона.