Он глубоко вдохнул.

Все тело дернулось словно от ледяного взрыва, который медленно опускался от горла к каждой клеточке тела. Он кормился. О, Господи, он кормился. С каждым его вздохом частичка меня умирала. Кормление истощает, забирает жизненные силы. В животе появилась тяжесть, разрастаясь все больше. Внезапно я вспомнила, как Вал сказала, что кормление может приносить удовольствие и быть лучше секса. Я же скажу, что все это хрень собачья, потому что ощущение было такое, будто он вытягивал каждую клеточку меня.

Темнота сгущалась вокруг, поглощая свет и звуки. Тогда я почувствовала, что он не просто питается моей энергией. Я сражаюсь за существование души в собственном теле. Слишком много на кону. Но этот огонь повсюду. Я пыталась оттолкнуться от него; изо всех сил старалась держаться на плаву. Руки соскользнули с его предплечий, а моя воля исчезала, рушилась до тех пор, пока тело не обмякло, а руки не упали по бокам. Еще в сознании я увидела, как чернота заполнила вены, прорываясь наружу.

А потом я провалилась в темноту.

Просыпаться — все равно что сражаться с зыбучими песками. Всякий раз, как мне казалось, что я добираюсь до берега, меня вновь засасывало вглубь, и я тонула. Тонула до тех пор, пока мне, наконец, не удалось поднять веки. Вокруг лился ослепительный свет, и палило знойное солнце.

Я мертва?

Повернув голову влево, увидела большое окно, увенчанное воздушными белыми занавесками с бахромой. Я сразу же догадалась, что все еще жива.

И лежу на кровати.

Большой кровати.

Резко привстав, я застонала, когда порывы головокружения потянули обратно в трясину. Горло, а вместе с ним и некоторые части тела горели. Казалось, бедренная кость нуждалась в наложении гипса. С силой зажмурившись, я начала медленно считать про себя, пока в сознании всплывали картины произошедшего с Принцем.

Он притворялся Реном.

Он кормился мной.

Я открыла глаза и посмотрела на правую руку. Вены, проступавшие сильнее, чем обычно, посинели, но чернота исчезла, как и большая доза яда. Чувство тяжести продлится еще несколько часов. Это я знаю на собственном опыте.

Рен…

Переведя взгляд на бледно−голубое одеяло, я затаила дыхание. Мне не известно, жив Рен или мертв… или еще что похуже. Знаю только, что он в опасности. Принц — Дрейк — проговорился, что Рен всё ещё жив, однако я не уверена, что могу верить его словам. В сердце вспыхнула гнетущая тоска, а слезы жгли глаза.

Если он…

Я с силой сжала одеяло и глубоко вдохнула. Не могу позволить грусти взять верх надо мной. На карту слишком многое поставлено; я балансирую на острие ножа. Необходимо узнать, где я нахожусь и как отсюда выбраться.

Я подняла взгляд и медленно изучила богато украшенную спальню. Просторная комната обставлена изысканно: напротив окна расположились два больших кресла, напоминающие трон; напротив кровати — комод из дубового массива; зеркало стояло в углу рядом с открытой дверью, которая, скорее всего, вела в королевских размеров ванную комнату.

В воздухе витал запах бальзамина.

Собрав все силы в кулак, подобралась к краю кровати и посмотрела на лакированный паркет. Белый ковер на вид такой же мягкий, как и шерсть ягненка, покрывал большую часть комнаты. Я осторожно свесила ноги с кровати. В этот самый момент я осознала, что разута: обувь и носки исчезли, а вмести с ними кинжал, припрятанный в левом ботинке.

Я безоружна.

− Чёрт, − прохрипела.

Дрожащей рукой попыталась нащупать ожерелье под разодранным воротом рубашки. Оно исчезло. Дважды черт!. Отныне я в полном распоряжении Фейри. Внутри разгорелось пламя страха, распаляя холодную кожу. Моя единственная защита — быть осторожной и не смотреть в глаза Фейри, однако это все равно что возложить все надежды на карму или приметы.

Сжатый кулак упал на колено. Когда ступни коснулись мягкого и пушистого ковра, вереница ужасных мыслей закрутились в голове. Как долго Дрейк притворялся Реном? Чутье подсказывает, с той самой роковой ночи, когда я призналась Рену, а после он исчез. Молю Господа Бога, чтобы так оно и было, ведь чем дольше Рен находился под их контролем, тем хуже ему становилось.

