– За кем? За Синти, что ли?

– Нет. За моей мамой.

– А чего за ней поглядывать?

– Последнее время она какая-то вялая, рассеянная.

– У них на работе запарка. Мало ли что. Мой отец говорит, она его здорово гоняет. Железная дама с кнутом. Думаю, папаня даже кайфует от этого.

Стивeн не отреагировал на шутливое замечание.

– Мне кажется, она чего-то не договаривает. Ей из клиники звонят. Она уходит в другую комнату и закрывает дверь, чтобы я не слышал, а потом выходит заплаканная, и глаза отводит. Короче, если что-то узнаешь, звони мне. Ладно?

Грегори не совсем понимал, что от него требуется. Если Миссис Шусслер ничего не говорила родному сыну, с какой стати она бы стала открываться посторонним? Тем не менее, он дал обещание, чтобы отвязаться.

– Без проблем, чувак. Никаких вопросов. Для чего ещё друзья?

========== Глава 5. ==========

Эвелина Кинг была в глубине души благодарна за то, что старшие братья отнимали всё родительское время. Между покорно-бестолковым Питом и задиристым Грегом, на неё никто не обращал внимания. Большую часть времени она была предоставлена себе и не так остро ощущала родительских гнёт. Само её появление на свет было случайностью. Эллиот и Мелисса больше не планировали детей. Им вполне хватало двух мальчишек с разницей в шесть лет. Мелисса попалась на миф, что после тридцати пяти лет можно не предохраняться, учитывая, с каким трудом им дался Грегори. О беременности она узнала аж на четвёртом месяце. Когда ультразвук показал не крупный, но подвижный плод женского пола, Мелисса рассмеялась устало и обречённо, как Сара, жена Авраама в Библии. Она только что согнала последние пять фунтов и получила лицензию, дающую ей право практиковать психотерапию в штате Нью-Йорк, и это репродуктивный казус нарушал её планы. Больше всего её пугала драма, обычно сопровождающая воспитание дочки. К счастью, страхи Мелиссы не оправдались. Девочка росла тихой, методичной и неприхотливой. По развитию она обогнала Грегори, который был на два года старше, и даже благотворно повлияла на него. Глядя на младшую сестру, он перестал сосать палец в пять лет и приходить в родительскую постель по ночам. Ещё в дошкольном возрасте она умела правильно измерять количество сиропа то кашля и пользоваться антиастматическим ингалятором. Когда Грегори болел, его можно было оставить дома под надзором Эвелины. В первом классе она заявила, что пойдёт учиться на пульмонолога.

Когда Грегори расслаблялся в своей комнате после прогулки на велосипеде, Эвелина зашла к нему и запрыгнула на кровать.

– У тебя сегодня репетиция?

– Да вроде нет. Кайл мне ничего не говорил. Он последнее время молчит. У меня сегодня другие планы.

Чёртики вспыхнули в ореховых глазах Эвелины.

– Жаркая свидануха?

– Едва ли. Eду на Медвежью гору, на стройку. Меня попросили помочь. Типа, для анкеты в колледж. Ты же знаешь, папаня это дело так не оставит.

– Ясно. Смотри, палец себе не отпили. А то как ты будешь на гитаре играть?

– Я уж постараюсь, чтобы пилили другие. А я буду сидеть в сторонке с гитарой и вдохновлять их на трудовые подвиги.

– Везёт тебе, – протянула Эвелина, забравшись брату под крыло.

– Мне везёт? С каких это пор?

– Тебя хоть куда-то зовут. Меня никто никуда не приглашает. Я вынуждена в этом доме ночевать.

– Потерпи ещё пару лет.

– Мне приснилось, что Дара утонула.

– Да ну?

– Ага. Представляешь? Она медленно уходила под воду у меня на глазах. – Эвелинa любила сопровождать повествования жестами. – Я проснулась такая счастливая, но счастье длилось ровно две секунды. Блин, как она меня задолбала. У меня вся одежда пропахла её сигаретами. На меня директор в школе смотрит косо. Дара клянётся, что не курит в доме, а я её пару раз застукала. Она даже деньги на продукты не даёт, а сожрала последнюю банку клубничного йогурта. Типа, ей для молока надo. И мама ничего не сказала.

Исполненный солидарности, Грегори потрепал сестрёнку по макушке.

