— Она очень сильно скучает, — говорит мне вслед Жанни, и я знаю, что она имеет в виду Пейдж.

Прикрыв глаза, делаю глубокий вдох и поднимаюсь дальше.

Достаю из-под кровати чемодан и прихожу к ужасному выводу, что в него и половины моих вещей не поместится. Платья, блузки, юбки, туфли — это полбеды, отдельный чемодан понадобится под средства для укладки, кремов и косметики.

Открыв шкаф, передвигаю вешалки, стараясь понять, что мне будет нужно, а что я уже никогда не надену. На глаза попадается длинное платье винного цвета, в котором я получала значок «Каппа». Бережно провожу по нему ладонью и, вздохнув, кладу на кровать рядом с чемоданом, с этим платьем я ни за что не расстанусь.

Смотрю на некоторые вещи и даже не могу припомнить, когда именно я их надевала. Например, короткое коктейльное платье кораллового цвета выглядит до нелепого коротким и неподходящим по размеру.

— Жуть, — слышу я голос за своей спиной, — сожги его.

Пейдж стоит в дверном проёме, скрестив руки на груди и облокотившись плечом на косяк. Мне тут же хочется подойти к ней и обнять, но я лишь киваю и, сняв платье с вешалки, бросаю его на пол.

— Ты права, так и сделаю.

Харрис проходит вглубь комнаты и проводит пальцами по комоду, на котором разместились фотографии в рамках. Взяв в руки одну из них, она усмехается.

— Помнишь этот день? — повернув рамку в мою сторону, Пейдж демонстрирует снимок, на котором мы с девочками у студии «Юниверсал» во время летних каникул.

— Такое сложно забыть, — кивнув, улыбаюсь воспоминаниям, а затем морщу нос. — Жаннет тогда вырвало на детской карусели.

— Точно, а Алиша всё время повторяла: «Только не подходи, на мне Гуччи!».

Мы вместе смеемся, а затем наступает тишина, уступая место ностальгии. От резко накатившей волны грусти внутри что-то скрипит, напоминая несмазанные маслом шестерёнки.

— Я жалею о том, что поступила так с тобой на глазах у всех, — тихо признаётся Пейдж.

— А мне жаль, что ты узнала об этом так, я должна была сказать тебе.

— Может, расскажешь сейчас? — Пейдж отталкивается от комода и, сделав несколько шагов вперед, присаживается на кровать. — Обещаю, что не буду перебивать и вставлять свои комментарии, даже если мне очень захочется, а поверь, — она уверенно кивает, — мне захочется.

Улыбнувшись, присаживаюсь рядом.

— Это будет очень длинная история.

— Что ж, — Харрис откидывается на спину и, сложив руки на животе, устремляет взгляд в потолок, — у меня как раз подходящее настроение для длинных историй.

***

Я рассказываю Пейдж всё от самого начала и до конца. О том, как мы познакомились с Зейном, о наших страхах, о том, как напали на след сплетницы, даже о том, что мы с Гарри прятались в шкафу у Лиама. Когда я заканчиваю рассказ, подруга молчит, и я решаю дать ей время на то, чтобы всё обдумать.

Возвращаюсь в общежитие, чтобы разложить часть собранных вещей и даже собираюсь заняться заброшенным рефератом, когда раздается звонок от Пейдж.

— Я звоню сказать, что ты ужасный, нет, просто отвратительный друг, Скай. Ты могла рассказать мне всё это раньше. Не могу поверить, что долбанный Стайлс был в курсе всего раньше меня! Ты не подруга, ты просто беда. Но несмотря на то, что тебе нравится Зейн, ты самая лучшая бедовая подруга. А ещё ты просто ужасно…

— Я тоже люблю тебя, Пейдж, — с улыбкой перебиваю я.

— Я скучала, — со вздохом признаётся она. — Мне столько всего нужно тебе рассказать. Мир?

— Мир, — сжимаю в пальцах телефон и чувствую, как на душе стало намного легче. — Я тоже очень скучала по тебе.

— Но Малика ты всё равно не бросишь, да?

Рассмеявшись, покачиваю головой.

— Не думаю.

— Ладно, я просто попыталась. Кстати, о Малике, мне нужно встретиться с вами и с… Погоди, я должна справиться с рвотным позывом, — она делает несколько глубоких вдохов. — И ещё нужен Стайлс. Теперь я сделаю всё, чтобы найти сплетницу.

— У тебя есть коварный план?