Дрейк прикасался ко мне. Целовал меня, а я…

− Господи, − простонала я, плотно закрыв веки, и белые мотыльки заплясали перед взором.

В горле появился привкус желчи, когда смесь стыда, злости и унижения взыграли во мне. Я убью Принца. Сначала найду проволочную щётку и изрежу в решето все тело, а после убью его.

Поднявшись и оглядев комнату, я пошаркала к двери, но к моему удивлению обнаружила, что она закрыта. Вторая дверь вела в пустой шкаф. В ванной не было окон, зато было огромное джакузи.

Меж двух королевских кресел стоял маленький столик, а на нем необычно красивый керамический кувшин, но сдается мне, он ни разу не использовалась по назначению. Я обошла стол, чтобы подойти к окну. Замков нет. Выглянула наружу, мои плечи поникли, когда я увидела, что комната расположена высоко над землей. Взгляд метнулся наверх. Высокие деревья окружили здание. Тусклую траву, проглядывающую внизу, казалось, никто ни разу не подстригал. Вдали деревьев мне померещилась мутная вода.

Ясно лишь одно: я не в Новом Орлеане.

В коридоре раздались шаги. Обернувшись, я отчаянно осмотрела комнату в надежде найти оружие. Кувшин − единственное, что может подойти. Я схватилась за ручку и подняла кувшин, который оказался на удивление тяжелым. Я напряглась, когда дверь открылась.

В комнату вошла высокая женщина. Даже несмотря на то, что я была без клевера, я все еще видела нутро сквозь гламурную маску. Она была Фейри с серебристой гладкой кожей и заостренными ушами. Ее бледный взгляд двинулся к кровати. Фейри нахмурилась и повернулась к месту, где я стояла.

− Она проснулась, − сказала она, обратившись к кому-то в холле.

Мои пальцы крепче сжались на ручке кувшина.

− Где я?

Не удостоив меня ответом, женщина прошла вглубь комнаты.

− Где я? − повторила я.

Она подняла одну бровь.

− Я ничего не скажу тебе, корова.

Корова? Борюсь с желанием закатить глаза.

− Ребята, вам нужно придумать более оригинальные оскорбления.

Её смех был холодным.

− Ты должна положить этот кувшин, прежде чем навредишь себе.

− Нет, спасибо. − Я посмотрела через ее плечо. Дверь все еще открыта. Я могу убежать. Мне просто нужно её отвлечь. Однако представить не могу, с чем мне придется столкнуться, когда окажусь в коридоре.

Фейри склонила голову набок.

− Мы принесем тебе еду. Если будешь плохо себя вести, придется понести наказание.

− Боюсь−боюсь.

Губы женщины скривились.

− Думаю, стоит поморить тебя голодом. И может, когда голод будет сгрызать тебя, ты с радостью раздвинешь ноги…

Я кинула в нее кувшин и рванула. Или же попыталась, потому как мышцы отказывались кооперироваться. Кувшин разбился о голову Фейри, и ее крик раздался в тот же миг, как я пустилась в бегство. Споткнувшись о кресло, ринулась к двери.

Фейри накинулась на меня со спины и повалила на пол. Воздух покинул легкие. Когда она перевернула меня на спину, я воспользовалась моментом, чтобы ударить ее в щеку. Женщина отвернулась.

− Сука! − плюнула она, схватив меня за руку. Последующие события произошли слишком быстро.

Ее зубы вонзились в мою кожу, и вспыхнула огненная боль. Вскрикнув, я ударила её по голове свободной рукой. Она кусала меня! Сука на самом деле кусала мне руку. Я ударила ее в висок, и она отпустила меня. Ярко−красная кровь стекала по ее губам.

Фейри облизала губы.

− На вкус как вино.

Я выкатилась из−под нее и вскочила на ноги, когда в комнату вошел кто-то еще, преградив мне выход. Я готова выцарапать глаза любому, кто встанет у меня на пути.

− Сделай это, − крикнула женщина, − или я сломаю ее пополам.

− Принц разозлиться, увидев, что она ранена, − сказал мужчина.

Я попыталась поднять голову, но что-то меня остановило. Холодный металл врезался мне в горло, и громкий щелчок прогремел в пространстве. В панике я поднялась, и пальцы скользнули по металлической полосе, прикрепленной к чему-то. Цепь. Святое дерьмо, цепь.