Малик рядом со мной напрягается, а затем опускает взгляд.

— Ты был добр ко мне, Зейн, — тихо вспоминает Валуа и, прикусив губу, замолкает ненадолго. — Один из немногих, кто был по-настоящему добр. Помню, как в прошлом году Пейдж в очередной раз отчитала меня на одной из ваших вечеринок, и я вышла на задний двор, чтобы нареветься вдоволь. Ты вышел покурить, я думала, что ты проигнорируешь меня, но нет, ты подошел и спросил в чём дело. Сказал, что не нужно переживать и что если я не хочу погрязнуть во тьме скандалов окончательно, то должна держаться ближе к Скай.

Перевожу взгляд на Зейна. Поджав губы, парень посылает Жаннет мягкую улыбку, а затем ловит мою ладонь и слегка сжимает ее.

— Сплетница написала, что если я не хочу, чтобы дневник ежедневно публиковался, то я должна буду написать на листке всего лишь одну фразу тем же самым почерком.

— Хватит отдыхать, Блумсбург, время учебы и, конечно же, сплетен, — повторяет Стайлс фразу, написанную на том самом листке, который был опубликован в блоге.

Нахмурив брови, Гарри зажимает пальцами нижнюю губу, всем видом показывая, что он задумался.

— Стерва подстраховалась, решила, что если мы и нападем на след, то выйдем на тебя, долбанный ты Депардье.

— Да, — грустно улыбнувшись, Жаннет кивает. — Второй раз она написала мне и попросила оставить надпись на твоём стекле, Скай. Затем подбросить вам записки. Я хотела рассказать всё, но подумала, что уже слишком далеко зашла, и теперь никто меня не простит. Я ошибалась. Когда сплетница узнала, что вы её ищите, она взбесилась. А в ночь розыгрышей мне пришлось пойти на крайние меры и сфотографировать экран твоего телефона. Мне очень жаль, Скай.

Прикрыв веки, я делаю глубокий вдох, прежде чем снова взглянуть в глаза Жаннет.

— Она хотела всю вашу переписку, но я сказала, что это всё, что есть. Я не думала о последствиях, я просто боялась того, что мой дневник опубликуют. Знаю, что это ужасно, и ты вряд ли меня простишь. Когда эти снимки всплыли в сплетнях, кажется, я только тогда осознала, что наделала. Вы с Пейдж поругались, тебя выгнали, я места себе не находила, а сегодня, когда поняла, что ты уже никогда не вернешься… После того, как ты ушла, я всё рассказала Пейдж.

— А надписи на партах, — напоминает Зейн, — ты вроде не ходишь на риторику.

— Я хожу на вечерние курсы ораторского искусства. Мистер Мейбл помогает мне справляться с комплексами по поводу моего акцента. Я никому не говорила, что хожу на них, боялась, что будут смеяться.

— Та девушка, что вернула твой дневник, — вдруг подаёт голос Найл, и я удивлена тем, что он обратился к одной из Каппы и при этом не использовал ни одного плохого слова. — Ты её знаешь?

— Нет, я никогда не видела её прежде.

— Отлично, — Стайлс хлопает ладонями по коленям. — Мы выслушали печальную историю Генриха Наваррского, но так и не приблизились к сплетнице ни на шаг.

— Мы должны найти её в самое ближайшее время, — говорит Пейдж, снова и снова накручивая прядь волос на палец — верный признак того, что она нервничает. — Нельзя больше терпеть эти издевки.

— Знаешь, Пейджер , — прищурившись, Гарри посылает Харрис недоверчивый взгляд, — что-то тут не клеится.

— Не понимаю о чём ты, — вздернув подбородок, подруга перекидывает копну рыжих волос с одного плеча на другое.

— Ну, например, до этого ты не хотела нам помогать, а теперь мы тихо сидим в гостиной и слушаем местного Жана Рено, влюблённого в Зейна. Просто интересно, почему она всё еще является членом Каппы? Как президент, ты должна была вышвырнуть её в ту же секунду, как узнала об этом. И откуда такое ярое желание найти сплетницу здесь и сейчас?

— Потому что теперь я вижу полную картину происходящего. Я хочу справедливости.

— Кажется, я понял, — издав смешок, Зейн поднимается на ноги.

Остановившись рядом с креслом, в котором сидит Харрис, он присаживается на подлокотник и чуть наклоняется, заглядывая в её серые глаза.