— Есть новость, и она не очень хорошая. Но мы сможем победить стерву, только если соберемся вместе, верно? Официально объявляю сбор золотого состава истинного зла.

***

Мы с Пейдж договариваемся встретиться у дома Сигмы. Харрис и Жаннет уже стоят около подъездной дорожки дома парней, а я опаздываю на собрание века.

— Шевели задницей, Эванс! — кричит Пейдж. — Мы тут не на чаепитие собираемся!

— Не такие уж вы со Стайлсом и разные, — бормочу себе под нос. — Где Алиша? — спрашиваю я, останавливаясь рядом с девочками.

— Послала её к Пейну, хотим взломать блог, чтобы он прекратил работу хоть на какое-то время, и этой стерве перестали поступать новости.

— Звучит как начало чего-то масштабного.

Жму на звонок, и когда дверь открывает Хоран, то по выражению его лица я понимаю, что он уже предупреждён о нашем визите.

— Добро пожаловать, — Найл открывает дверь шире и кривляется, изображая дворецкого, — ведьмы.

— Заткнись, — Пейдж на ходу скидывает с себя плащ и бросает прямо в руки парню. - Не помни, это Барберри.

— Прости, я не разговариваю на шлюшьем языке.

— Закопай себя заживо, — бросает она в ответ.

— Тёплая атмосфера, — говорю я, проходя вглубь дома. — Нас ждет интересный вечер.

Я присаживаюсь на диван рядом с Зейном и Гарри, Пейдж устраивается в одном кресле, а Жаннет в другом, напротив неё. Найл останавливается рядом с камином и, облокотившись на каменный выступ рукой, с интересом наблюдает за всем происходящим.

— Ну, — Стайлс упирается локтями в колени и подаётся вперед, глядя на Пейдж, — каков план, Шерлок?

— Не спеши, — закинув ногу на ногу, Харрис поправляет волосы и облокачивается на подлокотник. — Жаннет хочет кое-что вам рассказать, только дослушайте её до конца.

Все взгляды в комнате тут же перемещаются к брюнетке. От испуга Жаннет вжимает голову в плечи и выглядит ещё более миниатюрной, чем обычно. Опустив взгляд на сжатые в замок пальцы, она тихо вздыхает.

— Надпись на машине Скай и те записки в ваших куртках оставила я.

Эта фраза звучит как гром среди ясного неба. Стайлс в секунду подскакивает с дивана и направляется к Жаннет, закатывая рукава толстовки.

— Ах ты, маленькая французская…

— Гарри, — Зейн поднимается и, схватив друга за плечи, опускает обратно на диван, — сначала дослушаем.

— Но я знаю твой почерк, — говорю я, нахмурив брови, — это не твой.

— Я пишу обеими руками.

— Ну, — вновь перебивает Стайлс, — я уже достаточно услышал…

После того, как мы в очередной раз усаживаем Гарри, Жаннет продолжает:

— Я левша. Но маме это категорически не нравилось, поэтому меня с детства приучали к письму правой рукой. Доходило даже до того, что мне привязывали левую руку к стулу, когда я делала домашнюю работу…

— Бла-бла-бла, я уже реву, — усмехнувшись, Стайлс покачивает головой. — Если ты рассчитываешь на наше снисхождение, Людовик, то обратилась не по адресу.

— Скай, — Пейдж окликает меня, прося заткнуть Гарри.

— Зейн, — пихаю парня по колену, перекидывая ответственность.

— Гарри, — со вздохом просит Малик, откидываясь на спинку дивана.

— Хорошо, Франциск, переходи к сути дела.

— В общем, на учебе я пишу правой рукой, но дневник мне удобнее писать левой.

— И как он называется? Записки несчастного Пьера?

— Я приехала в этом году за две недели до начала учебы, — продолжает Жаннет, несмотря на комментарии Стайлса, — чтобы позаниматься. Я часто беру дневник с собой, чтобы записать свои мысли сразу же.

— Ну просто не студентка, а потомок Гюго.

— Тогда я потеряла его, может, забыла на скамейке в парке или в кафе, — она пожимает плечами, — а потом одна девушка подошла ко мне в кафетерии и, протянув дневник, сказала, что её попросили передать мне это. Тем же вечером мне пришли фотографии почти всех страниц моего дневника, там были написаны все мои мысли: о моей семье, о том, как тяжело мне приходится в Каппе, о Пейдж… Много плохого. Об остальных девочках, о… — покраснев, Жаннет прочищает горло. — О Зейне.