— Каково это, — сцепив руки в замок за спиной, Пейдж неспешно шагает, разглядывая изрисованные стены, — засыпать с мыслью, что день за днём ты рушишь жизни и шантажируешь множество людей?

— Не могу не спросить, — вдруг перебивает её Стайлс, — а тебе самой каково?

Гарри подмигивает ей, а Харрис лишь корчит недовольную гримасу.

Когда мы останавливаемся, заключая Рейнольда в небольшой круг, то парень выглядит слегка потерянным, оглядывая нас по очереди.

— Ребят, вы под чем? — он поворачивается к Жаннет и разводит руки в стороны. — Что здесь происходит?

— Рэй, а знаешь, как Пейдж называют в кампусе? — Гарри беззаботно закидывает руку на плечо Харрис, будто они давние приятели. — Тиран, стерва, бешенная сука, и это только начало невинного списка. Представляешь, что она сделает с тобой, если ты не заговоришь начистоту прямо сейчас?

— Я разобью твою хрупкую студенческую жизнь ко всем чертям.

— Она не шутит, — Гарри кивает, а Харрис нервно стряхивает с себя его руку. — Пейджер у нас задира, но словами не бросается. Мстить она умеет, я лично проверял.

— Мы знаем, — говорит Найл, — что это ты ведёшь блог со сплетнями. Так что хватит строить из себя тупицу.

— Ага, — поддакивает Стайлс. — Это место уже занято одним низкорослым гасконцем из Каппы.

— Я делаю, что? — Рэй прыскает со смеху. — Хотите сказать, что это я веду Блумсплетни?

Прижав кулак к губам, парень начинает громко смеяться, а мы обмениваемся озадаченными взглядами.

Гарри теряется на несколько секунд, а затем его лицо вдруг становится жестким. Он посылает нам многозначительный взгляд, как бы говоря: «надо надавить».

— Это он, — говорит президент Сигмы, напрягая скулы, — я хорошо знаю его смех. Этот — наигранный.

— Бро, — отвечает Рейнольд, продолжая смеяться, — где вы откопали эту травку? Я бы тоже взял.

— И правда наигранный, — соглашается Зейн, склоняя голову на бок.

— Да у вас всех точно крыша поехала!

— Вот ты и занервничал, — скрестив руки на груди, Малик возводит взгляд к каменному потолку и делает тяжелый вдох. — Хватит трусить, Рэй, будь мужиком или хотя бы человеком.

Вдруг смех парня резко прерывается, он замолкает, и в этот момент слышен лишь свистящий гул поднимающегося ветра, гуляющего под бетонными сводами моста.

— Человеком? — спрашивает он, глядя Зейну в глаза. Его взгляд темнеет, и становится не по себе. — Как быть человеком с людьми, в которых человечности осталось не больше чем в камне?

— Вот ты и заговорил, — вскинув брови, Гарри демонстрирует едва заметную ямочку на щеке. — Избить тебя сейчас или попытаешься найти жалкое оправдание?

— Это правда ты? — спрашивает Жаннет, прижимая ладонь к губам.

— Боже, мопс, ты слишком долго догоняешь, — даже в такой момент, Стайлс не может удержаться. — Можешь идти домой, мы тебе потом расскажем, чем дело кончилось.

— Зачем? — спрашиваю я, глядя на Рэя и пытаясь найти в нём того беззаботно парня, рядом с которым несколько лет сидела на риторике.

— Ты правда не понимаешь? — грустно улыбнувшись, он склоняет голову на бок, а затем делает шаг вперед, но Зейн тут же встаёт передо мной, загораживая своей спиной.

— Еще шаг, и клянусь, я убью тебя, — Малик сжимает кулаки, а Рэй, усмехнувшись, отступает назад.

Перевернув плоский козырек бейсболки назад, Рейнольд запрокидывает голову и тяжело вздыхает; из его легких вырывается клубок пара, а на губах появляется, совсем не к стати, мягкая улыбка. Такая, будто ему стало легко на душе.

— Я всё думал, когда же вы догадаетесь, — тихо говорит он. — Только посмотрите на себя… Жалкие избалованные детишки богатых родителей.

— Оу, — невесело рассмеявшись, Гарри кивает, — это тот самый момент, когда в тебе взыграла обида? Мы виноваты в том, что в детстве ездили в Диснейленд и катались на собственных пони, пока ты играл с палками на заднем дворе? Или дело в том, что у меня порш кайен, а у тебя убитый додж?

— Нет, малыш Стайлс.

— Я тебе не малыш, говнюк.