– Не отчаивайся. Чем чёрт не шутит? Может, твой сон вещий, и Дара ещё утонет. Если повезёт, она заберёт с собой Питера и ребёнка.

Эвелинa испуганно замахала руками.

– Нет, Питера пусть не забирает. Жалко. Он хороший, добрый.

– А толку от его доброты? Он тупой. Если каким-то чудом Дара выпадет из кадра, он новую приведёт в дом. Свинья лужу найдёт.

Надувшись от безысходности, Эвелина какое-то время сопела брату в плечо, пока он проверял сообщения на телефоне.

– Жаль, что мы живём в Нью-Йорке, – сказала она вдруг. – Мне придётся ждать ещё целый год, чтобы потерять девственность. У нас под боком в Коннектикуте возраст согласия – шестнадцать лет. Почему мама с папой не купили дом в Гринвиче? Что им помешало? Теперь я буду до следующего марта ходить с целкой, как дура.

Грегори выключил телефон и взглянул на сестру.

– А у тебя кто-то есть на примете?

Эвелина кивнула и расплылась в улыбке.

– Ага, есть. Только, я не думаю, что мама с папой будут в восторге.

– Почему? Oни же терпят Дару? Если они её приняли, то твоего кавалера тоже примут.

– Но Дара же белая. А тот, который мне нравится, не совсем белый. Хотя, говорит он и одевается как белый. У него смуглая кожа и зелёные глаза. Волосы вьются, но мягкие. Видно, что он мулат.

Судя по описанию, Грег без труда вычислил, что избранником сестры был Майкл Маршалл, молодой полицейский, сын иммигрантов. Его мать, Анастасия, родилась в России, а отец, Корнелиус – на карибском острове Антигуа. В повседневной жизни их называли Стаси и Нел. У Майкла было ещё три младших брата. Из всех детей только он говорил по-русски. Знание материнского языка являлось заслугой его бабушки, которая добросовестно таскала его в субботнюю школу и православную церковь, пока они жили в Бруклине. Младшие погодки, рождённые уже после смерти бабушки, выросли без размалёванных пасхальных яиц и сказок про Кощея Бессмертного.

Супруги Маршалл поселились в Тарритауне и держались зубами за свою скромную квартирку на отшибе города, чтобы дать детям шанс получить образование в хорошей школе. Мягко говоря, семейство не шиковало. Анастасия няньчила детей вестчестерской элиты, а по ночам дежурила санитаркой в доме престарелых, чтобы обеспечить домочадцев медицинской страховкой. Нел водил такси. Иногда он проводил в дороге восемнадцать часов в сутки. Каждый доллар был на учёте, и старшие члены семьи хватались за любую возможность подработать. Ещё будучи подростком, Майкл косил газоны и ухаживал за ландшафтом. Среди его постоянных клиентов были Кинги. В знак признательности Эллиот отдал парню набор своих клюшек для гольфа. «Пусть будут. Ну и что, что у тебя нет времени играть? Вдруг когда-нибудь появится?» Майкл их тут же продал через интернет, и на вырученные деньги купил коньки младшему брату. Тарритаун представлял собой одну громадную усадьбу, а Маршаллы жили во флигеле для прислуги. Им дарили подарки на Рождество, но их не приглашали на вечеринки в качестве гостей. После приёма им отдавали несъеденные сандвичи, обычно с вегетерианской начинкой из тушёного красного перца и кабачков. Объедки выносились на подносе, обёрнутом в фольгой, и передавались через боковую дверь. Анастасии иногда предлагали чашку чая на заднем крыльце, но не приглашали посидеть в кафе за одним столиком.

Чуть ли не каждый день, oна получала сообщения от работодателей.

«У меня есть жакет от Ральфа Лорена. Хороший, почти неношенный. Сын перерос. В Армию Спасения отдавать жалко. Может, пригодится кому-нибудь из твоих мальчишек? Ну там, в церковь. Мало ли что?»

«Жена купила занавески прошлым летом, и забыла повесить. А теперь они ей разонравились. Вдруг тебе понравятся?»

«Лыжи нужны? Мне колено прооперировали. Я ещё нескоро поеду кататься».

«Отдам кашмировый шарф в клеточку от Бёрберри. Приятный на ощупь, но цвет совсем не мой».

«У меня целая корзинка с чаем и печеньем. Клиенты прислали. А я на диете. Возьмёшь?»