— Сплетница сейчас что-то вроде киллера самоучки, так? Она хочет уничтожить общины целиком, но пока выбивает по одной мишени. Думаю, стерва чувствует, что её скоро поймают за задницу, поэтому решила идти по головам, а значит, по президентам. Ты согласен со мной, Гарри?

— Ещё как, — Стайлс поднимается с хитрой улыбкой на губах и садится на второй подлокотник с другой стороны от Пейдж. — Ничего не хочешь нам рассказать? Я слишком хорошо знаю твою эгоистичную натуру, ты действуешь в режиме девять-один-один только если под угрозой твоя собственная задница.

— Колись, Пейджер, — Малик опускает руку на спинку кресла, — что у неё такого страшного на тебя?

— Ты же понимаешь, — улыбнувшись, Гарри вскидывает ладони вверх, — что мы не можем работать вместе, если не доверяем друг другу. Мы все в одной команде.

Откинувшись назад, Пейдж прикрывает глаза ладонью, а затем покачивает головой.

— Один снимок, — цедит она сквозь сжатые зубы. — Плохой снимок.

— Господи, да ты никого не удивишь тем, что опять взяла в рот.

— Заткнись уже, Гарри! — посылаю парню раздраженный взгляд. — Напомню тебе, что она не единственная, на кого у сплетницы есть компромат.

— Там другое, — отвечает Пейдж, всё так же прикрывая глаза пальцами.

— Да не бойся ты, — успокаивает Зейн, опуская руку на плечо Харрис, и та вздрагивает. — Тут у всех полно косяков. Я несколько лет обманывал лучшего друга и остальных парней, скрывая влюбленность в девушку из вражеского лагеря.

— Я предала тебя и нашу дружбу, — напоминаю я подруге. — И так же обманывала себя по поводу чувств к Малику.

Ловлю на себе взгляд Зейна, и мы обмениваемся легкими улыбками.

— Я предала вообще всех окружающих и близких мне людей, — говорит Жаннет, — потому что боялась выставить себя в плохом свете.

Стайлс молчит, и мы все переводим на него вопросительные взгляды.

— Ладно, — цокнув языком, он закатывает глаза. — Я спал с Фрэнки Миллиган.

— С жуткой Фрэнки?! — удивленно спрашивает Зейн, а затем морщит нос. — Я не уверен, что хочу дружить с тобой после этого.

Жуткая Фрэнки. Худощавая девушка почти двух метров ростом, всегда носит чёрное, и поговаривают, что она ходит на кладбище, чтобы пообщаться с призраками.

— Я как-то гулял по кладбищу, продумывал очередной план по ликвидации Пейдж. Встретил Фрэнки, она там как раз разговорилась с одним утопленником, мне стало интересно, и я подошел, вот как-то и завязалось у нас. Не смотрите на меня так, я искал новых ощущений. И если вам интересно, — пожимает плечами, — то утопленник был целиком за наше с Фрэнки соитие.

— И как ты её поцеловал? — Хоран издает смешок. — В прыжке?

Усмехнувшись, Стайлс оборачивается в сторону друга.

— Кто это у нас тут грубит президенту? У самого-то что? Время доставать грязное бельишко.

Поджав губы, Найл барабанит пальцами по выступу камина, обводит взглядом гостиную и в итоге останавливает свой взгляд на Пейдж. Харрис, будто почувствовав его взгляд, убирает ладонь от лица, и в тот момент, когда они смотрят друг на друга, мы всё понимаем.

Подскочив на ноги от удивления, я прижимаю ладонь к губам.

— Ах ты ж гребаный ты нахер! — Стайлс и Зейн одновременно подскакивают с подлокотников кресла. — Вы прикалываетесь?!

— Не может быть, — шепчу я, покачивая головой. — Ты и Найл?

— Только не делай вид, — отвечает мне Хоран, — что ничего не знала!

— Я кажусь осведомленной?! По-твоему так выглядит человек, который знает… — прижав ладонь к груди, делаю глубокий вздох. — О мой Бог! Мне нужна минута, чтобы принять это.

— Я же говорила тебе, — поднявшись с места, Пейдж заглядывает Хорану в глаза, — что ни о чём не рассказывала Скай! Он подумал, что я давно рассказала тебе всё, — поясняет подруга, — а когда выгнала из Каппы, то типа ты пришла к мальчикам в дом, чтобы шантажировать его этой информацией.

— Ты поэтому хотел огреть меня сковородкой?! — возмущенно спрашиваю я. — И если бы я принялась за шантаж, то ударил бы?