— Посмотрите на себя внимательнее.

Рэй оглядывает каждого из нас с неприкрытой неприязнью. Я никогда не видела его таким.

— Носите брендовые шмотки, бросаетесь деньгами, разъезжаете на своих тюнингованных тачках, а всё для чего? Уж точно не ради себя. Это для окружающих. Для того, чтобы вами восхищались, вы же грезите этим. Всё это маски. Вы куча фальшивок. Президенты, вице-президенты, вся эта популярность, которую вы так искали. Разве блог не помог вам её обрести?

— Ты хоть представляешь, — Пейдж покачивает головой, — сколько жизней разрушил?

— Я? — усмехнувшись, он прикладывает ладонь к груди. — У вас есть власть, вы рушите жизни остальным, так с чего вы взяли, что нельзя разрушить ваши?

— Больной сукин сын, — выплёвывает Хоран.

— Господи, вы бы видели себя со стороны. Извиваетесь, словно змеи, пытаясь найти выход из ситуации. Я буквально восхищался тем, как вы начинаете думать и подставлять своих же, как только ваша собственная шкура загнана в тупик. В этот момент вы напрочь забываете о том, что вы братья и сестры. Каждый сам за себя — вот ваша истинная натура. Слишком гордые, чтобы пойти на разговор с врагом, легче обвинить друг друга, чем удостовериться в том, что сплетню послал именно враг. Стравить вас между собой было слишком легко.

— Что ж, — Зейн тяжело вздыхает, пряча ладони в передние карманы джинсов, — он меня достал. Можно мне его ударить?

— А может, — с улыбкой спрашивает Гарри, — просто в психушку сдадим?

— Слабовато, — Харрис покачивает головой.

— Можно и закопать рядом, — Найл пожимает плечами. — Тут недалеко кладбище, где Гарри совокуплялся с жуткой Фрэнки.

— А если жуткая Фрэнки заговорит с мертвым Рэем? — спрашиваю я. — Гарри, тебе придется спать с ней вечно, чтобы она не сдала нас.

— Нет, я больше не буду с ней спать. Пусть наш Дюма всё делает, нехрен было свои слезливые летописи оставлять где попало.

Мы замолкаем, потому что Рэй начинает аплодировать. Хлопки эхом ударяются о пологие бетонные стены, и это звучит действительно жутко.

— Молодцы, классическое поведение ребят из общины. Был бы я дебилом, может даже испугался бы. А где же стандартные вопросы: «Почему? За что? Разве мы заслужили?»

— У тебя было время на объяснения, ублюдок, — отвечает ему Зейн. — Но ты слишком долго толкал речь про богатеньких детишек и их никчёмный внутренний мир.

— Моя сестра чуть не погибла из-за таких как вы.

Эта фраза приводит в тупик всех, даже разговорчивого Стайлса.

— Моя старшая сестра пыталась попасть в Каппу. Президентом тогда была Мелани, и эта бешеная стерва устраивала тот еще отбор, вам ли не знать. Моя сестра Хлоя как раз была её стажером. Мэл давала унизительные задания, но последнее перед самым отбором было невыполнимым.

— Это случайно не та девушка, — шепотом спрашивает у меня Найл, — которую отправили гулять пьяную по краю крыши главного корпуса?

Я лишь растерянно пожимаю плечами, потому что по байкам нашего сестринства было и не такое.

— Нет, Найл, — отвечает Рэй, — но та девушка тоже едва не погибла. Последнее задание для Хлои было на время. Она должна была выпить пять шотов текилы, затем раздеться догола и нырнуть в холодный бассейн, чтобы достать со дна долбанный значок Каппы. Когда она вылезла из воды, Мелани с остальными кошками забрали её одежду, а парни из Сигмы засняли на видео, обливая текилой и толкая обратно в бассейн. Им всем было весело.

Стоило только представить эту картину, как меня охватывает страх, а во рту появляется привкус горечи. Опустив взгляд, я покачиваю головой.

— Мелани не остановилась на этом. После того, как им стало скучно издеваться над моей сестрой, она заявила, что девушку Каппы не должны видеть нагой. Она не прошла этап. Мы родом из маленького городка, но интернет и ютьюб у нас есть, поэтому сами понимаете, с какой скоростью это видео дошло до нашего города. Все косились на меня и на родителей, маму забрали в больницу с микроинсультом, а отец поехал в Блумсбург, чтобы забрать Хлою отсюда. Я был всего лишь учеником старшей школы, но уже мечтал попасть в этот университет, чтобы отомстить.